Каинова печать

Вконец измученная, она опустилась на поваленное дерево, схватилась за кровоточащую ногу и съежилась. Когда сильные руки подхватили и подняли ее, Карла вскрикнула.

— Ты не ведьма, ты идиотка.

— Зато ты редкий ублюдок! Марк хрипловато расхохотался.

— Прошу прощения.

— Я хотела как лучше, болван безмозглый! — Карла изогнулась и замолотила кулачками по его плечам. — Я твоя жена, Уайтхед, а ты видишь во мне какое-то чудовище!

— Чего ты хочешь?

— Не понимаю...

— Хочешь, чтобы я пал перед тобой ниц, или предпочитаешь поколотить меня?

Карла едва не сомлела.

— Ложись, я спляшу джигу на твоих костях, а потом падай ниц и лежи так весь день!

— Приветствую вас. — Неодобрительный голос его преподобия заглушил пение птиц, журчание воды и шепот теплого ветерка. Карла застонала, а Марк расхохотался.

— Доброе утро, ваше преподобие. — Он наклонился и погладил овчарку. — Что, жарко, дружок?

Придвинувшись к Марку и делая вид, что Карлы здесь нет, священник раздраженно бросил:

— Глазам своим не верю! Вы действительно носите жену на руках, молодой человек! — Он ткнул в Марка костлявым пальцем. — Ее надо держать в узде, или она превратит вашу жизнь в ад! — Его преподобие покачал головой, вынул из кармана мячик, бросил псу и пошел дальше.

Две-три секунды молодые люди смотрели ему вслед. Когда священник скрылся из виду, Марк опустился на поваленное дерево, посадил Карлу к себе на колени и оба покатились со смеху, зажимая себе рты, чтобы не услышал преподобный Блэкшоу.

Отсмеявшись, Марк уперся руками в колени и внушительно пробасил:

— Вы плохо ведете себя, леди! — У него все еще тряслись плечи.

— Понять — значит простить. — Карла, соскользнувшая наземь, сидела, прижимая ладони к нывшему от хохота животу.

— Иди с миром, грешница... Чем хочешь заняться?

— Ничем. Целый день буду гонять лодыря. А вечером отправлюсь на танцы.

— Ну что ж, пошли, раз уж ты хочешь все делать вместе.

Не смей целовать ее, олух! — завопил внутренний голос, когда Марк уже наклонился к ней. Или хотя бы сначала выясни то, что тебе нужно знать!

Тем временем Карла, сидевшая у его ног, подняла глаза и мягко улыбнулась.

— Не надо. Пусть преподобный Блэкшоу имеет зуб только на меня. — Она рывком поднялась.

— Ты была права, я боюсь дать себе волю, — вырвалось у Марка. Карла наморщила лоб, пытаясь осознать эти слова. Темные очки не мешали понять, что он говорит правду. Она обняла его за шею, и Уайтхед уткнулся лицом в ее нежную грудь.

— Что-то не похоже, что ты собираешься падать ниц... — Карла хотела спросить, почему он так боится себя, но вместо этого скользнула к мужу на колени, успев подумать, что ей, видимо, не дано проникнуть в тайны мужской психологии.

— Мне нужно время.

— У нас его полным-полно. — Мягкие губы прижались к губам Марка, и он задрожал от сдерживаемого желания.

Внезапно Карла вскочила и бросилась к реке промывать раненую ногу. Что значит какой-то крошечный порез по сравнению с мучениями Уайтхеда, столько времени проведшего на краю пропасти!

Она села, плеснула водой на ранку, зашипела от боли, но тут же умолкла, услышав за спиной шаги.

— Дай глянуть.

— Что? — Карла тут же сунула ногу в прозрачную воду, но вымыть руки не успела.

— Ты вся в крови!

— Да ну, пустяки...

— Карла, нельзя быть такой легкомысленной! Тебе нужна прививка от столбняка.

— Я делала ее в прошлом году.

— Покажи ногу.

— Ничего там нет.

— Ладно... — Карла озадаченно посмотрела на опустившегося рядом мужа. Он наклонился и прошептал: — Сейчас я раздену тебя, не сходя с этого места, и осмотрю каждый дюйм твоего тела!

— Нет, для таких игр еще слишком рано. — Она вынула ногу из воды и положила ее на бедро Марка.

— Послушай, если ты действительно собираешься вечером на танцы, нужно прижечь порез, а то на ногу не наступишь.

— Бессовестный шантажист! — Она сморщила носик.

