Страница 23 из 133
О русских людях, живших в Каракоруме еще в XIII веке, рассказывали европейские путешественники. Когда столица дома Юань была перенесена в Ханбалык, там вместе с аланами появились и русские полонянники. Тверская соха в 1330 году, возможно, не впервые прошлась по земле Китая!
Но только ли одна глава в «Юаньши» — истории дома Юань, найденной Палладием, — повествует о русских людях в старинном Китае? По-видимому, предстоят новые открытия; исследователями еще не найдены все источники юаньского времени, рассказывающие о судьбах наших предков в Ханбалыке.
Китайские ученые, жившие в XIV веке, например Ван Хой и Юй Тан-цзя, даже пытались выяснить историческое прошлое русского народа. Они писали, что алосы не кто иные, как потомки древнего народа усунь.
Более поздние историки Китая, разделяя эту точку зрения, удивлялись выносливости русского человека. Когда стрелы попадут в тело, говорили они, русские спокойно вытаскивают их, потом смотрят друг на друга и смеются!
Такую память оставили о себе наши предки в далеком Китае.
Наследство Ивана Калиты
Иван Данилович Калита умер в 1341 году, в последний день марта, и перед смертью слышал великопостный звон церкви Иоанна Лествичника, возвышавшейся над дубовым Кремлем.
Из наследства, оставленного Иваном, нам наиболее важными представляются северо-восточные земли и пути, ведущие оттуда.
Завладев Костромой, Иван получил возможность держать в узле своенравных новгородских ушкуйников, ходивших через Кострому в Двинскую землю и на Волгу.
Приобретая Галич, Калита думал, конечно, не о знаменитых «ершовых пирогах» Галича-Мерского, а о горностаевых мехах и дороге, которая открывается оттуда в Поморье. От устья Мологи и Холопьего городка можно было пройти на север, вплоть до синей Ладоги и крепкого Орешка, воздвигнутого еще в 1323 году братом Калиты Юрием.
Белоозеро тоже вполне устраивало Калиту, потому что он знал, что водой и волоками — по Шексне и Кубенскому озеру — издревле ходили в Северную Двину. Заволочье всю жизнь не давало покоя Калите. Углич лежал на пути из Москвы к Белоозеру.
Так Иван Калита наметил будущие связи Москвы с Северо-Востоком.
Чего только не навидался он в своей жизни!
В узбековском Сарае он был в тот год, когда туда приезжали послы из Каира, чтобы взять с собою монгольскую невесту мамелюкского султана.
Во время посещения Сарая всесветным странником Ибн-Баттутой Иван Калита находился в столице Узбека.
В 1339 году Калита мог видеть там Джиованни Мариньолу, ехавшего из Авиньона в Ханбалык.
У Ивана Даниловича был даже советник по делам Запада — Матфей Фрязин, ведавший потом московской прибылью в Печорской стороне.
Заглянем в сороковые годы XIV века… Напомню, что из моих героев еще жив Джиованни Мариньола, задержавшийся в Китае до 1346 года.
…Василий, архиепископ Новгородский, уговаривавший Ивана Калиту не грабить «закамское серебро», сочиняет знаменитое послание в Тверь, в котором рассказывает о морских плаваниях «детей новгородских» в Югру и в Северную Атлантику.
Еще жив и многомудрый ал-Омари, знавший о Сибири. Кстати, пока я писал эти главы, мне удалось отыскать новые свидетельства ал-Омари о Руси. Он знал, например, о том, что льняные ткани, вывезенные из Русской земли, очень ценятся в далеком городе Дели, в Индии.
Просвещенная Европа восторгается записками Мандевиля, а бессовестный обманщик Жан де ла Барб сидит в своем Люттихе.
Московский стол держит сын Калиты — Симеон Гордый.
В Золотой Орде царит хан Джанибек. Он ведет войну с венецианцами и генуэзцами. Под стенами Таны (Азова) и Каффы появились войска Золотой Орды. Они ворвались в Тану и погромили венецианцев.
В Каффе Узбеку не повезло. Генуэзские арбалетчики сделали внезапную вылазку, разрушили и сожгли стенобитные тараны монголов и умертвили пять тысяч золотоордынцев. Это произошло в феврале 1344 года.
Через год папа Климент Шестой объявил крестовый поход против монголов.
