Страница 104 из 120
— Хэ Чжичжан сам получил от Ли Бо деньги, а нам посылает пустое письмо и хочет за наш счет быть добрым, — холодно усмехнувшись, заметил один из них. — Ладно, возьмем себе на заметку: если среди экзаменационных сочинений попадется подписанное Ли Бо, сразу же отвергнем его, какое бы оно там ни было — хорошее или плохое.
В третий день третьего месяца широко раскрылись ворота императорского дворца, куда собрались все таланты Поднебесной, чтобы представить свои сочинения. Ли Бо, превосходивший других своими знаниями и способностями, не отрывая кисти, мигом написал свое сочинение и первым сдал его. Ян Гочжун, увидев на нем имя Ли Бо, даже не стал читать сочинения, перечеркнул все и сказал:
— Такой ученый годится разве только растирать мне тушь!
— Куда там! Ему впору только сапоги с меня стаскивать! — добавил Гао Лиши и приказал вытолкать Ли Бо вон. Действительно: правду говорят: «Не стремись, чтобы твое сочинение угодило Поднебесной, а стремись, чтобы твое сочинение угодило экзаменаторам».
Ли Бо, до предела возмущенный подобной несправедливостью, вернувшись домой, поклялся: «Если в конце концов мне удастся добиться своего, непременно заставлю Ян Гочжуна растирать мне тушь, а Гао Лиши стаскивать с меня сапоги. Только тогда успокоюсь».
— Не стоит волноваться! — уговаривал его Хэ Чжичжан. — Оставайтесь пока у меня. Через три года снова будут экзамены; сменят экзаменаторов — и вы, безусловно, выдержите.
Друзья целыми днями пили вино, сочиняли стихи, и незаметно — день за днем, месяц за месяцем — прошел целый год.
Случилось так, что однажды в столицу прибыли с письмом послы из далекой страны. К Хэ Чжичжану был послан гонец с высочайшим приказом от императора встретить иноземных послов и сопроводить их в гостиницу. На следующий день ведающий приемами иноземных послов принял от них письмо. Сюань-цзун приказал созвать всех ученых, состоящих при императорской Академии. Послание распечатали, но никто не мог ничего в нем понять.
— Все письмо написано знаками, которые не что иное, как *отпечатки лап животных и птиц. Наши познания слишком ничтожны, и мы не можем разобрать ни одного слова, — доложил императору один из придворных ученых, отбивая поклоны перед *золотыми ступенями.
Тогда император велел позвать главного экзаменатора Ян Гочжуна и приказал ему прочитать письмо. Тот уставился на письмо, но тоже ничего не мог понять. Тогда император опросил все гражданские и военные чины при дворе, но не нашлось никого, кто мог бы прочитать грамоту, и оставалось неизвестным, добрые или злые речи содержатся в послании. Император пришел в ярость и обрушился на придворных:
— Что толку, что при дворе полно гражданских и военных чинов, если среди них нет ни одного настоящего ученого, который мог бы вывести своего императора из затруднительного положения! Если не сумеем прочесть письма, то как ответить, с чем отпустить послов? Только опозорить себя и стать посмешищем для варварской страны. В пренебрежении к нам она еще дерзнет поднять щиты и копья, чтобы напасть на наши границы. Что тогда будет? Даю три дня. Если за этот срок никто не сможет прочесть послание варваров, все будут лишены жалованья; если за шесть дней никого не найдется, всех лишу должностей; если и за девять дней никто не прочтет, все будут строго наказаны, а посты займут другие — мудрые и достойные, которые смогут быть опорой государства.
Чиновники безмолвствовали, никто больше не осмеливался ни о чем докладывать. Император был в отчаянии.
Хэ Чжичжан, вернувшись с аудиенции, рассказал обо всем Ли Бо. Выслушав друга, Ли Бо с усмешкой заметил:
— Жаль, что в прошлом году мне не повезло на экзаменах — не пришлось получить чина, и теперь я не могу облегчить положение нашего императора.
— Значит, ученость и таланты моего брата столь велики, что он может прочесть это послание?! — немало удивленный, воскликнул Хэ Чжичжан. — Непременно доложу о вас императору.
На следующий день во время аудиенции Хэ Чжичжан вышел вперед из рядов придворных и обратился к императору со следующими словами:
— Докладываю вашему императорскому величеству, что у меня в доме живет *сюцай по фамилии Ли, по имени Бо. Это талантливый и знающий ученый, и если кто может разобрать письмо варваров, то это именно он.
