Смерть и солнце

Все началось с военного совета, который повстанцыдержали вечером третьего дня своего пребывания в Лосином роге. Перед всеми, ктоостался жив, стоял вопрос, что теперь делать. Говорить о продолжении борьбы заВольный Тарес сейчас, когда на Правом берегу продолжали мародерствовать остаткивойска Бешеного принца, а под Тронхеймом лагерем стояли имперские войска, былобессмысленно. Да и само существование Лесного Братства теперь, после смертиАстера, оказывалось под вопросом.

- Я так полагаю, нужно расходиться, - сказал Берес. -Сейчас нас слишком много, чтобы мы могли не привлекать к себе ненужноговнимания, и слишком мало, чтобы в случае чего не дать себя убить. А порубитьнас будут рады и имперцы, и такийцы. Предлагаю уходить поодиночке, самоебольшее - группами по три-четыре человека. Кто-нибудь прорвется.

- А другие - нет. Выходит, каждый за себя и пустьспасается, кто может? - спросил Даррек хмуро. - И потом: а как же раненые?

Берес сделал такое движение плечами, будто бы пыталсяотогнать назойливую муху. Но ответить не успел - вместо него встрял Лис.

- Ну хорошо. Если не расходиться - тогда что?..

- Надо идти в Заречье. Там сейчас спокойнее.

- Пошел один такой, - небрежно фыркнул Лис. - Кудаидти-то? Тут вокруг - такийцы, люди Альто Кейра, и еще всякая шваль, котораяслетелась на войну, как мухи на дерьмо. Мы все сейчас, считай, в петле. А ты,готов поспорить, и дороги до Заречья не найдешь.

- Мы нашли у лат-Гира карты.

- Так ты грамотный? А я не знал. Я думал, эти картынам если и пригодятся, то только затем, чтобы в отхожее место с ними ходить.

- Рик грамотный, - заметила Ласка. Сказала она этовроде бы негромко, но спорщики разом замолчали и уставились на Рикса. Энонийцустало неудобно.

- Слышь, Рик, ты правда можешь разобрать по карте, гдеЗаречье? - спросил Лис после недолгой паузы.

- Могу, - честно ответил Крикс. - Только мне кажется,что отступать в Заречье - глупо. Там, может быть, и не идет война, но это земликаларийского наместника. И участникам восстания за Вольный Тарес там будут нерады.

- Нам нигде не рады, - отмахнулся Мэлтин. - Братствовосемь лет существовало, почитай, под самым носом у наместника. Уж как-нибудьпереживем и еще одну зиму.

- Да подожди ты, Маслобойка, - поморщился Берес. - Рикдело говорит. Переживем, а что потом? Если имперцы победят в войне, придетсявесь остаток жизни прятаться в лесах от Альто Кейра. Ну а если проиграют…Будет то же, что и при Эзаре, только еще хуже. Ну, а ты что предлагаешь, Рик?

Крикс смутился.

- Ну, тут уже по двадцать раз сказали, что выхода унас, по сути, нет. В Заречье двинуться нельзя. Здесь оставаться - тоже; без едыв лесу не очень-то перезимуешь. Одним словом, я подумал… Может быть, намстоит двинуться отсюда в сторону Тронхейма и присоединиться к имперской армии?

Крикс был готов ко взрыву общего негодования, новместо этого повисшую после его вопроса тишину первым нарушил Сайрем.

- Правильно, - сказал он, повернув к Риксу похудевшеелицо с повязкой на глазах. - Рик прав. Выхода нет, надо идти к имперцам.

- Чтобы нас там перевешали? - процедил Даррек.

- Не болтай, чего не знаешь, - осадил Кривого Сайрем.- По закону, все мятежники, вступившие в ряды имперской армии, подходят поданмистию.

- Амнистию, - поправил энониец машинально. Передглазами на мгновение мелькнул просторный светлый аулариум в Лаконе, льющеесячерез окна солнце и объемный фолиант, по корешку которого шла золотая надпись"Старшие законы: Enor Firem". Гнев Данара моментально обратился на"дан-Энрикса".

- А, теперь я понимаю! Это ты. Болтаешь тут налево инаправо об имперской мнистии, чтобы вернее подвести нас под веревку.

- Тебя что, насильно тащат? - огрызнулся Рикс, необорачиваясь к своему противнику. - Не хочешь - оставайся здесь.

- Дар, между прочим, прав, - заметил Шестипалый. -Закон законом, но имперские начальники сначала навтыкают наши головы на пики, апотом задумаются, для чего мы вообще туда пришли. И выйдет нам всем полнаяанмистия - посмертно. Не пойдет.

