Страница 19 из 120
11 декабря. В свою тетрадь Юрий Гагарин записал слова композитора С. Танеева о том, что если бы на земле появились жители других миров, то для того, чтобы дать им наиболее полное представление о человеке нашей планеты, лучше всего было бы исполнить Девятую симфонию Бетховена. Да, музыка в состоянии передать величие Вселенной! Земляне могут о себе сказать, но как передать человеку состояние, силу, скорбь и тайны Галактики?
Занятия не утомляли Юрия. До четырнадцати часов читали молодым офицерам лекции, в пятнадцать начиналась самостоятельная подготовка. Никто не стоял над душой, не понукал: «занимайся», не распределял время, офицер все решал сам. В этой системе личной подготовки было много мудрого, стимулирующего.
12 декабря. Написал письмо Вале: «Несмотря на то, что сейчас на Севере глубокая ночь, мрак окутал всю округу, мне кажется, что я вижу дальше и реальнее, — писал Юрий, — за эти дни многое передумал, осмыслил, пережил, одиночество (без тебя), которого я так страшился, пошло на пользу. У меня сложились четкие взгляды на нашу жизнь, наше будущее. Хочу тебя заверить, что все, что я сделаю, чего достигну, я посвящу тебе и сделаю ради тебя. С тобой я пройду любые испытания, преодолею самые сложные преграды к цели, никогда не спасую, не отступлю от задуманного, выбранного. Ты, как никто больше, соответствуешь моему идеалу, взглядам, моей мечте. Моя любовь к тебе вечна и безгранична!»
Вечером праздновали день рождения сразу двоих молодых офицеров. Благо не было полетов, можно было, нарушив режим, подольше посидеть, поговорить. Первому предоставили слово Гагарину. Это было пожелание виновников торжества. Юрий пожелал им стойкости в освоении северного климата, напомнил, что на нашей планете много точек с неустойчивыми метеоусловиями, и их надо тоже осваивать. О погоде в космосе он говорить сейчас не будет, но надеется, что жизнь предоставит ему возможность лично убедиться, что там всегда «Ташкент».
13 декабря. Начался ураган, однако жизнь военного городка, несмотря на метели, снежные заносы, полярную мглу, шла своим чередом. Взрослые шли на работу, дети, вывалявшись в снегу, отправлялись в детский сад и школу, домохозяйки устремлялись в магазины. При встрече мужчины говорили о новом самолете МиГ-17, который преодолел звуковой барьер; женщины — о занятости своих мужей, о столичных театральных премьерах, о летнем отпуске, который хотели непременно провести у моря. Сообразуясь с климатическими условиями Севера, нельзя было сказать: работали от зари до зари, ведь была полярная ночь, но работали очень много.
Позднее Юрий Алексеевич об этом периоде скажет: «Гарнизон жил напряженной творческой жизнью здорового коллектива. Никто не тянулся к преферансу, не забивал «козла», не растрачивал времени на пустяки, никто не пьянствовал, не разводился с женой. Все жили, повинуясь прекрасным законам советской морали…»
14 декабря. Отчетно-выборное комсомольское собрание части глубоко и всесторонне разбирало работу своей организации. Говорили о налете, перспективе в службе, повышении классности. И еще — о подвиге.
15 декабря. Написал письмо Валентине. Сообщил некоторые новости, спросил о ее учебе, самочувствии родителей. Послал в письме сонет Петрарки: «Благословен и год, и день, и час. И та пора, и время, и мгновенье. И тот прекрасный край, и то селенье, Где был я взят в полон двух милых глаз. Благословенно первое волненье. Когда любви меня настигнул глас. И та стрела, что в сердце мне впилась. И этой раны жгучее томленье. Благословен упорный голос мой. Без устали зовущий имя донны. И вздохи, и печали, и желанья. Благословенны все мои писанья во славу ей и мысль, что непреклонно мне говорит о ней — о ней одной!»
Вечером собрались оренбуржцы, говорили о скорых полетах, о получении классной квалификации, о возможном переучивании на новый истребитель. Неожиданно родилась идея заняться астрономией. Инициатива Дергунова подкреплялась его же собственными аргументами. Известный композитор Ипполитов-Иванов имел дома телескоп и почти ежедневно наблюдал небо. Выдающийся пианист Гольденвейзер имел огромную библиотеку по астрономии.
