Каинова печать

— Ну что, будешь рассказывать? — Он одним глотком выпил вино, пока Карла пригубливала свой стакан. Потом она улыбнулась и легла на траву.

— Да, конечно, но не все сразу.

Дьявол! В других обстоятельствах он бы уже давно все из нее вытянул.

— Мы проводили время, обсуждая подробности свадьбы. Помнишь, ты хотел зарегистрировать брак в мэрии?

— Да, помню. — Верно. Кларк говорил об этом.

— Ты купил шикарный костюм. Темно-серый. Ты был в нем просто неотразим.

Как кусок вареной говядины.

— А разве ты не помогала мне выбирать?

— Конечно. — Карла протянула руку и коснулась его обнаженного плеча. — Ты говорил, что хочешь быть красивым для меня.

Брови Марка поползли вверх. Кларк никогда не опускался до таких нежностей... Наверное, его братец тоже размяк под влиянием этой девицы.

— Костюм был очень дорогой. — Она громко рассмеялась, перебирая волосы на его затылке. Марк ощущал ее прикосновения каждой клеточкой своего тела. — Ты сказал: только самый шикарный, детка!

Угу. До сих пор у Кларка были шикарными только боксерские трусы. Она рассмеялась.

— Бедный мальчик! Обидели тебя, не дали покрасоваться! Ничего, мы обязательно повторим свадьбу, и тогда ты наденешь свой...

— Нет! — Ответ был слишком резким: Марк просто не сдержал свои эмоции. — Бог с ним, с костюмом. Не стоит он такого беспокойства.

— Я знаю, что тебя беспокоит на самом деле. — Ее голос стал еще нежнее и приобрел призывный оттенок. Пальцы легко бродили по груди Уайтхеда, поглаживали выпуклые мышцы, играли с мягкими волосами, потом двинулись к животу и там остановились. — Не переживай. Чем меньше ты будешь об этом думать, тем легче все произойдет.

Марк покраснел. Она опять об импотенции! Да все наоборот: проблема состоит в том, как обуздать эту чертову потенцию!

— Я хочу, чтобы ты знал одну вещь, Уайтхед. — Карла заметила смущение Марка и решила подбодрить его. — Неважно, сколько это будет продолжаться. Мы должны использовать любой шанс, чтобы сохранить наш брак.

Марк молча изучал ее лицо и не верил своим глазам. В этой женщине было столько граней... Нечестная игра? Теперь он в этом сомневался. И все же что-то в ней напоминало ему Кларка. Очарование? Но очарование Карлы было иным — спокойным, мягким, светлым и чертовски сексуальным. Господи, список ее достоинств был бесконечным. А ведь он еще не успел подумать о достоинствах ее тела.

Карла поморщилась. Судя по каменному выражению его лица, это было уже чересчур. Она села и стала убирать посуду.

— Я не думала обидеть тебя. Просто хотела, чтобы ты знал, вот и все.

— Черт побери! — проворчал Марк, когда Карла скрылась в трейлере с остатками их пикника. Он позволил ей улизнуть от разговора о майских событиях. А ведь тактика Карлы была ясна. Если бы он позволил «полечить» свою предполагаемую хворь, она бы продолжила разговор на интересующую его тему.

Язык твой — враг твой, Карла. Она поставила грязную посуду в раковину. Ну почему мне не плюнуть и не отступиться? Почему я должна тащить весь воз на себе, в то время как Кларку наплевать, что он импотент? Она вздрогнула, когда в дверном проеме возник Уайтхед. Это противное слово колоколом звенело в ее голове.

— Мне все равно, что ты об этом думаешь. Карла закусила губу. Неужели она говорила

вслух?

— Прости меня.

— Мне все равно.

— Неправда. Ты сердишься.

— Радость моя... — Марк был вне себя, но старался говорить спокойно. — Я сержусь не на тебя, а на свое тело, которое не поддается моему контролю. — Это было чистой правдой, но Карла поняла его слова по-своему.

Ее руки медленно двигались в мыльной воде.

— Было бы лучше, если бы я промолчала. Ведь я совсем не возражаю против мужа-импотента... — Она в ужасе вытаращила глаза и мыльными пальцами зажала себе рот.

Марк трясся от беззвучного смеха, но когда Карла пробормотала: «Я вовсе не имела в виду...», — захохотал во все горло.

— Леди... — Уайтхед положил ей руку на плечо. — Если кто-нибудь в силах вылечить меня, так это только вы.

