Проклятая

   Непроходимыми. Я понятия не имела, какие опасности таят горы, так мирно и величественно вздымающиеся вдалеке. И если только горы лежат между мной и ключом к тайне, то разве ж это меня остановит?

   К тому времени мне исполнилось четырнадцать и, да, я ни капельки не поумнела. Среди книг, которые я читала, не было историй о путешествиях, так что узнать, как это делается и что меня ждёт, было неоткуда.

   Меня это ни капельки не волновало. Единственное, что я сделала - отправилась к настоятелю, брату Викториусу, сообщив, что хочу отправиться в Алый Водопад. Я здраво рассудила, что путешествовать в карете и с сопровождением должно быть, легче, чем одной, пусть и верхом.

   Брат Викториус посмотрел на меня, как на блоху, скривился и проскрипел, что я не должна забивать себе голову чепухой, и лучше бы мне, наконец, выучить двадцать стихов какого-то там Апостола.

   Я пожала плечами и пошла учить стихи. А вечером, переодевшись в старую одежду Максимилиана, которую мне удалось сохранить, и утащив с кухни еду, я выехала на Лучике из Утёса.

   Никто меня не остановил. Никому не было до меня дела. Как всегда.

   Не надо думать, что я совершенно не подготовилась. Я взяла с собой карту (правда, не гор - не нашла). Прихватила тёплую сменную одежду (опять же Максимилиана) и даже немного овса для Лучика (в горах лошадь кормить проблематично - так я решила).

   Денег у меня не было, как и драгоценностей, которые я могла бы продать, если бы додумалась. Ещё я считала, что, когда доберусь до Водопада, объявлю, что я принцесса, и меня сразу впустят. Про пропускные документы и прочее я понятия не имела.

   Опять же - откуда мне было знать?

   Я знаю, что, поделись я тогда своими мыслями, меня посчитали бы дурочкой. Имбицилкой, недоразвитой. Да-да, конечно. Другие дети в моём возрасте уже давно не дети. Принцессы в четырнадцать выходят замуж, а принцам подыскивают невест. Конечно. Их не отправляют в богом забытый замок, не приставляют слуг и монахов, с которыми даже разговаривать противно. И принцев и принцесс учат. А меня кормили стишками из Святой книги - на том всё и заканчивалось.

   Но кое в чём я была умнее моих ровесников. Я знала, что такое смерть. И не боялась её ни капли - зачем, если она, смерть, была ко мне ближе, чем живые существа?

   Ночевала я в миленькой рощице у ручейка. В целом мне понравилось. Не крутились рядом слуги, не перебрасывались многозначительными взглядами, не излучали равнодушие. И монахов не было.

   А утром не пришлось купаться и повторять бессмысленный ритуал переодевания и причёсывания. Я встала под птичий гомон, позавтракала, развлеклась, глядя на со всех лап улепётывающих от меня лягушек, и отправилась дальше.

   Воздух упоительно пах прелыми листьями, сверкал прозрачными крыльями мушек-мотыльков и звенел птичьими голосами. Жизнь казалась мне раем. Думаю, Лучику тоже - он игриво поводил ушами и пофыркивал.

   А на следующий день я впервые повстречалась с людьми.

   Сначала я приняла их за крестьян - уж больно одежда была ветхой. Какие-то грязные, рваные плащи, на ногах лапти и голени переплетены ленточками ткани вместо шосс. А ещё все их лица заросли волосами, как у зверей. Странно. Но не страшно.

   Я молча смотрела, как они приближаются. Слушала странные разговоры, перемежаемые не вполне знакомыми словами о том, какой я красивый мальчик, какой хороший конь у меня конь и что-то ещё... что-то совершенно неясное. Но опять же нестрашное.

   В Утёсе меня не научили бояться. Там все боялись меня, я считала, что здесь будет также.

   Даже, когда меня сдёрнули с Лучика и принялись совершенно невежливо ощупывать, я не испугалась. Только было любопытно: что же дальше?

   А дальше кто-то из людей-зверей воскликнул, что я оказывается, девчонка. С меня стащили берет, обнаружили длинные волосы, один из "зверей" даже намотал их себе на кулак... когда на поляне появились солдаты. Не моего отца, что интересно (впрочем, я их и не ждала), а какие-то чужие, в чёрной с золотом форме. Короткая схватка, крики - резкие или дикие, животные. Но тоже короткие.

