Страница 7 из 19
— Ты где? — услышал я в трубке голос Льва.
— Обследую ее комнату.
— Правильно. Я как раз хотел сказать тебе об этом. Она могла оставить записку.
Я подошел к туалетному столику, выдвинул ящики. В глубине одного из них валялся черный парик. Я засунул его за пазуху.
— Ты что замолчал?
— Ничего нет.
— Ладно.
Он разъединил связь.
Я только сейчас почувствовал, что промок до нитки. Открыл холодильник и налил себе коньяка. Нужно переодеться. Но сначала не мешает принять душ.
Лев позвонил, когда я уже растянулся на прохладных простынях своей широкой кровати.
— Ты где?
— Обследую зал, потом собираюсь…
— Ложись спать. Я еду в Москву.
— Но…
— Она сбежала. Фокус со светом ее проделка.
— Да, но…
— Спокойной ночи.
Я услышал писк и гудки.
Несмотря на все мои приказы отключиться, мозг продолжал работать, прокручивая десятки вариантов. Наконец я нашел правильный. Прокрутил его несколько раз и удовлетворенно хмыкнул.
— Спишь? — рявкнул в трубке голос Льва.
— Да.
— Утром обследуй территорию.
— Слушаюсь.
— Ты мне завтра потребуешься.
— Понял.
— До утра.
Я засунул трубку под подушку. Я знал: в ней тоже есть «жучок».
…Она подсунула под меня руку и крепко прижалась к моей спине. У нее были ледяные ноги. Спросила, приложив губы к самому уху:
— Когда ты начал понимать?
Я натянул одеяло нам на головы и ответил, поворачиваясь к ней лицом:
— Когда увидел на кровати твой сарафан.
— Почему ты не сразу засунул эту дрянь под подушку?
— Я должен знать, где он.
Она впилась в мои губы, и я почти отключился, хотя в ту пору она еще не умела целоваться. Но первый поцелуй любовников запоминается сильней, чем все последующие ласки.
— Я не хочу, чтоб ты был его лакеем. Не хочу, — твердила она, осыпая меня поцелуями. — Ты красивый, умный, веселый. Я больше никогда не смогу с ним спать. Никогда. Мой храбрый Голубой Метис.
— Он может вернуться. Не исключено, что он нас проверяет.
— А, плевать я на него хотела. Ты его боишься? Скажи, ты очень боишься Макса?
— Теперь уже нет, — прошептал я, прижимая Полину к себе.
Телефон урчал уже давно. Я улавливал его настойчивые призывы сквозь толщу подушки, но был не в силах пошевелить рукой. Наконец я извлек трубку на свет божий.
— Уже шесть пятнадцать, — услышал я отнюдь не сонный голос Льва. — Я так и знал, что ты без меня разбаловался. Встань и займись делом.
— Ты где?
— В километре от усадьбы. — Он хрипло усмехнулся. — Испугались? Успокойтесь — я в собственной квартире. Послушай, Метис, она дрянь, правда?
— Не знаю. Нет, ты не прав.
— Посмотрим.
Он отключился.
Я опять засунул трубку под подушку и посмотрел на спящую Полину. Ее лицо было наполовину закрыто волосами. Я видел слегка приоткрытый по-детски пухлый рот и высунутую из-под одеяла ногу. Я наклонился, провел кончиком языка по ее губам. Она тихо простонала.
— Спи, — сказал я едва слышным шепотом. — Я тебя запру. Слышишь?
— Ты куда?
— Собрать твои вещи.
— Не забудь про медвежонка. Он под подушкой. Мой Микки…
— Ладно. Не вздумай открывать шторы.
— Знаю. Возвращайся скорей.
Ее заграничный паспорт лежал в сейфе под моими пистолетами.
Вряд ли они мне теперь пригодятся, но я нарочито медленно засунул их в карманы. Пускай себе камера пишет.
Я сложил вещи в сумку и вынес ее в залу. Потом вышел во двор и несколько раз обошел вокруг дома, делая вид, что приглядываюсь к земле. Отправился в гараж и сказал охраннику, что шеф вызывает меня в Москву.
Он вручил мне ключи от темно-синей «девятки».
Я поставил машину под балконом моей комнаты и быстро взбежал по лестнице. Полина сидела на кровати. В комнате было темно. Камера в таком режиме не работала.
Я взял ее за руку и подвел к окну.
— Все поняла, — сказала она одними губами. — Считать до тридцати.
