Страница 130 из 132
Комическая ситуация иногда перерастает в драматическую, В новелле Пиранделло «Часовенка» в религиозной форме выражен наивный протест верующего против несправедливости власть имущих: герой, уподобив себя Христу, занимает место распятия в построенной им часовне, когда ему было отказано в оплате за труд.
Религиозный фанатизм осудил в новелле «Идолопоклонники» Д’Аннунцио. Он нарисовал страшную картину кровавой резни почитателей разных святых: «Вцепившись друг в друга, тела катались по каменным плитам пола, увлекаемые общей бешеной схваткой, то туда, то сюда, так и не разделяясь, бились о камни и наконец испускали дух под скамьями, на ступенях алтаря, у исповедален». Осуждая религиозную непримиримость, Д’Аннунцио показывает, что поступками персонажей, которые как бы не выделились еще из царства природы, руководят инстинкты. Своеобразный биологизм писателя связан со взглядом на крестьянина главным образом как на «естественного» человека, близко стоящего к природе и находящегося целиком в ее власти.
Рассматривая природу как один из аспектов среды, веристы видели в ней проявление не только неосознанных инстинктивных сил, но и некое здоровое начало, поэтому они противопоставляли религии природу. Только в полном слиянии с природой человек, по их мнению, обретал душевный покой и счастье. Такое пантеистическое растворение персонажей в природе придавало поэтичность веристским новеллам. Потерявший веру герой новеллы Пиранделло «Пой-Псалом» (его так и зовут «Пой-Псалом») стремится уйти в себя, жить «жизнью травинки», как живут растения, птицы и звери, а «дела человеческие на фоне вечной природы представлялись ему облачками, сменявшими друг друга в быстром круговороте».
«Естественный» человек свободен и от религиозных пут. В новелле Д’Аннунцио «Брат Лучерта» главный герой — монах ощущает себя частицей мироздания, и бог в его сознании сливается с благостной природой. Брат Лучерта умирает в одиночестве перед своим черным распятием, не в силах побороть страстное желание любви.
Монашеская жизнь и религиозные запреты изображались писателями-веристами как противоестественные, нарушающие основной закон жизни — стремление всего живого к счастью. Вот почему герой новеллы Деледды «Падре Топес» расплачивается за непосильный монашеский обет собственной жизнью.
Антиклерикальная направленность новелл становилась более глубокой, когда подкреплялась не только иронией, но и сатирой. В некоторых новеллах Пиранделло комически трактовал вопросы веры и неверия: избавление от зубной боли у него ставится в прямую зависимость от молитвы («Нотариус Боббио и молитва пресвятой деве»).
С большой долей иронии Верга описывает «призвание» своей героини уйти от мира — она постригается в монахини не во имя веры, а чтобы обеспечить себе на старости лет кусок хлеба, так как семья ее разорилась и жених отказался от нее («Призвание сестры Аньезе»). На примере братства «Деяние божественной любви» в одноименной новелле Верга высмеивает многочисленные католические организации и союзы, создававшиеся в Италии в 1880–1890-х годах в защиту религии и церкви. Религиозное рвение показано Вергой как простое соперничество монахинь в завоевании благосклонности двух «святых» отцов — основателей братства, которые ловко обирают верующих.
Служители культа предстают в новеллах не только в комическом свете. Часто это — зловещие фигуры, кровопийцы, для которых религия лишь форма обогащения. В новелле «Его преподобие» Верга нарисовал тип сельского священника-богатея, который держит в своих руках всю округу и безжалостно эксплуатирует крестьян при полном попустительстве властей. «Нет, он и не думал прослыть святым — боже упаси! Святые люди с голоду подыхают», — едко передает Верга мысли его преподобия. Ни внешним видом, ни своими делами он не походил на слугу божьего, и прихожане «не очень-то понимали, кто же он такой на самом деле — то ли священник, благословляющий именем господа, то ли хозяин, только и думающий о том, чтобы обсчитать их да с пустой сумой и серпом под мышкой с поля выпроводить?».
