Страница 83 из 484
Однажды Цзян Цун не поделил с напарником какие-то деньги, и, подвыпив, они затеяли драку. Напарник пырнул Цзян Цуна ножом, и тот рухнул замертво на пол. Убийца скрылся, а жена Цзяна стала просить Лайвана поговорить с Симэнь Цином, чтобы тот от ее имени заявил властям да подговорил помощника правителя разыскать преступника и осудить на смерть, что явилось бы возмездием за убийство Цзян Цуна.
Лайван впоследствии скрыл это от хозяйки, сказав лишь, что молодая вдова – большая мастерица-рукодельница. Юэнян выделила пять лянов серебром, две перемены нарядов, четыре куска синего и красного холста да кой-какие украшения и женила на ней Лайвана. Молодую звали Цзиньлянь. Юэнян сочла неудобным появление второй Цзиньлянь и дала ей имя Хуэйлянь. Родилась Хуэйлянь в год под знаком лошади. Ей исполнилось двадцать четыре[1]. Она была двумя годами моложе Цзиньлянь. Приятное матового цвета лицо, не полна и не худа, не низка, не высока, а ножки даже немного меньше, чем у Цзиньлянь. Сметливая и прыткая, она ловко приноравливалась к любым переменам. Умела белиться и румяниться, красиво одеваться и возбуждать своим щегольством окружающих. Одним словом, настоящая мастерица соблазнять чужих мужей и разрушать семейные устои. Если сказать о ее способностях, то она, бывало:
Первое время Сун Хуэйлянь ничем не выделялась. Как и остальные жены слуг трудилась у котлов, но такое занятие было ей, похоже, не по душе. Прошел месяц с небольшим, и она начала подражать Юйлоу, Цзиньлянь и остальным хозяйкам. Сделала пышную, с высоким пучком прическу, уложила на висках локоны, чем сразу обратила на себя внимание Симэня, когда подавала чай. И вот у хозяина созрел план. Он выделил Лайвану пятьсот лянов серебра и послал его в Ханчжоу закупить одежды для своих домашних на все сезоны, а также заказать расшитые змеями и драконами парадные парчовые халаты, которые предназначались в подарок государеву наставнику Цай Цзину ко дню его рождения. Поездка сухим путем должна была занять добрых полгода. Лайван отбыл в середине одиннадцатой луны, и теперь Симэнь Цин мог спокойно развлекаться с его женой. Тут подошел день рождения Мэн Юйлоу. Симэнь сидел дома, когда Юэнян и остальные пировали в задней зале.
– Накрой для хозяина отдельный стол, – наказала хозяйка Юйсяо.
Симэнь Цин из-за дверной занавески поглядывал на Хуэйлянь. Одетая в красную шелковую кофту на застежке и лиловую тафтяную юбку, она наполняла чарки вином.
– Кто это в красной кофте? – нарочно спросил хозяин Юйсяо.
– Это Хуэйлянь, новая жена Лайвана, – отвечала горничная.
– А почему к красной кофте лиловая юбка? – спросил Симэнь. – Какой странный вид! Скажи госпоже, чтоб дала ей юбку другого цвета[2].
– Она и эту-то у меня одолжила, – заметила Юйсяо.
Кончился пир в честь Юйлоу. Как-то Юэнян была на дне рождения у соседки в доме богача Цяо. Симэнь вернулся домой после обеда и был навеселе. У задних ворот ему встретилась Хуэйлянь. Он обнял ее и поцеловал.
– Дитя мое! – шептал он. – Если не будешь противиться, дам тебе украшения и одежды, какие только пожелаешь.
Хуэйлянь, не говоря ни слова, оттолкнула Симэня и убежала, а он вернулся в покои Юэнян и велел Юйсяо вынуть кусок голубого атласа.
– Ты вот что ей скажи, – наказывал Симэнь. – Хозяин, мол, заметил вчера на пиру, что ты была в красной кофте и лиловой юбке. Одно, мол, к другому не идет, и вид у тебя был странный. Скажи еще: эту лиловую юбку ты, мол, у меня одолжила, вот хозяин и велел передать тебе на юбку атласу.
Хуэйлянь развернула кусок.
– Сошью из него юбку, – сказала она, разглядывая атлас, на бледно-голубом поле которого красовались узор «радость встречи» и цветы четырех времен года[3]. – А хозяйка спросит, что ей ответить?
