Страница 36 из 120
— Что же мне тебе подарить? — озадаченно рылся в карманах Гагарин.
— Что-нибудь хорошее, — щебетал мальчик. — Я у всех знаменитых дядей прошу вещь.
— У знаменитых?
— Да, у знаменитых. Вы тоже будете знаменитым.
В салоне самолета засмеялись, кто-то, очарованный настойчивостью малыша, направил на него фотоаппарат. Через несколько месяцев, увидев в газете портрет первого космонавта планеты, случайный попутчик отыскал пленку, напечатал фото и послал майору Гагарину.
Вечером Юрий был дома. В тот день ему исполнилось двадцать шесть лет.
10 марта. Доложил командиру полка о новом назначении. Начал готовиться к отъезду в Москву… Распрощался с друзьями.
Сообщил в Гжатск и Оренбург об изменении адреса.
11 марта. Гагарин, зачисленный в отряд космонавтов, вместе с семьей выехал к новому месту службы. В приказе по части говорилось: «Старший лейтенант Гагарин Юрий Алексеевич… откомандировывается в связи с назначением на новую должность…»
14 марта. В Центре подготовки космонавтов, разместившемся в Москве на Ленинградском шоссе, начались занятия. Первые, «вводные» часы провел Николай Петрович Каманин, завершивший свое выступление словами: «Первый полет в космическое пространство может совершить человек, олицетворяющий высшее духовное достижение своего народа, обладающий чувством огромной ответственности, глубоко сознающий свою научную и патриотическую миссию, в совершенстве подготовившийся в объеме программы».
Потом родилась еще одна крылатая фраза: «К полету готовят тысячи — в космос полетит один».
Лекции читали видные ученые, инженеры. По словам Н. П. Каманина, «преподаватели представляли собой лучшие силы высших учебных заведений и научных учреждений».
Каждому космонавту надлежало уяснить научную систему взглядов на строение Вселенной.
Гагарин очень уставал. Занятия! Занятия! Занятия! На Севере он слыл знатоком Циолковского, но здесь, в Центре, быстро понял мизерность собственных знаний.
15 марта. Появилось расписание занятий. Они предусматривали лекции по марксистско-ленинской науке, астрономии, геофизике, космической медицине, посещение заводов, конструкторских бюро, институтов. Значительное время отводилось физической подготовке, парашютному спорту, полетам на реактивных самолетах, вертолетах, тренажам в космическом корабле.
Преподаватели, несмотря на их большие знания, не возвышались над слушателями, не стремились внедрить школьную систему: слушай — отвечай. В космической науке было еще много неясного, непонятного, необычного. Все жили едиными заботами познания мира, постижения тайн Вселенной.
Вечером написал письма. Переведен в Подмосковье, от родного Гжатска невдалеке, при возможности буду наведываться. Новая работа, писал, трудная, но чудесная. Нравится! Рабочий день начинается с утренней зарядки. Потом занятия на открытом воздухе в любую погоду.
16 марта. Виталий Севастьянов, хороший знаток древней мифологии, сказал после очередного занятия:
— Пусть не покажется странным, что человечество, не изучив хорошо своей планеты, устремило взор во Вселенную. Мы еще не можем объяснить, а во многих случаях повторить каменные колосы острова Пасхи, уникальные творения цивилизации древнего Перу, изумительные сооружения народов Индии и кхмерских умельцев. Мы пока не можем объяснить причину появления в Файюмском оазисе каменного монолита со следами, отдаленно напоминающими упоры для пуска ракет.
Да, история сохранила для потомков много тайн. Находка в Файюмском оазисе продолжает волновать исследователей.
На лекции преподаватель напомнил, что все тайны, загадки, непознанные явления человечество хочет познать с помощью космонавтики, науки, которая вбирает в себя самые передовые достижения мировой цивилизации. Слушателям объявили, что они будут изучать карту неба, состояние планет, теорию относительности, древние мифы, современные гипотезы, перспективные концепции.
