Смерть и солнце

- Тебя-то мне и надо, - деловито сказал Крикс, необращая ни малейшего внимания на его замешательство. - Как он?..

Уточнять, о ком именно шла речь, не приходилось.

- Хорошо, - заверил Лар поспешно. - То есть, я хочусказать - уже гораздо лучше. Ты не беспокойся, лекарь говорит, что его жизнибольше ничего не угрожает. Да это и так понятно. Он начал нормально есть,садится на постели, даже принимает посетителей…

Линар надеялся порадовать "дан-Энрикса", нотот необъяснимо помрачнел. И коротко ответил:

- Ясно.

Лар с невольным удивлением взглянул на Рикса.

- Ну, чего ты встал? Иди, - угрюмо сказал тот. - Обедостынет.

- А как же ты? - не выдержал Линар. - Ты разве непойдешь со мной?

Южанин с непонятным равнодушием пожал плечами.

- Дурак, кто же меня пропустит? Думаешь, гвардейцыАльто Кейра стоят у входа в его комнату для красоты?.. К тому же, - голос Риксастановился все бесцветнее, как будто бы южанину недоставало сил закончитьначатую фразу, - он меня не звал.

И прежде, чем Лар смог придумать, что теперь сказать,южанина с ним рядом уже не было.

После того, как Рикс узнал у Лара, что сэр Ирем жив ирано или поздно встанет на ноги, он постарался убедить себя, что остальное егоне волнует. Поначалу энониец собирался обратиться к Альверину и попроситьпровести его в покои бывшего сеньора, но довольно быстро понял, что не сможетпопросить Финн-Флаэнна о дружеской услуге. Тем более, что коадъютор явно нестремился видеть бывшего оруженосца.

Энониец чувствовал себя отрезанным от всего мира.Находясь рядом с мессером Иремом, он первым узнавал бы все, что происходит напереговорах, а теперь ему только и оставалось, что ловить обрывки слухов игадать, какие из них соответствовали истине. Чтобы чем-нибудь занять себя,Крикс вызывался добровольцем в любые вылазки, совершаемые имперцами изТрохейма. Остальные члены Братства ворчали, что будет просто нелепо сложитьголову теперь, когда война почти закончена, но Крикс только отмахивался, илиговорил, что кто-то все равно должен ездить в прибрежные деревни за едой - такпочему бы и не он?.. Все остальное время Крикс проводил вместе с Лаской,вспоминая тхаро-рэйн - по крайней мере, то, что мог припомнить после тренировокс Астером. А когда Ласка возвращалась к Сайму, он обыкновенно уходил бродитьвзад-вперед по стене Зимнего города, где раньше выставляли часовых такийцы.

Для своих прогулок Крикс обычно выбирал пустую стену,обращенную на море. Свинцово-серые волны залива и пустынная прибрежная косабыли таким тоскливым зрелищем, что вряд ли кто-нибудь стал бы взбираться сюдапо крутым каменным ступенькам, чтобы помешать его уединению.

Был почти конец февраля, когда, стоя на башне и сжимаякоченеющими пальцами края плаща, чтобы холодный ветер не так быстро пробиралсяпод одежду, Крикс услышал за спиной шаги и раздраженно обернулся. Он уже хотелдовольно резко поинтересоваться, с какой стати этот человек идет за ним, нопромолчал, узнав мессера коадъютора - осунувшегося, заросшего, однако, безсомнения, вполне здорового. Рыцарь был бледен, темный бархатный колет болталсяна его плечах, как будто под ним не осталось тела, но сэр Ирем, тем не менее,знакомо улыбался, щуря на зимнее солнце светлые глаза.

Крикс сделал шаг навстречу рыцарю, но почти сразу жеостановился. Подойдя к южанину, лорд Ирем неожиданно взлохматил и без тогорастрепанные ветром волосы "дан-Энрикса". Несмотря на радость,которую он испытал, увидев коадъютора живым и невредимым, Крикс внутреннеощетинился. Кто дал Ирему право обходиться с ним, как с лошадью или с собакой?И особенно после того, как коадъютор за весь месяц ни разу ни вспомнил о егосуществовании.

- Рад снова видеть вас живым и невредимым, монсеньор,- сдержанно сказал он.

- В самом деле?.. Судя по твоим заупокойныминтонациям, ты предпочел бы видеть меня мертвым, - усмехнулся рыцарь. Но,посмотрев на "дан-Энрикса", продолжил уже без улыбки. - Думаю, ядолжен извиниться.