Решили: первым с сообщением о достижении современной астрономии выступит Юрий Гагарин. Через несколько дней он сделал сообщение о небесном глобусе и о многочисленных звездных легендах, передающихся из поколения в поколение подобно сказкам, в которых сосредоточена народная мудрость, безбрежная фантазия, поэтическая одухотворенность людей.
16 декабря. Получил денежное содержание, послал родителям, жене. Через несколько дней получил подъемные деньги, так же разделив поровну, отправил своим. Курсы работают последнюю неделю. Увеличили время на самоподготовку. Теперь молодые летчики занимались до самого позднего времени, никому не хотелось подкачать, огорчить своих командиров.
Вечером читал стихи Роберта Бернса. Стихотворение «Любовь», созвучное его чувствам, Юрий прочитал вслух. «Любовь, как роза, роза красная, цветет в моем саду. Любовь моя — как песенка, с которой в путь иду, — неторопливо произносил слова Гагарин. — Сильнее красоты твоей моя любовь одна. Она с тобой, пока моря не высохнут до дна…»
17 декабря. Написал письмо Вале. Позднее он шутил, что из этих писем он мог бы составить книгу.
В долгие часы зимних вечеров пилоты — каждый по-своему — стремились проявить свои таланты, многие, например, читали свои стихи. Юрий активно их поддерживал, но сам ничего не писал. И никто не мог объяснить, почему Гагарин, не претендующий на лидерство, становится центром притяжения своих боевых товарищей, их признанным вожаком.
Об этой черте гагаринского характера выскажется впоследствии Алексей Архипович Леонов: «Возможно, внимательные историки и биографы Юрия Гагарина найдут иное в его характере, но нас особенно восхищала в нем какая-то бездонная сила и устойчивость простых человеческих качеств: честность, прямота, общительность, трудолюбие».
18 декабря. По предложению офицерского собрания создана инициативная группа по проведению новогоднего праздника. От молодых офицеров в нее ввели Юрия Гагарина. В общежитии повесили шуточную листовку, обращенную к Гагарину: «Даешь новогодний бал!»
19 декабря. Строгая и представительная комиссия, состоящая из летчиков и инженеров, приступила к приему зачетов, или, как сказал Гагарин, «к потрошению». Зачеты не только определяли уровень теоретической подготовленности летчика, но и готовность его к полетам. Сессия продлится несколько дней. Из шести зачетов, которые молодым офицерам предстояло сдать, Юрий по трем получит «отлично».
Командир авиационной эскадрильи капитан Решетов, составляя заключение-отзыв на участников сборов, о лейтенанте Гагарине напишет: «Материальную часть самолета изучает добросовестно, к занятиям готовится хорошо, летную документацию ведет правильно, чисто, своевременно, волевые качества развиты хорошо… инициативен, настойчив, трудностей не боится. Специальность свою любит, к боевой технике относится хорошо».
22 декабря. Появилась потребность вновь вернуться к личным записям. Небольшая тетрадь в коленкоровом переплете с этого дня стала собеседницей, хранителем сокровенных тайн военного летчика Юрия Гагарина. Первые записи о смысле жизни, о цели своей службы, о своей безграничной любви к Вале, понравившиеся мысли великих людей. «Природа не знает остановки в своем движении и казнит всякую бездеятельность. Гете». «…там, где замешано честолюбие, нет места чистосердечию. Бальзак».
26 декабря. Командир части подполковник П. Бабушкин отдал приказ об исчислении лейтенанту Гагарину Юрию Алексеевичу льготной выслуги за прохождение службы в отдаленной местности. Об этом изменении Юрий написал Валентине: «За то, что я получаю удовольствие от службы, наслаждаясь суровым великолепием природы, мой труд хорошо оплачивается. Тебе здесь очень понравится. Сейчас полярная ночь. Я не видел еще всей округи, но старожилы хвастаются своими открытиями и говорят, что это необычно красивые места. Здесь свои трудности, вероятно, как и каждом городе…»