Смерть и солнце

Южанин мрачно хмыкнул. Если бы Нойе не сказал прогвардию, он бы, наверное, о ней даже не вспомнил. Хотя эта мысль действительнодолжна была его остановить. Хорош оруженосец коадъютора, который, вычернив лицои руки, пляшет на столе…

Ну и плевать.

- Пошли, - решился он. - Твои товарищи не будутпротив, если я позову своих друзей из Академии?

- Зови, - ничуть не удивился Альбатрос. - В концеконцов, чем больше людей, тем веселее праздновать. Кстати, до ночи еще далеко -может, сперва выпьем по кружке эшарета?..

- Не хочу.

- Ну и дурак. Любую неприятность нужно сперва запить,а уж потом обдумывать. Если, конечно, после пары-тройки кружек не окажется, чтоона вообще того не стоит.

- Я не сказал, что у меня какие-нибудь неприятности.

Нойе негромко хмыкнул.

- Знаешь, в чем твоя главная беда?

- В слишком назойливых друзьях, - мрачно ответилКрикс. Но Альбатроса было не так-то легко пронять.

- Неправда, в том, что ты считаешь всех вокругнепроходимыми дураками. Я ведь знаю, что ты собирался идти к Лейде. Если бы выне поссорились, то ты остался бы там до утра. Выходит, вы поссорились, причемтак сильно, что вместо того, чтобы пойти к себе, ты, как ошпаренный, нарезаешькруги по городу. Ведь так?..

- Мы не поссорились. Мы просто разошлись. Она сказала,что не хочет больше меня видеть.

- Фью! - легкомысленно присвистнул Нойе. - Знаешь,сколько раз мне это говорили?.. А потом все снова возвращалась на круги своя.

Крикс покачал головой.

- Ты плохо знаешь Лейду.

- А ты плохо знаешь женщин вообще. Конечно, если тыупрешься рогом и решишь, что дело уже не поправить - так оно и будет. Но еслибудешь вести себя по-умному - у вас все сладится.

Голос островитянина звучал до странности уверенно.

Оруженосец коадъютора подозревал, что под разумнымповедением Нойе подразумевает совсем не то, что вкладывал в это понятие самРикс. Опыт у Альбатроса в самом деле был немалый, но едва ли применимый вданном случае. И тем не менее, слова островитянина подействовали на негоуспокоительно. Может быть, в самом деле стоит попытаться все исправить?.. Лейдаего не разлюбила - это он знал точно. Значит, положение не так уж безнадежно.Им обоим просто нужно время… Время и терпение, которого ему так не хваталораньше.

- Ладно уж. Давай вернемся к Слепню и выпьем по кружкеэшарета. Но только по одной. Сегодня ночью так и так придется много пить.

Носилки здорово тряхнуло, и Хорн, не ожидающий толчка,упал на затканные золотом подушки. Первая мысль оторванного от смутно-приятныхразмышлений Юлиуса была о выбоинах в мостовой или о крысе, испугавшей лошадей -к концу войны на улицах столицы порой можно было видеть обнаглевших бурыхтварей, мельтешивших под ногами прямо среди бела дня. Но когда черезполупрозрачные занавеси портшеза стали видны пятна факелов, и снаружи донессяразноголосый шум, до изумленного советника дошло, что крысы и неровная дорогабыли ни при чем. Носилки остановили люди.

- Распрягайте! - донеслось снаружи. Голос говорившегозвенел от злой веселости, позволяющей предположить в его хозяине самозабвенногоавантюриста.

Разбойники?.. Да нет, не может быть. Отсюда ведь рукойподать до Старого моста. Здесь в любой момент может появиться городскойпатруль, а то и припозднившиеся рыцари из Ордена. Если это действительноразбойники, то у них определенно были не все дома.

Кучер Юлиуса тоже, видимо, вспомнил о штаб-квартиреОрдена, поскольку заорал:

- Стажа!! Стра…

Крик оборвался, и Юлиус вздрогнул. Он был человеком понатуре мирным, и на героические глупости его никогда раньше не тянуло. Но ипрятаться за занавесками, когда снаружи убивают преданных ему людей, Юлиус Хорнне мог. Нащупав рукоять кинжала, он одернул полог - и увидел, что грабителиуспели окружить его портшез плотным кольцом. Ему почудилось, что их по меньшеймере два десятка, но, пожалуй, в темноте несложно было ошибиться, а у страха,как известно, глаза велики. Все нападавшие скрывали свои лица - каждый носилберестяную маску вроде тех, которыми от века пользовались воры и разбойники сбольшой дороги. Лица грабители вычернили сажей, так что глаза походили начерные провалы. К своему большому облечению, Юлиус обнаружи, что и кучер, исидевший рядом с ним слуга были все еще живы. На связанном кучере сидел верхомкто-то из нападающих.