– Не волнуйся, – успокоила ее Юйсяо. – Хозяин ей сам все объяснит. Говорит, если ты противиться не будешь, он тебе все купит, чего только ни пожелаешь. Он хочет с тобой встретиться сегодня, пока хозяйки нет. Согласна?
Хуэйлянь засмеялась, но промолчала.
– А когда хозяин прийти собирается? – наконец спросила она. – Я у себя буду ждать.
– Хозяин говорит, у тебя неудобно. Могут слуги увидеть. Ты незаметно пройди под горку в грот, – учила Юйсяо. – Там нет никого, там и встретитесь.
– А вдруг госпожа Пятая или госпожа Шестая увидят? Хорошо ли? – сомневалась Хуэйлянь.
– Не бойся! Госпожа Пятая с госпожой Третьей играют в шашки у госпожи Шестой.
Свиданье было назначено, и Юйсяо пошла сказать Симэню. Она сторожила их у дверей, а тем временем к Цзиньлянь вбежала горничная Сяолуань и предупредила Юйлоу о возвращении хозяина. Женщины бросили шашки и разошлись. Удалилась в дальние покои Юйлоу, а за ней, напудрившись, и Цзиньлянь. У малых ворот Цзиньлянь заметила Сяоюй. Та стояла у двери, ведущей в покои Юэнян.
– Где хозяин? – спросила Цзиньлянь.
Сяоюй жестом указала в глубь сада. Цзиньлянь поняла, в чем дело, и направилась прямо к горке. У садовой калитки ей повстречалась Юйсяо, и, подумав, что именно с ней спутался Симэнь, Цзиньлянь решительно шагнула в сад.
– Не входите, – преградила ей путь испуганная Юйсяо. – Там хозяин…
– Испугалась я твоего хозяина, сучье твое отродье! – заругалась Цзиньлянь и, очутившись в саду, начала обыскивать каждый уголок. Когда она приблизилась к гроту Весны под горкой, любовники только-только кончили сраженье. Заслышав шаги, Хуэйлянь торопливо поправила платье и выбежала наружу.
– Что ты тут делаешь, вонючка проклятая? – спросила Цзиньлянь.
– Хуатуна искала, – отозвалась Хуэйлянь, густо краснея, и бросилась прочь.
Цзиньлянь вбежала в грот. Симэнь одевался.
– Бесстыдник! – ругалась Цзиньлянь. – Вот ты как себя ведешь со служанками! И это средь бела дня! Так бы уши и отодрала шлюхе, да та сбежала. Значит, она тебя искала. Ты, выходит, и есть Хуатун? Когда с ней спутался? Правду говори! А то Старшая придет, все расскажу. Не будь я Цзиньлянь, если морду ей не набью. Будет у меня ходить, как свинья, заплывшая. Чай, думал, пока мы шашками заняты, я со своей мишенью поиграю? Да только от глаз матери не скроются твои проделки!
– Да потише ты, негодница, – засмеялся Симэнь. – Раскричалась, хочешь, чтобы все слыхали? Первый раз с ней встретился. Сущую правду говорю.
– Первый или второй, – не унималась Цзиньлянь, – не верю я ни единому твоему слову. Если уж тебя эта шлюха, рабское отродье, прельстила, вдвоем-то вы тут набаламутите. Смотри, брюхатой не сделай. Тогда на себя пеняй, узнаю, вам обоим покажу.
Симэнь, смеясь, вышел из грота. В дальних покоях Цзиньлянь услышала разговор служанок.
– Слыхала, – говорила одна, – едва хозяин воротился, наказал Юйсяо кусок голубого атласа в платок завернуть. В передние покои понесла, а кому, не знаю.
Цзиньлянь сразу поняла, кому хозяин подарил атлас, но ничего не сказала Юйлоу.
Сун Хуэйлянь теперь целыми днями не отходила от Цзиньлянь: то готовила отвар, то шила туфельки, а то подсаживалась к ней, чтобы помочь обыграть в шашки Пинъэр. Симэнь Цин, как и раньше, не упускал случая развлечься с Хуэйлянь, дарил ей потихоньку одежды и платки, головные украшения и ароматный чай. Серебро она теперь считала лянами, покупала искусственные цветы, помаду и пудру. Мало-помалу стала совсем непохожей на прежнюю Хуэйлянь, и это бросалось всем в глаза.