- Ты забыл про Рика, - возразил на это Сайрем.

- А что Рик?

- Он был на службе у мессера Айрема. Того, которыйвозглавляет императорское войско. Ты же ведь не врал, имперец?.. - Сайм чутьоткинул голову назад, как будто бы пытаясь рассмотреть "дан-Энрикса"из-под плотной повязки на глазах. До сих пор все слепцы, которых видел Рикс, неповорачивали головый в сторону собеседника, и от этой манеры Сайрема емуневольно делалось не по себе.

- Не врал, - кашлянув, подтвердил южанин.

- Ну вот. Потом, он знает их язык. Да еще, когдазахочет, говорит по-благородному. Рик может совершенно безопасно побывать вимперском лагере. Пусть он найдет там своего сеньора и все ему объяснит.

"Альды всемилостивые…" - подумал Крикс,представив себе этот разговор.

- Я против, - резко сказал Дар. - Надо быть идиотом,чтобы полагаться на великодушие имперцев! И надо быть трижды идиотом, чтобыпосылать к ним этого щенка, который сразу выдаст им, где мы находимся и как наслучше всего истребить.

Нервы у Крикса были на пределе. Он сам не знал, чтозацепило его больше - обвинение в предательстве или привычка Дара походя, какбудто между делом, называть его щенком. Причем в глаза. Как будто бы он былуверен, что "дан-Энрикс" не посмеет дать ему отпор.

Все эти мысли, по большому счету, было мелочными ипопросту глупыми, особенно перед лицом грозивших им опасностей. Будь у южаниначуть побольше времени подумать, он бы, пожалуй, промолчал. Но сейчас злостьгадюкой шевельнулась где-то глубоко внутри, и Крикс отвесил Дару полной мерой,меньше всего не думая о том, что этими словами накалит их общую вражду до тогосамого предела, когда говорить друг с другом уже не о чем, а можно только битьили хвататься за ножи.

- Удивительное дело - на советах только тебя одного ислышно, а когда мы добивали "Горностаев" ты, наоборот, куда-тоиспарился. Что, живот некстати прихватило?!

Вообще-то Крикс ни на мгновение не сомневался в том,что в битве за Лосиный рог Даррек сражался уж никак не хуже остальных. Онпросто бил по самому больному месту - как в тот раз, когда, отчаявшись одолетьАстера обычными приемами, пустил в дело воровскую "тройку".

Дар стремительно вскочил. Краем глаза Крикс успелувидеть, как тот выхватил свой нож. Но оценить грозившую ему опасность илииспугаться - не успел.

В обычной стычке Крикс скорее положился бы на простойкулачный бой, чем попытался бы пустить в ход тхаро-рэйн - хотя бы потому, чтовсякий раз, когда он пробовал тот или иной прием на Астере, из этого невыходило ничего хорошего. Но Одноглазый, бросившийся на него с ножом, ударилточно так же, как обыкновенно бил во время их недолгих тренировок Астер, и телоКрикса среагировало прежде разума. Руку с ножом он отклонил все-таки ненастолько точно, как учил Неэри, и по локтю потекло что-то горячее и липкое.Второй кулак "дан-Энрикса" в этот момент врезался Дарреку подподбородок, и, перехватив уже расслабленную руку своего противника, Криксотработанным, привычным жестом уложил антарца носом в пол. Придавил лежащегопротивника коленом и выкручивал неподатливую, жилистую руку до тех пор, покаладонь Данара не разжалась, и Крикс не сумел забрать из ослабевших пальцев нож.Удобная костяная рукоятка была влажной от пота. Крикс только сейчас сообразил,что он перестарался, и что Дар, наверное, испытывал в эту минуту просто-такиодуряющую боль. Но не стонал. Упрямства Одноглазому хватало.

Рядом кто-то присвистнул, беспокойно шевельнулсяСайрем, не способный видеть, что произошло, но, несомненно, слышавший шумупавшего тела, и Крикс понял, что вся драка заняла не больше двух секунд.

- Отпусти этого дурака, - попросил Берес. Крикс,чуть-чуть поколебавшись, встал, на всякий случай не выпуская из рук нож.Сейчас, когда все уже кончилось, сердце почему-то так сильно бухало о ребра,словно до сих пор южанин еще никогда не дрался. Астер когда-то говорил, чтопервый раз применить тхаро-рэйн - это как в первый раз поцеловать девушку.