18 марта. Евгений Анатольевич Карпов, врач, которому, будет поручено возглавить Центр подготовки космонавтов, объявил, что с будущей недели вводится новое расписание — все совершенствуется — три дня теоретические, три дня спортивные. «…Трудности неизбежны, — сказал Карпов, — без них нельзя подготовиться. Возможно, для других поколений космонавтов будет другая, облегченная программа, но вы… должны пройти эту…»
19 марта. Начальство милостиво разрешило часть субботы и воскресенья посвятить устройству быта. Холостяки размещались в гостинице, во владениях доброй и заботливой тети Степаниды, женатые, а они пребывали в значительном меньшинстве, на квартирах.
Будущих космонавтов влекла к себе Москва. Всем хотелось ее посмотреть, побывать в театрах, в музеях, но времени было в обрез. «Потом, — сурово сказал Карпов. —, Все успеем. Это, кстати, входит в программу подготовки».
21 марта. Павел Попович назначен старшиной отряда, Герман Титов избран комсоргом. А через несколько дней, Павла Поповича избрали секретарем первичной партийной организации, а его заместителем — Андрияна Николаева.
Размышляя о задачах партийной работы, Павел Романович вспоминал: «Мы понимали — мало иметь только общую работу. Надо иметь общую цель. А цель нашей работы — благодатная и великая. Чтобы достичь ее, надо быть духовно богатым, честным, самоотверженным человеком».
22 марта. На занятия к космонавтам приехал один из пионеров советского ракетостроения, профессор Михаил Клавдиевич Тихонравов. Космонавты знали, что он работал в ГИРДе, является конструктором первой советской жидкостной ракеты «ГИРД-09», знаком с С. П. Королёвым и В. П. Глушко.
Михаил Клавдиевич открыл курс «Механика космического полета».
С приездом Тихонравова началась серия встреч с выдающимися советскими учеными, создателями космических кораблей. С космонавтами будут заниматься также конструкторы авиационной техники, талантливые инженеры, храбрые летчики-испытатели, ветераны авиации. Наставниками космонавтов станут Герои Советского Союза.
23 марта. Все слушатели вновь подверглись строгому медицинскому осмотру. Медики не оставляли их без внимания, стремились наблюдать подопечных все двадцать четыре часа в сутки. Через несколько лет летчик-космонавт СССР Алексей Леонов, вспоминая, скажет: «…медицинские барьеры… было брать все труднее — врачи становились все придирчивее и придирчивее. И тут уж в нас заговорило профессиональное самолюбие: разве может истинный летчик уронить себя в глазах медиков, которые любой ценой хотят заставить тебя совершить вынужденную посадку? Чтобы удержаться на высоте, нужно было, как говорится, пройти огонь, воду и медные трубы.
И мы их прошли».
24 марта. Начались лекции по новому предмету. Информация, получаемая ежедневно будущими космонавтами, была так велика, что иногда вызывала у них паническое чувство невозможности усвоить ее. Лекционный язык был сложен, малопонятен, перегружен научной терминологией: плазма, пульсары, квазары, черные дыры, белые карлики, реликтовое излучение… Никто из слушателей не жаловался: терпели, привыкали, постигали. Через некоторое время этот «языковый барьер» исчезнет, непривычное станет обыденным. И в необычайно огромном потоке новой информации строго будет отбираться нужное.
25 марта. В расписания занятий снова внесены изменения. Часы, отведенные для изучения астрономии, увеличены. С астрономией как древнейшей наукой летчики были знакомы достаточно хорошо, но сейчас они постигали все более углубленно, фундаментально.
26 марта. В этот день, как и в дальнейшем по субботам, слушателей информировали о новостях, подводили итоги прошедшей недели, критически оценивали достигнутое. Особое внимание уделили плану на апрель, напомнив о жестком графике занятий, о предстоящих прыжках, о перерыве в теоретических занятиях.
Сообщили, что в Доме офицеров Академии имени профессора Н. Е. Жуковского для слушателей будут теперь бронироваться места на концерты, лекции, кинофильмы.