Страница 25 из 28
Я опустился в ближайшее кресло, машинально выбрал чистый бокал и налил себе минеральной воды.Ночью и днем я ломал голову над измышлением самых разнообразных причин,вследствие которых нормальный член нашего экипажа – не гангстер, не диверсант– мог бы иметь хоть какой-нибудь повод расколошматить экран. Разбить, расколоть, истребить, ликвидировать, уничтожить… Бесстрашно балансируя на грани допустимого и совершенно абсурдного,я перебирал догадку за догадкой,как правоверный мусульманин четки,и ни одна из них не показалась мне достаточно логичной.Пока мысль не уходила далеко за рамки вопроса «кто?» – все было таинственно и интересно,догадки,сменяя друг друга, шли косяком. Но ни одна догадка не могла выдержать столкновения с монолитом вопроса «зачем?..».
Я допил минеральную воду, вспомнил, что меня привело на верхний ярус, и покинул салон.
Зайдя в кабинет органической химии, я раскодировал сейф, выбрал нужные мне реактивы. Здесь все отсвечивало слепящей белизной и холодно сверкало острым блеском. Неуютное ощущение: будто зашел по ошибке в безлюдный операционный зал… У выхода я по привычке обернулся– все ли в порядке?– и заметил, что квадратная крышка основного хранилища реактивов сдвинута в сторону. Чтобы закрыть ее, мне пришлось пересечь кабинет почти по диагонали, и я оказался рядом с внутренней дверью, которая вела в соседнее помещение– лабораторию физической химии.Я уже тронул холодную рукоятку крышки хранилища, как вдруг моих ушей достиг неясный шум– похоже, в лаборатории кто-то вскрикнул и что-то разбилось. Я замер.Оставил крышку в покое,выпрямился и посмотрел на дверь.Словно надеялся проникнуть взглядом сквозь лист металла, покрытый белой эмалью. Пульс у меня, наверное, резко подпрыгнул– я слышал удары собственного сердца.Мысль работала с лихорадочной быстротой, но я совершенно не знал, что нужно делать. В руках у меня не было ничего, кроме фармацевтического пакета.Я машинально положил пакет на стол, выключил освещение и в полном мраке вернулся к двери. Нашарил продолговатую ручку, осторожно потянул в сторону…
И БЫЛО Р ЭНДУ ВИДЕНИЕ…
Щелкнул фиксатор дверного замка,образовалась щель, но я ничего не видел: в лаборатории тоже царила кромешная тьма. Скверный признак!..
В противоположном конце лаборатории была вторая дверь, ведущая в кабинет неорганической химии,так что «диверсанта» здесь, пожалуй, не поймаешь. Я мысленно «поздравил» Бака с двенадцатым ремонтом, а себя– с первым случаем диверсии на верхнем ярусе и,собравшись с духом, вытянул руку вперед, сделал два шага в темноту. Рука уперлась в цилиндрический корпус нейтринного микроскопа:дверь тихо прошелестела,закрываясь за мной,снова щелкнул фиксатор замка.
– Кто там?– резко спросил чей-то сипловатый баритон. Я оторопел от неожиданности.Баритон показался мне очень знакомым, но в этот момент я был растерян и плохо соображал.Вспыхнул карманный фонарь.Я стоял в тени, прильнув к широкой колонне тубуса микроскопа. Мне пришло в голову, что «диверсант», вероятно, вооружен… Круг яркого света выхватил из темноты половину двери,едва успевшей затвориться за моей спиной, вильнув в сторону, погас.
– С чего ты взял, что там кто-нибудь есть?– внезапно прозвучал молодой насмешливый голос.
Ноги мои сделались ватными, и я вынужден был присесть на выступающий край основания тубуса.
– Слух у меня хороший, вот с чего…– не совсем уверенно ответствовал баритон, и я едва не сполз в изнеможении на пол.
Я узнал обоих! Да и как не узнать своих тренеров, снисходительно обучавших меня кувырканию на головокружительных тренажерах! Своих недавних партнеров, пытавшихся приохотить меня к развеселой игре в домино под названием «марсианская мельница»!..