Император тут же послал к Хэ Чжичжану гонца с высочайшим повелением Ли Бо явиться во дворец.
— Я простолюдин из далеких краев, без талантов и знаний, — ответил Ли Бо императорскому гонцу. — Ныне при дворе императора много чинов, и все они люди глубокоученые. Что же обращаться к такому невежде, как я? Я не осмелюсь явиться ко двору — боюсь, как бы не оскорбил этим знатных сановников.
Словами «боюсь, как бы не оскорбил этим знатных сановников» Ли Бо намекал на Ян Гочжуна и Гао Лиши.
Посол вернулся во дворец и доложил обо всем императору.
— Скажите, почему же Ли Бо не пожелал выполнить приказ и явиться во дворец? — спросил император у Хэ Чжичжана.
— Я знаю, что Ли Бо превосходит любого своими талантами, а глубине его познаний приходится лишь изумляться. Но вот в прошлом году на государственных экзаменах его сочинение было отвергнуто экзаменаторами, а его самого позорно вытолкали за дверь. И сегодня, когда вы послали за ним, ему, конечно, было стыдно в одежде простолюдина явиться ко двору. Прошу вас, ваше императорское величество, оказать милость и послать за ним какого-нибудь знатного сановника. Не сомневаюсь, что он тогда явится.
— Принимаю во внимание ваш доклад и жалую Ли Бо степенью *цзиньши, — произнес император. — Пусть он явится на аудиенцию в *фиолетовом халате, при золотом поясе, в шапке из тонкого шелка, имея при себе дощечку из слоновой кости. А вас, — продолжал император, обращаясь к Хэ Чжичжану, — попрошу лично отправиться за ним и привести его во дворец. Надеюсь, что вы не откажетесь.
Вернувшись домой с императорским указом, Хэ Чжичжан попросил Ли Бо прочесть указ, а затем рассказал ему, как искренен император в своем стремлении иметь мудрых людей при дворе. Ли Бо надел платье, пожалованное ему императором, поклонился в сторону дворца, сел на коня и, следуя за Хэ Чжичжаном, отправился во дворец.
Сюань-цзун, сидя на троне, ожидал прихода Ли Бо.
Приблизившись к золотым ступеням, Ли Бо по всем правилам церемониала пал ниц перед императором, пожелал ему многих лет жизни, поблагодарил за оказанную милость и замер в поклоне.
Увидев Ли Бо, император обрадовался так, словно бедняк обрел богатство, словно слепец увидел свет, словно голодный получил еду, словно над высохшей землей появились дождевые облака. Сюань-цзун раскрыл свои царственные уста и обратился к поэту:
— К нам прибыло послание из чужеземной страны, но нет человека, который смог бы прочесть его. Поэтому я специально послал за вами, достойнейший, чтобы вы вывели нас из затруднения.
— Знания мои так ничтожны, что я даже не прошел на экзаменах: наставник императора отверг мое сочинение, а президент Военной палаты приказал вытолкать меня за дверь, — отвечал Ли Бо, низко кланяясь императору. — Теперь, когда получено это письмо, можно было приказать экзаменаторам ответить на него, и тогда не пришлось бы задерживать чужестранных послов. Я всего лишь отвергнутый сюцай, и если я не угодил экзаменаторам, то смею ли надеяться, что смогу угодить самому императору?
— Я знаю все о вас, достойнейший. Не отказывайтесь! — возразил император и приказал одному из придворных подать Ли Бо послание. Пробежав его взглядом, Ли Бо ухмыльнулся и, обращаясь к императору, стал переводить послание. Читал он плавно, без запинок:
«Великий кэду страны Бохай посылает письмо правителю танского государства. Когда ты занял *Когурё, ты подступил вплотную к нашей стране, и твои пограничные войска не раз нападали на мои владения. Не сомневаюсь, что все это делалось по твоей воле. Не желаю больше терпеть этого и посылаю сановников договориться по-хорошему. Отдай нашей стране сто семьдесят шесть городов Когурё, и я подарю взамен много хороших вещей: лекарственные травы с горы *Тайбо, холст из Наньхая, барабаны из Чжачэна, олени из Фуюя, свиньи из Мосе, кони из Шуайбиня, хлопок из Вочжоу, карпы из реки Мэйто, сливы из Цзюду, груши из Лоюя — все это ты будешь иметь. Если и на это не согласишься, я подыму войска, и будем сражаться — посмотрим, кто кого победит!»