Новеллы «В защиту Меолы» и «Счастливцы» Пиранделло объединил под рубрикой «Рясы Монтелузы». В них он создает сатирические образы священников, которые и внешне похожи друг на друга, как их рясы: высокие, худые, с бесцветными, пергаментными лицами и суровые на вид, они внушают ужас окружающим. Пиранделло особо подчеркивает лицемерие служителей культа. Епископ Ландолина («Счастливцы»), завладев векселями своего подопечного, молодого бескорыстного священника, заявляет, что «господу богу все пригодится», и получает с должников высокий ростовщический процент, убеждая их в том, что «они должны чувствовать себя воистину счастливцами, ибо совершают, хотя и против воли, богоугодное дело, за которое господь воздаст им в один прекрасный день на том свете».
Другим вариантом того же типа — стяжателя в сутане — является священник из новеллы Пиранделло «Благословение». Внешним видом дон Маркино похож на гуся, и психология у него гусиная — он норовит урвать кусок побольше и не знает сострадания и милосердия.
Верга приравнивал служителей культа к политическим деятелям, показывая, что в среде духовенства так же кипят страсти и идет борьба, как и в политических сферах. Главное и там и тут — любыми средствами завоевать власть. В новелле «Папа Сикст» Верга изображает монастырь как «маленькую вселенную» со своей иерархией, интригами и борьбой. Герой новеллы — ловкий малый, не брезгуя ничем, добивается места приора монастыря и благоденствует, угождая «и вашим и нашим». За этот антиклерикализм католическая печать Италии обвиняла Вергу в безбожии.
С иных позиций подходил к теме религии Фогаццаро. Разделяя идеи католиков-модернистов, он утверждал взгляд на религию как на некую нравственную силу, очищающую и возвышающую человеческую душу. Продолжая мысли Мандзони, Фогаццаро нашел идеал благочестивого смирения в простой крестьянке («Серебряное распятие»). Умирая, она молится не только о своих близких, но и о своей госпоже-графине, подарившей ей много лет назад серебряное распятие. Графиня же, спасаясь от холеры и бросая на произвол судьбы крестьян, которым она обязана своим богатством и благополучием, думает только о себе и своем сыне. По нравственным качествам Фогаццаро поставил крестьянку выше ее эгоистичной госпожи.
Писатели-веристы отдавали предпочтение малым формам — новелле, повести. Роман в их творчестве чаще всего складывался из описаний отдельных картин жизни или как бы составлялся из целой серии очерков и набросков с натуры. Таковы романы Верги «Семья Малаволья» (1881) и «Мастро дон Джезуальдо» (1889), в которых сознание героев вырастает как бы непосредственно из «быта», а физиология является необходимым моментом в изучении внутреннего мира персонажей. Однако в самом конце XIX — начале XX века веризм потерял свою недавнюю популярность. В философии начал возрождаться идеализм, вступивший в борьбу с позитивизмом. Этот процесс был связан с изменившимися условиями социальной действительности: итальянская буржуазия подавляла демократические свободы внутри страны, вела националистскую пропаганду, начала империалистические войны. Как отражение новых тенденций итальянской действительности в литературе получил распространение жанр психологического романа из светской жизни, которому отдали дань и некоторые писатели-веристы, например Серао, Де Роберто. Другие романисты — Капуана, Деледда — стремились развивать психологический роман на веристских традициях. В Италии возник жанр веристского психологического романа, на формирование которого оказало значительное воздействие творчество Ф. М. Достоевского. Знакомство с произведениями великого русского писателя способствовало углублению психологизма в итальянском романе конца XIX — начала XX века.
Один из лучших образцов веристского психологического романа — «Маркиз Роккавердина» Капуаны. Этот роман вышел в свет в 1901 году и продолжил в Италии полемику с романом Достоевского «Преступление и наказание». Роман Капуаны — это тоже история одного преступления, в которой религии отведена важная роль. Первый и до наших дней единственный русский переводчик этого романа А. Е. Никифораки, почувствовав общность проблематики, дал переводу романа Капуаны другое и далеко не случайное название — «Преступление и наказание».