Страница 54 из 61
Генерал попробовал поговорить с турками по телефону, но тот не действовал.
Телеграмма, посланная по беспроволочному телеграфу, также осталась без ответа.
Но вот в тумане послышались голоса и спустя несколько мгновений мы увидели турецкий отряд человек в полтораста. При нем были два капитана и полковник.
Вскоре мы узнали, что опасения Приальмона оправдались; мало того, действительность превзошла самые мрачные ожидания.
Слышанные нами выстрели не были направлены в китайцев. Турки стреляли в турок. В их армии вспыхнуло междоусобие. Неудачи, огромные потери, отступление после боя, в сущности победоносного, что-то роковое, неотразимое в предстоящем наступлении китайских полчищ — все это сделало свое дело. Китайцы, со своей стороны, не дремали: их агент действовал не только убеждением, но и золотом, к которому турки были отнюдь не равнодушны. И вот произошло то, чего никто не предвидел: азиаты примкнули к азиатам, Магомет-Али, главнокомандующий турецкой армией, заявил о своем переходе на сторону китайцев и почти вся армия последовала за ним. В турецком корпусе по соседству с нами союзу с Европой остались верными только триста человек — из двадцати тысяч!
— Нам оставалось только убежать, — объяснял полковник. — Вдогонку стреляли из пушек, половину наших перебили, другая — вот она!.. Мы присоединяемся к вашей армии, генерал, но сначала попросим позволения расправиться с негодяем, чьи увещевания и деньги были главной причиной измены… Это агент китайцев, пробравшийся в наш лагерь в одежде русского купца. Он принес условия, принятые Магометом-Али… Нам удалось овладеть им и привести его с собой.
Полковник приказал своим солдатам привести пленника, и минуту спустя перед нами стоял — Вами!
На этот раз он не дожидался наших вопросов:
— Да, это я, Вами! — сказал он. — Я сделал свое дело… Что, вы еще не убедились в превосходстве желтых?
Скоро испытаете его на самих себе. А, вы изменили нам! Вы последовали плану этого глупца, Тома Дэвиса, которого холера избавила от участи, уготованной вам! Теперь вы узнаете, куда он вас привел. За мной идут пять миллионов китайцев и сегодня же ваши армии побегут перед ними Нам нужна была только брешь, — и я ее создал: ваша белая стена разорвана надвое… Через несколько недель половина России будет в руках желтых. После стольких веков унижения монгольская раса берет реванш! Ваши предки дрожали перед Чингисханом, но что значат его орды перед морем азиатских народов, которое зальет Европу до крайних пределов? Вы обречены, ваша роль сыграна, ступайте к гибели, которая вас ждет! А я сделал свое дело, и вот вам мой последний привет!
С этими словами Вами кинул на нас взгляд, горевший злобой и презрением и, откусив зубами свой язык, выплюнул его в лицо генералу Ламидэ. