Страница 105 из 110
На мамином лице снова отразилась тревога.
— И ты?.. У тебя точно всё в порядке? Саш, ты понимаешь, чем это может кончиться?
— Понимаю, мама. Поэтому я отдала им эту чёртову плантацию, и ничего, кроме тебя, за неё просить не стала. Ну и ещё обещания, что они оставят меня в покое. Они пообещали.
— Пообещали, — повторила мама. — Да вот можно ли верить их обещаниям? Между собой они, может, и блюдут свою этику, но ты же для них — чужая. Может, стоило обратиться в полицию, или кто тут в США занимается борьбой с наркобизнесом?
— И рискнуть тобой? Нет, мама. К тому же им и в самом деле больше нечего со мной делить. С этим согласны и начальник моей службы безопасности, то есть моей корпорации, и мой адвокат, и все советники. Нас больше не тронут, ты можешь спокойно вернуться домой, или остаться жить здесь, если захочешь.
— Хорошо, коли так, — всё же с некоторым сомнением сказала мама. Потом, видимо поражённая новой мыслью, глянула на меня. — Но выходит, раз ты обошлась без помощи властей, то я здесь нахожусь нелегально?
Об этом я как-то не подумала.
— Да, но я уже дала задание своим юристам подумать, что тут можно сделать. Всё будет хорошо. В крайнем случае… Деньги открывают любые двери. А у меня их теперь много.
— Не сказала бы, что мне это по душе. Но, раз уж так получилось… — мама замолчала, глядя в окно. Я посмотрела туда же. К счастью, кто-то уже позаботился наложить иллюзию на сад, так что мама не могла видеть, что бассейн под окнами заполнен мутной, грязной водой едва наполовину. Остальное в процессе схватки попросту испарилось.
Снова шмыгнув носом, я прижалась к ней.
— Я так испугалась, когда тебя…
— Бедная моя, — мама, как в детстве, погладила меня по голове. — Ну ничего, всё обошлось.
— Угу, — господи, сколько я уже не виделась с родной матерью? Около года. До сих пор, по горло занятая свалившимися на меня делами, я сама не замечала, как я по ней соскучилась.
Мы посидели ещё некоторое время. Потом я осторожно высвободилась.
— Ты, наверно, проголодалась? Сейчас тебе принесут поесть. У меня хороший повар, француз, между прочим. А потом приляг, полежи ещё. Я тебе попозже снова врача пришлю. Мы с тобой ещё наговоримся.
— Да уж надеюсь, — мама улыбнулась. — Расскажешь мне, как живут миллионерши.
Выйдя из комнаты, я первым делом связалась с Симоном, сообщила ему версию, рассказанную мной маме, и попросила проследить, чтобы ей не попалось на глаза ничего, что бы этой версии противоречило. А заодно обдумать её на предмет деталей, прорех и нестыковок. Симон ответил: «Есть», и отключился. Удобно иметь такого опытного и исполнительного подчинённого. Моё дело — отдать приказ, а как его выполнять, будет думать он.
Из особняка нужно было убираться как можно скорее, и я предложила маме поехать со мной в мой домик во Франции или куда-нибудь ещё, но она отказалась. Её можно было понять — попасть в чужую страну, оказаться среди чужих людей, не зная даже толком языка… Конечно, она была рада встрече со мной, но всё же не хотела оставаться здесь дольше того времени, что мне потребовалось для подготовки к переезду. Мама плохо переносила жару, и хотя она нашла мой дом красивым и удобным, но в нём было слишком много народу, чтобы она могла чувствовать себя свободно. Её стесняла прислуга и угнетало безделье. После первого же обеда, прошедшего в почти полном молчании — мои вассалы были слишком хорошо воспитаны, чтобы говорить на языке, которого не понимает гостья — она попросила подавать ей еду в её комнату. Её удивило, что в доме нет телевизора, но когда я объяснила, что он недавно испортился, и предложила купить новый, она отказалась, боясь, что всё равно не сможет ничего понять. Большую часть времени мама проводила в своей комнате или на террасе с одной из немногих найденных в доме русских книг, и даже, по-моему, ни разу не искупалась в бассейне, хотя ей в первый же день было доставлено из города всё необходимое, включая купальник. Наконец, ей просто было скучно, а я, как ни хотелось мне побыть с ней, с трудом выкраивала для этого время. К тому же трудно было найти безопасную тему для беседы, всё время приходилось следить, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего. А постоянно лгать — это очень тяжело. Но я всё же познакомила её с Кристианом, объяснив, что он по происхождению француз, но образование получил в Америке. Погрешить против истины пришлось только раз, когда я рассказывала об обстоятельствах нашего знакомства, сократив его с двух лет до нескольких месяцев. Друг другу они понравились, однако пообщаться у них почти не получалось, поскольку Крис не знал русского, а мама почти не говорила по-английски, а французского не знала совсем. Мне приходилось быть при них переводчиком, и нельзя сказать, чтобы я блестяще справлялась с этой задачей, постоянно отвлекаясь на разговор то с одним, то с другой.
Словом, уже через три дня я проводила маму в ближайший аэропорт, отправив с ней Гаврилова, который должен был доставить её в Нью-Йорк, посадить там на самолёт и сразу же вернуться. Кроме того, я попросила Эспозито послать кого-нибудь из его отряда подстраховать их. Мало ли что взбредёт в головы Светлым, маму они, быть может, больше не тронут, а вот избавить мир от ещё одного Тёмного вполне могут попытаться. Терять же своего финансового советника мне отнюдь не хотелось.
На прощание мама взяла с меня клятвенное обещание отныне писать и звонить регулярно, а также обязательно приехать её навестить. Я пообещала, помахала ей вслед, и направилась к поджидавшей меня машине, которая почти тотчас нырнула на Пути. Я решила поселиться в Европу, но в «Дё турель» мне возвращаться не хотелось. Решив, что поеду туда будущим летом, я ещё месяц назад попросила Кэлем поискать мне что-нибудь в той же Франции, желательно на севере, поскольку я устала от жары. Эви выбрала и купила на мои деньги дом в Нормандии, почти на самом берегу моря, немного восточнее городка Сен-Леонар. Его постарались запрятать получше — не в Тирфо Туинн, от чего я отказалась наотрез, а в пространственный карман, вроде того, что постоянно таскал с собой Крис, только намного больше. Вход в карман тщательно замаскировали. Вот уже в который раз мне придётся обживаться на новом месте, но я надеялась, что здесь мне удастся задержаться подольше.
По дороге я связалась с Симоном — Пути телепатии не помеха — и спросила его, как продвигаются его дела с пленным, и удалось ли ему узнать, каким образом Светлые на нас вышли.
— Да, это мы выяснили, — доложил Шевалье. — К сожалению, Службе удалось прицепить к госпоже Черновой магический маячок, который мы не смогли вовремя обнаружить. Когда её привезли на место назначения, он активировался.
— Надеюсь, вы его удалили?
— Я счёл это нецелесообразным, — в мысленном «голосе» Симона мне почудилась лёгкая неуверенность. Но, можно не сомневаться, не в своих действиях, а в том, стоит ли говорить о них мне. — На мой взгляд, будет лучше, если Светлые решат, что мы ничего не нашли. Тогда они будут и впредь использовать это заклинание, а мы теперь научились его выявлять. К тому же мне удалось подключить к нему наших наблюдателей, и теперь они всегда будут знать, где находится госпожа Чернова.
Я поморщилась. Не сказать, что это пришлось мне по душе, но, с другой стороны, не сама ли я приказала установить наблюдение за мамой? И, пожалуй, это всё-таки лучше, чем подслушивать телефонные разговоры.
— Ну и лиса же вы, Симон… Ладно, поступайте, как знаете.
Отключившись от него, я откинула голову на спинку и прикрыла глаза. Ехать предстояло довольно долго, и я решила попытаться немного подремать. Но стоило мне опустить веки, как я отчётливо услышала:
— …Александре Черновой. Мне очень хотелось бы получить разъяснения по одному маленькому вопросу.
Перед моим мысленным взором предстала комната, выглядевшая как рабочий кабинет весьма высокопоставленной особы. За окном виднелся тусклый пейзаж Тирфо Туинн. У массивного стола красного дерева друг напротив друга сидели двое мужчин в строгих, отлично сшитых костюмах: один полный и лысый, другой — моложавый и подтянутый.