Марк сгреб ее в охапку и понес к каменному броду.

— Похоже, ты понимаешь, что делаешь... — Карла охнула, когда он брызнул на рану антисептиком. — Какой ублюдок измазал нам зеркало?

Марк надевал кроссовки. Когда он помчался за ней следом, кажется, все было нормально. Ничего, сейчас он его отмоет.

— Вообще-то понимаю. Я ходил на курсы оказания первой помощи... А ублюдок был, наверное, больной.

— Тебе надо было стать доктором, Уайтхед. У тебя ужасно соблазнительные руки. — В его огромных лапах маленькая ножка цвета слоновой кости казалась изящной статуэткой.

— Дорогая, доктор из меня такой же, как из тебя сиделка, — мрачно возразил Марк.

— Почему это?

Он заклеил ранку кусочком пластыря.

— Пусть уж лучше все остается как есть. — Его твердые губы тронула улыбка. — Но если ты все-таки изберешь эту профессию, не подходи к мужчинам на пушечный выстрел. — Увидев в зеленых глазах недоумение, он объяснил: — Когда сиделки моют лежачего больного, им не положено отпускать комментарии типа: «О, Уайтхед! Он же у тебя твердый как камень!»

Карла сконфуженно хихикнула и не нашлась, что ответить. Наконец она пролепетала:

— Я тогда так обрадовалась... Марк помог ей встать.

— Я обрадовался еще сильнее.

— Ты весь вечер будешь в темных очках? — Карла спрыгнула с подножки трейлера на упругую траву. Марк запирал дверь, и она обращалась к его широкой спине.

— Посмотрим. — Он повернулся и положил ключи в карман черных джинсов. — Если там будет очень светло, то да... Билеты взяла? — Она похлопала себя по животу, и брови Марка взлетели вверх. — Хочешь сказать, что ты их съела?

Карла закатила глаза, развязала узел, которым были стянуты полы рубашки, и задрала короткую черную маечку, под которой оказался телесного цвета пояс для денег.

— Они тут.

— Господи, как ты их будешь доставать? — выдавил изумленный Марк. — А если эта дурацкая штука перевернется задом наперед? — Он в голос захохотал, не обращая внимания на убийственный взгляд Карлы, а потом добавил: — Отдай-ка лучше билеты мне. Я не хочу, чтобы твой стриптиз возбудил все мужское население Джанипер Фоллс!

Карла протянула билеты, но ее ответ оказался неожиданно твердым:

— Есть только один мужчина, которого я хочу возбудить.

Эти слова ошеломили Марка: он покраснел и с трудом оторвал взгляд от ее соблазнительного тела. Не выйдет, я вовсе не тот мужчина! — завопил внутренний голос.

— Ты готова? — намеренно сухо спросил он. — Мы уже опаздываем.

— Разумеется, готова.

Уайтхед зажег маленькую наружную лампочку над дверью, чтобы было легче возвращаться, и они пошли через густой лес. При этом Марк размышлял, способна ли Карла рассердиться на него всерьез и надолго.

— Между прочим, со дня свадьбы это наш первый выход в свет.

— Угу. — Марк отступил в сторону, пропуская Карлу на узкую каменистую тропинку, ведущую к дороге.

Это было ошибкой. От ее фигуры, которую он теперь лицезрел сзади, веяло такой чувственностью, что стало нечем дышать. Хотя, казалось бы, что тут такого: ковбойские джинсы, спущенные на бедра...

— Мне здесь нравится. — Карла бегло улыбнулась ему через плечо и с удовольствием осмотрела сильную фигуру мужа. Черная рубашка, такие же джинсы, белая майка, подчеркивающая свежий загар, вьющиеся темные волосы — как же он красив!

— Тебе не холодно?

— Немножко. — Неуверенная улыбка жены заставила Уайтхеда обнять ее за плечи; при этом он не удержался и погладил ее по руке.

— Уже близко. Скоро придем. — Впереди показалось приземистое здание, окруженное фонарями. На большом плакате было написано: «Закрытие сезона. Еда и напитки. Оркестр Грега Гоуэра, музыка в стиле «кантри». Вход только по билетам».

Стоявшие у входа две девушки были одеты в костюмы певичек из салунов Дикого Запада. В замысловатых прическах раскачивались длинные разноцветные перья.

— Вот это да! — не удержавшись, фыркнула Карла и тут же представила себе, как бы смотрелся ее муж под руку с одной из этих красоток. Может, зря она купила эти чертовы билеты и отдала их ему?