Лишь незадолго до этого возвратившийся из Сарая папский посланец, венгерский брат Илья, донес о гибели пылкого испанца Пасхалия и других миноритов в Алмалыке.
Из крестового похода ничего не вышло. Венеция сама стала просить Джанибека о мире.
Симеон Гордый, будучи в Орде в 1347 году, мог быть свидетелем приезда туда венецианских послов Барбазелло и Райкерио. Они выиграли дело. При подписании мирного договора Джанибек приказал «сеньору» Секиз-бею, правителю Таны, снизить таможенные сборы на товары из Венеции. Более того, Золотая Орда подтвердила свое решение продолжать сделки с венецианскими купцами. В те годы страшная черная смерть шла по дорогам Востока, прикасаясь своими перстами к кочевьям и домам Азии. О ней под 1346 годом сообщили русские летописи.
Через год чума опустошила Сицилию, приморские города Италии, прошла по улицам Марселя, добралась до острова Майорка. Потом ее увидели в Испании, Франции, Англии и Германии, а в 1349 году она считала свои жертвы в Швеции, Норвегии и Польше.
Черная смерть, избрав свои начальный путь от Ургенча к Крыму, в 1346 году обошла Русь стороной.
Зато через пять лет она застучала своей костлявой рукой в слюдяные окна Новгорода и Пскова. В числе ее жертв оказался Василий Новгородский, а потом и сам великий князь Симеон Гордый.
Принято считать, что черная смерть, опустошившая полмира, зародилась в Китае. Через Среднюю Азию она двинулась к Черному морю и Дону, а в Западную Европу приплыла, держась за мачты генуэзских кораблей, со стороны Египта и Сирин.
Но новгородский летописец под 1352 годом сообщил, что «тот мор пошел из Индейских стран от Солнца-града».
Древний историк пользовался изустными сведениями; дошедшими до Новгорода.
Солнце-град! Да ведь это дословный перевод названия города Сринагара, стоящего в благодатной Кашмирской долине, среди садов, наполненных запахом шафрана.
Так неожиданно отыскалось свидетельство о том, что новгородцы в XIV веке пусть по причинам бедственным и нежданным, но вспомнили об Индии, о чудесном Солнце-граде. Не был ли причиной этому добротный новгородский лен, столь ценимый на индийских базарах?
Черная смерть оставила на Великом шелковом пути десятки тысяч своих жертв. Но постепенно торговые и иные связи между странами, опустошенными чумой, вновь оживились.
Уже в 1357 году через Москву и Крым к себе домой из Орды прошли торговые гости — сурожане. В том же году новгородцы, внуки Моислава и Якова, очутились в Югорской земле. Самсон Кован с дружиной пал в бою с югрою. Ушкуйники разгуливали по Волге и Каме, не боясь ни бога, ни хана Хидыря.
В Орде царили смуты и раздоры. Много ли времени прошло с тех пор, как наиболее видный хан, Джанибек, «разболелся и взбесился» и родной его сын, Бердибек, прекратил мучения отца, накинув на его шею черный волосяной аркан? Потом и Бердибека убили, а за ним к власти пришел Кульпа со своими сыновьями Иваном и Михайлой. Через каких-нибудь полгода Кульпа и его сыны были умерщвлены Наврузом, захватившим престол.
Но скоро и до Навруза дошла очередь. Его схватил и казнил Хидыр, пришедший из Синей Орды и похитивший власть в Сарае.
Он вскоре был тоже убит, причем собственным сыном…
Новгородцы воспользовались этими неслыханными раздорами, потрясавшими Орду, и бесстрашно устремились к Великому Булгару. Они взяли на щит и дочиста разграбили город Жукотин.
Булгарские князья бросились просить защиты у Хидыра. Хан прочел их челобитье и отрядил послов во Владимир, Ростов и Нижний Новгород. Русским князьям было велено сыскать новгородцев, ходивших на Жукотин, и выдать их ордынским послам.
Три князя скрепя сердце пошли ловить ушкуйников. Ведь на лбу не написано, кто из новгородцев действительно громил Жукотин! Может, новгородцев хватали и наугад, лишь бы успокоить Хидыря.
Кто же «к небу полымем пустил» Жукотин на Каме?
Это было дело рук Анфала Никитина. Он самовольно ушел из Новгорода, утвердился в крепком городке Орлеце на Северной Двине, откуда и сделал набег на камский город ради овладения его сокровищами.