Обладатель насмешливого голоса– молодой десантник Украин Степченко, неуемная язвительность которого была метко отражена в его прозвище– Уксус. Баритон сипловатого тембра принадлежал Руслану Бугримову, десантнику такого мощного телосложения, что это выделяло его даже среди коллег; вероятно, поэтому Руслан получил на борту «Лунной радуги» весьма уважительное в сообществе «диких кошек» прозвище– Бугор.Интересно отметить:космодесантники обожают пользоваться прозвищами.Прихотливость фольклорных явлений внеземельного быта,как я уже говорил,всегда меня занимала. Но, размышляя по поводу прозвищ,я пришел к убеждению: здесь они возникают не столько на почве любви к словотворчеству, сколько в силу утилитарных причин.Ведь космодесантные подразделения в наше время– это,по существу,интернациональный конгломерат: сплошь я рядом бывает, что фамилия того или иного десантника либо труднопроизносимО для его товарищей, либо часто встречается. Прозвища – другое дело: они доступны для перевода на любой язык и нередко содержат в себе какую-нибудь намекающую информацию по поводу индивидуальных качеств своего носителя или его наклонностей.Скажем, был у нас на борту Даррел Петарда.Смысл прозвища ясен,могу лишь добавить, что этого десантника Нортон отстранил от работы за чрезмерную вспыльчивость.Прозвище Ян Весло отражало спортивные увлечения десантника Яна Домбровского.А прозвище самого командира десантной группы– Лунный Дэв– прекрасно характеризовало профессиональную ориентацию Дэвида Нортона.
Итак, я узнал обоих десантников по голосам и, разумеется, ощутил огромное облегчение. Но что понадобилось Уксусу и Бугру в физико-химической лаборатории?Да еще в кромешной тьме?! Я подтянул ноги, собираясь подняться и выйти из-за укрытия, однако нервно брызнул свет фонаря– опять в мою сторону, и это меня удержало на месте. Я колебался. Теперь, когда я упустил момент ответить на оклик, быть замеченным мне уже расхотелось.
Фонарь погас. Баритон:
– А может, и показалось… Вроде бы фиксатор щелкнул.
Голос Уксуса:
– Ерунда. Мы бы увидели свет из двери.
– Освещение вырубить можно,– резонно заметил Бугор.
– Ну и что? Тебе-то какое до этого дело?– Было слышно, как скрипнул амортизатор табурета. Они сидели на лабораторных табуретах. Что-то тихо там шелестело и булькало,и я наконец понял, что это работает смесительная камера активатора.
– Ничего ты не понимаешь,– сказал Бугор.– Бродят тут всякие… Вечерами.
– Привидения,– насмешливо добавил Уксус и рассмеялся, а мне подумалось: уж не нас ли с Баком они имеют в виду?..
Уксус лениво и весело произнес:
– Слышал я эту историю, как же…Сказочка для десантников среднего возраста.
– Слышал звон,– солидно сказал Бугор.
– Вот именно. Ян Весло балагурить любит.Вот и пустил нам звон про чужака на борту. Мы уши развесили, слушаем, а он потом над нами же и посмеется.
– Ян здесь ни при чем,– возразил Бугор.– Чужака Рэнд видел.А Рэнду я верю…
– А я не верю.Если он что-то такое спросонья увидел, то почему я должен верить? Нет,мой хороший,дудки! Чужака встретил? Возьми его за рукав, приведи ко мне, покажи – тогда поверю. Верно я говорю?
Лабораторию заполнила звуковая волна шумного вздоха:
– Младенец ты, Уксус…Ты еще бриться толком не умел, когда мы с Рэндом венерианские скалы бурили. Понял?
Ответа не было. Уксус, должно быть, подавленный мощью неотразимого аргумента, молчал.Разговор,невольным свидетелем которого я оказался, привел меня в состояние полного оцепенения. В другой ситуации мое положение постороннего слушателя в конце концов стало бы для меня нестерпимым,и я просто вышел бы,даже рискуя быть пойманным в круг света от фонаря. Но сейчас я об этом не думал.У меня не только не было возможности достойно выйти вон, но теперь вдобавок я и не имел на это права.Смутные подозрения, что на корабле не все ладно, обещали сложиться в систему…
– То-то, – сказал наконец Бугор.– Полетаешь с мое – уяснишь: Внеземелье… это…это очень сложная штука.С ним,мой хороший,тягаться в «мельницу» трудно. Иной раз оно так тебя по затылку хватит,что год не очухаешься. А зевать будешь– и в ящик сыграть недолго.Здесь каждая сказочка с натуральным намеком.Хочешь– верь,хочешь– не верь, а ушки держи на макушке, нос по ветру. Ноздрями не забывай пошевеливать да почаще оглядывайся…