- Извиниться? Вы, мессер? - переспросил"дан-Энрикс", глядя на сеньора с удивлением, которое он даже непытался скрыть. Представить Ирема просящим у кого-то извинения было почтинемыслимо.

- Да, разумеется. Не будь ханжой. Финн-Флаэн говорилмне, что ты вместе с остальными пехотинцами живешь чуть ли не на конюшнях. Он,похоже, ожидал, что я что-нибудь предприму, а когда я не стал этого делать,почти напрямую обвинил меня в неблагодарности. Но я весь этот месяц наблюдал затем, как Альто Кейр раздувается от спеси, и готов поспорить: он не потерпел бы,если бы пришлось делиться с кем-то славой взятия Тронхейма. Словом, я подумал,что не стоит сталкивать вас лбами, пока я лежу в постели.

- Значит, вы не посылали за мной только потому, что нехотели привлекать ко мне ненужное внимание? - скептично спросил Крикс.

Сэр Ирем отвел взгляд.

- Нет, Рикс. Не только.

- Тогда почему?

Лицо рыцаря застыло.

- Я бы не хотел, чтобы ты видел меня в такомсостоянии: беспомощным, прикованным к постели. Мне претит, когда на менясмотрят…

- С жалостью? - ляпнул "дан-Энрикс" прежде,чем опомнился и прикусил себе язык.

- Если угодно, да. Доволен?

Крикс растерянно смотрел на коадъютора, не зная, чтоответить.

Рыцарь посмотрел на его вытянувшееся лицо, исовершенно неожиданно для Рикса усмехнулся:

- Забудь. Поговорим о более приятных… и значительныхвещах. Прежде всего, мы подписали мирный договор. Война закончена. Мывозвращаемся в Адель.

В Адель!.. К Лейде Гефэйр, Маркию и Юлиану!

- А Лесное Братство?..

- Я не сомневался, что ты спросишь, - вздохнулкоадъютор. - Я уже распорядился насчет них. Каждый получит по семнадцать мароксеребром. А если пожелает, то вдобавок к этому может занять любой свободный домв Тронхейме. Или получить надел земли в Заречье. Полагаю, это будет толькосправедливо.

Крикс подумал, что сказал бы коадъютор, если бы узнал,что он намерен просить Императора установить в Антаресе власть новогонаместника и снизить подати для местных жителей. Скорее всего, Ирем попыталсябы внушить ему, что освященная обычаем возможность самому выбрать себе наградувовсе не означает, что он вправе совать нос в имперскую политику. Так чторазумнее всего было пока что ничего ему не говорить.

- Значит, ты возвращаешься на Юг, - задумчиво кивнулСайм, дослушав рассказ Рикса. - Ну что ж, по крайней мере, я успел закончить…Вот, возьми.

Он положил на стол объемный сверток, перевязанныйбечевкой. Плотный и тяжелый сверток глухо звякнул.

- Что это такое? - с любопытством спросил Крикс.

- Кольчуга Мэлтина. Уверен, Маслобойка захотел быподарить тебе что-то на память.

Крикс не удержался от соблазна тут же вытащитькольчугу и детально осмотреть ее. Оставшиеся от последнего сражения прорехи вкованой рубашке были тщательно заклепаны, а сама кольчуга - укорочена примернона длину ладони, чтобы прийтись впору Риксу. Вдобавок ко всему, она былатщательно вычищена и переливалась на свету тусклым железным блеском, будто новая.

- Как тебе это удалось?.. - спросил"дан-Энрикс", не скрывая удивления.

- Не то чтобы совсем уж просто, но, как видишь, все жеудалось. Однажды меня будут называть "Сайрем Зрячие руки", -усмехнулся мужчина. На его лице было написано мрачное удовлетворение. -Поначалу я хотел еще убрать пару рядов колец у ворота, но потом подумал, что вплечах ты скоро станешь шире Маслобойки, так что незачем портить хорошую вещь.

- Сайм, это потрясающе! - искренне сказал Крикс. - Яникогда не думал, что ты снова будешь…

Он осекся, опасаясь, что заходит слишком далеко.

- Делать что-нибудь полезное? - подсказал Сайм,нисколько не смутившись. - Да, я и сам не думал. Если бы не Ласка…

- Если бы я что? - осведомилась девушка. Она вошла тактихо, что сейчас не только Рик, но даже слепой Сайрем вздрогнули отнеожиданности.