   Крики для меня были внове - я внимательно их слушала. С интересом естествоиспытателя. Раньше я видела только трупы. А бывает ещё и так, оказывается. Крики. Запах. Терпкий, прилипающий запах, почти вонь.

   Надо же.

   Один из чёрно-золотых подошёл ко мне. С лезвия его меча стекала кровь.

   Кровь я тоже раньше видела редко. И не связывала её со смертью.

   - Ваше Высочество, - бросив взгляд на мои браслеты, произнёс чёрно-золотой. И поклонился. - Прошу вас, следуйте за мной.

   Я не сразу поняла, чего он хочет. Я глядела на него, как на волшебника. Этот человек и другие чёрно-золотые только что убили. Трупы их жертв ещё не успели остыть.

   Но их никто не называет проклятыми. Их не бояться, так? Это почитается нормальным, то, что они совершили?

   Почему?

   - Ваше Высочество, - повторил чёрно-золотой. Посмотрел на меня и тут же отвёл взгляд. Его рука, когда он протянул её мне, чуть-чуть дрожала.

   Я протянула в ответ свою - так мы делали с Максимилианом. Очень часто. Привычный жест в непривычном мире.

   Пробормотав ещё раз "Ваше Высочество", чёрно-золотой повёл меня к еле заметной тропе. А остальные солдаты провожали такими взглядами, будто это я только что убила, а не они. Но что-то ещё читалось в их глазах. Я не могла это полностью понять. И решила пока не пытаться.

   Сначала кто-то из всадников - кажется, тот же чёрно-золотой, который предложил мне руку - хотел взять меня в седло. Я проигнорировала его, поискала глазами Лучика и сама вскочила в седло, не заметив бросившегося ко мне на помощь солдата. Подсадить он меня хотел или нет - не знаю. Я вообще не понимала, что происходит, но решила считать это какой-то странной взрослой игрой. Взрослые же играют в игры? Играют - я наблюдала за служанками и стражниками. Сплошные непонятные ритуалы - но интересные.

   Я жаждала поиграть ещё и потому, когда отряд тронулся, покорно поскакала в его центре, окружённая чёрно-золотыми солдатами. Видимо, так было нужно.

   К вечеру горы заметно приблизились, а мы оказались у ворот какого-то форта. Нас впустили. Здесь повсюду звучала чужая, смешная речь - знакомые слова забавно коверкали. Я с трудом сдерживала улыбку, слушая. Но для остальных они, похоже, тоже были нормой. Наверное, правила игры такие.

   Меня разместили в отдельной комнатушке-спальне. И даже приставили служанку - до смерти испуганную девушку, едва ли не моложе меня. У неё тряслись руки, когда она мыла мне волосы, но это было так привычно, что я буквально чувствовала себя как дома.

   Эта же служанка подняла меня ни свет ни заря. Жутко коверкая язык, долго извинялась, пока купала меня, заплетала, утягивала корсет.

   Я попыталась возразить, потребовать мою старую одежду - я не представляла, как поеду верхом в юбке. Но девица, похоже, поняв только, что я не довольна, ударилась в слёзы. Конечно, я оставила её в покое.

   Оказывается, ехать верхом нужды больше не было. Мне приготовили карету. А вот Лучик исчез. Когда я справилась о нём, тот чёрно-золотой, представившийся Алэром (тогда как остальные звали его "капитаном") сказал, что с моим конём всё будет хорошо и о нём позаботятся. Капитану Алэру пришлось один раз поклониться и трижды попросить меня сесть в карету, прежде чем я решилась оставить Лучика на их попечение. Возможно, это входило в правила игры, которых мне, конечно, никто не объяснил.

   Но, честно говоря, эта странная игра начинала мне надоедать.

   Ехать в карете, конечно, было удобнее, чем верхом. Но очень скучно. Единственное развлечение - смотреть в окно. Хотя там было, на что посмотреть. Горы наконец-то придвинулись почти вплотную, а потом и вовсе поглотили нас. Дорога стала хуже, зато пейзаж - лучше. Громадные каменные стены вздымались, казалось, до небес. На одних склонах росли щетинистые зелёные кустарники, другие изумляли странными разводами, пятнами или даже рисунками.