Это не ограбление, внезапно понял Хорн со смесьюоблегчения и досады. Это просто Огневик. Точнее, Волчья ночь.

- Послушайте, кто бы вы ни были, вы совершаетесерьезную ошибку, - сказал он ближайшему к носилкам человеку. - Я Юлиус Хорн,член городского Капитула и распорядитель городской казны.

Но на человека в маске это предостережение не оказалоникакого действия.

- Рад с вами познакомиться, советник. Но, по правдеговоря, вы совершаете ужасную ошибку, разъезжая в Волчью ночь в сопровождениивсего двух слуг.

Ответом на эту реплику послужил дружный хохот прочих"фэйов". Юлиус плотно сжал губы. Ничего, посмотрим, как выпосмеетесь, когда здесь появится патруль. А пока можно и поговорить. Голос егособеседника был тем же самым, что за минуту до этого приказал выпрячь износилок лошадей. Сквозь прорези деревянной маски были хорошо видны блестящие,зеленоватые глаза грабителя. Взгляд юноши был полон мрачного веселья. От негосоветнику стало не по себе. Он вдруг подумал, что Волчья ночь отнюдь неисключает ограбления - даже совсем наоборот.

- Чего вы хотите?.. Мои деньги? Лошадей? Берите ипроваливайте, - произнес советник значительно тверже, чем сам ожидал.

- Прежде всего, отдайте ваш кинжал, - не реагируя напредложение проваливать, сказал зеленоглазый. И решительно протянул руку коружию Юлиуса. Не ожидавший ничего подобного советник дернулся от неожиданностии ударил. Узкое лезвие кинжала бесполезно рассекло воздух, а вот руку Хорна тутже крепко стиснули чужие пальцы. Юлиус ничуть не огорчился, что его удар недостиг цели - он не собирался пускать в ход кинжал, просто среагировал нанеожиданное и слишком резкое движение замаскированного. Только теперь советникпонял, как сильно его пугал этот человек. Он походил на молодого волка,вышедшего на охоту.

И еще эти зеленоватые глаза…

- Я сказал, "отдайте ваш кинжал", а не"попробуйте пырнуть меня под ребра", - рассмеялся незнакомец. -Неужели я так сильно напугал ваc, что со страху вы решили меня заколоть?..

Хорн прикусил язык, чтобы не дать себе в порывераздражения сказать какую-нибудь глупость. Судя по всему, его собеседник былеще довольно молод. Потерять лицо перед таким щенком было бы совершеннонепростительно.

- Не трусьте, господин советник. Я вас убивать несобираюсь, - с оскорбительной насмешкой в голосе заверил юноша.

- Довольно странно слышать рассуждения о трусости отчеловека, прячущего свое лицо под маской, - сухо заметил Хорн.

- Пожалуй, - согласился незнакомец почти весело, и, кизумлению советника, лихо сдвинул маску на затылок. Ни дать ни взять, столичныйрыцарь на турнире, поднимающий перед противником забрало шлема. Лицо под маскойубедило Юлиуса Хорна в правильности его первого предположения. По правдеговоря, насмешник оказался даже младше, чем он поначалу думал.

- А теперь - кинжал, - напомнил он советнику. Еготоварищи тем временеми открыли противоположную дверцу и бесцеремонно шарили вносилках.

Понимая всю бессмысленность дальнейших препирательств,Юлиус отдал ему кинжал.

Наутро можно будет сообщить приметы негодяя в Орден…вероятнее всего, его найдут. Южан в столице не так много, а этот, вероятно, былиз состоятельной семьи.

В эту минуту к его собеседнику приблизился еще один"выжлецов", казавшийся еще младше первого, а значит, бывшийпрямо-таки неприлично юным. Мысль, что над ним издеваются какие-то молокососы,не доставляла Хорну ни малейшей радости.

- Хватит с ним рассусоливать… ты сам сказал, у насесть полчаса до появления дозора. Надо закругляться.

Юноша обернулся.