Она обняла Марка за талию, забрызгав его мылом. Он даже не успел понять, когда их губы соединились. Скоро их объятия стали невыносимо страстными. Опуская Карлу на пол, Уайтхед подумал: а что случится, если они займутся любовью? Землетрясение начнется, что ли? Мир рухнет? Нет. Никому нет до них дела.

— Уайтхед... — Карла вывернулась из-под него; она дышала с трудом, глаза блестели. — Я вижу, что с твоим телом все нормально. Не в порядке голова. Думаю, мы не должны спешить с этим. Нужно подождать.

Марк не верил своим ушам. Он наконец уломал свою совесть, а ему отказывают?

— Я не хочу ждать.

Уайтхед потянулся к Карле, но она уперлась ему в грудь, оставляя на ней мыльную пену.

— Это слишком быстро. В книжках рекомендуется не торопиться.

Ну, и что ему теперь делать, черт бы ее побрал?

— В каких еще книжках?

— Я много читала... — Она залилась краской, запнулась, а затем выпалила: — О том, как заниматься любовью!

Постепенно остывая, Марк почувствовал признательность к Карле, остановившей эту дикую вспышку страсти.

— Пойдем погуляем?

— Конечно. — Это охладит нас, подумала Карла. Если бы он попробовал сейчас и во второй раз за день потерпел неудачу, это было бы хуже всего на свете. Для их общей пользы она не хотела вновь создавать критическую ситуацию.

Пока они гуляли, воздух сгущался и наливался ночной прохладой. Как ни старался Марк, с какой стороны ни заходил, больше ничего ему выведать не удалось. А ночью, когда Уайтхед заснул, ему приснился тот же сон, что и на пляже: нежные руки гладят его тело, снимают напряжение, боль, усталость, и его окутывает свежий лесной аромат...

Глава 6

Когда завтрак закончился, Карла бросила Марку какую-то коробочку. Марк вынул оттуда небольшую темную бутылочку и покатал ее в ладонях. Запах был знакомым и приятным.

— Что это?

Карла прикусила губу; ее глаза были полны озорства.

— Специальное масло для ароматерапии.

— И ты им пользовалась раньше?

— Ага.

— Что, тоже вычитала о нем в книжках?

— Да, — улыбнулась она, — ты прав.

— Господи помилуй, женщина! Я не позволю делать из себя чертову морскую свинку! — Он кинул пузырек в раковину, и тот чуть не провалился в сток. — Не желаю, чтобы ты ставила на мне свои колдовские опыты с мазями и прочей гадостью, да еще без моего ведома!

— Ну ты, поросенок, я вовсе не колдунья! — Карла нахмурилась. — Ты совсем окостенел от напряжения, а я пытаюсь помочь тебе расслабиться!

Черт побери, а кто довел его до этого напряжения?

— Лучше не надо.

— Но ты по крайней мере стал лучше спать! Раньше ты вскакивал и снова ложился по сто раз за ночь. Таскался на ночные прогулки! Всю ночь бродил вокруг трейлера, как привидение!

— А я-то не мог догадаться почему.

— Извини...

— Учти на будущее: я предпочитаю знать, пробуешь ты или нет на мне свои дурацкие снадобья.

— Но почему? Боишься, что не сможешь контролировать свои действия?

— Да!

Она выудила бутылочку из раковины, положила к другим пузырькам, хранившимся в сумке, и вышла из трейлера с видом оскорбленного достоинства. Марк схватился за край раковины и постоял так немного, полный непонятного отвращения к самому себе.

— Карла!

Выходя из фургона, она порезала ногу обо что-то острое, но только поморщилась: боль внутри была куда мучительнее. Ей срочно требовалось побыть одной. Карла побежала к каменному «мосту» через реку.

Там же укрытие! Дьявол!

— Вернись! — Он побежал следом, стараясь перехватить ее раньше, чем она увидит Кларка.

Ты же хочешь меня, так приходи и бери! Я так старалась помочь тебе... Нога сильно болела. Хотелось очутиться в каком-нибудь тихом темном месте и всласть выплакаться от жалости к себе.

Карла вышла на противоположный берег и стала продираться сквозь густые заросли; сама того не зная, она шла прямо к укрытию. Марк бежал за ней во всю прыть. У него пересохло во рту, пульс скакал как бешеный, на языке вертелись проклятья.