Я бегом выскочил из комнаты. Щиток был в углу, за пальмой. Щелчок оказался очень сильным — дом словно вздрогнул. Я подхватил сумку и через десять секунд уже сидел на переднем сиденье «девятки». Полина была на нижней террасе под прикрытием розовых шпалер. Я открыл заднюю дверцу и подал машину задом. Она влезла в машину по-змеиному вертко. Я рванул сцепление.
В этот момент ожил телефон.
— Метис, ты слышишь меня?
— Да.
— Немедленно бери машину и дуй в Москву. Ты мне очень нужен.
— Слушаюсь.
— Постой. Скажи этой дуре Рыжовой, что Полина нашлась. Пускай сидят тихо.
— Где она?
Он как-то странно хмыкнул и, бросив «жду», отключился.
Я обмотал трубку тряпкой и засунул поглубже в бардачок.
— Надень. — Я протянул Полине черный парик.
Через секунду она уже была рядом со мной, положила мне на плечо ладонь, потом голову.
Она была в бикини. В том самом, в каком мы с ней загорали вчера утром.
— Помнишь, ты сказал, что… не захочешь со мной? Помнишь?
Я улыбнулся.
— Берешь свои слова назад?
— Ни за что.
— Но ведь ты сказал ночью, что любишь меня.
— Я должен был сказать это еще три недели назад, тогда бы не возникло недоразумения.
Она игриво шлепнула меня по руке.
— Когда ты станешь взрослым?
— Зачем?
— Чтобы воспитывать меня. Кто-то же должен довести меня до ума.
— Куда?
— Все равно. Лишь бы с тобой. Что-то придумал?
— Да, — сказал я и нахмурился. Мне не нравилось состояние вопиющей беззаботности, с каким я расставался с прежней жизнью.
Я отвез Полину на дачу к своей давнишней подружке, с которой мы не виделись лет пять. Мы приехали в Березки на электричке.
— С удовольствием помогу, — сказала Ирка, когда я кратко объяснил ей ситуацию. — Этот индюк должен когда-то получить по носу. Они уверены, им все можно.
Из чего я сделал вывод, что Ирке известно о Льве больше, чем я думал. И немудрено — она принадлежала к так называемой четвертой власти.
— Надеюсь, ты не сделаешь это темой своей очередной статьи? — поинтересовался я, когда она провожала меня до калитки.
— Нет. По крайней мере пока вам угрожает опасность. — Она дотронулась до моего локтя. — Слушай, у тебя с этой девочкой серьезно?
— Будем надеяться, что и у нее со мной тоже.
Я дружески подмигнул Ирке.
— Наконец наш мотылек опалил свои крылышки. А лампочка на самом деле очень яркая. Насколько я понимаю, Лева Халтурин решил, что деньги в наше время решают все. Он изменился с институтских времен.
— Мы все меняемся.
— Это точно. Счастливо.
Я обернулся, заворачивая за угол. Полина стояла на крыльце и смотрела мне вслед, растерянно улыбаясь. Ирка обняла ее за плечи и увела в дом.
Я думал о том, что теперь все зависит от того, захочет ли эта привередливая старая леди Судьба покровительствовать нам или же следует сделать ставку на Его Величество Случай, то есть собственную смекалку и ловкость.
— Почему ты так долго не отвечал? — звучали в трубке раскаты громоподобного баса Льва.
— Сели батарейки, а я только сейчас догадался.
— Что ты делал?
— Торчал в пробке на Новослободской. Потом принял душ и задремал. Я не спал всю ночь.
— Интересно, что ты делал?
По тону Льва я понял, что он выпил, причем изрядно. Пьяный Лев был для меня настоящим кроссвордом.
— Построил твоих секьюрити в шеренгу и по очереди трахнул.
— Ха-ха-ха. — Его смех был еще мрачнее голоса. — Я бы этих чертовых шлюх заточил в монастырь. Имеются соображения?
— Может, лучше при встрече?
— Я не хочу тебя сегодня видеть.
— А я-то надеялся выплакаться на твоем плече.
— О чем вы говорили с ней последнее время?
— О погоде, прочитанных книгах. Музыке. О предстоящем путешествии в дальние страны.
— Она так хотела поехать в этот круиз. Она ведь еще нигде не была. Меня одолевают сомнения и… — В трубке звякнуло и булькнуло. Судя по сему, Лев решил нагрузиться по ватерлинию. — Почему ты молчишь?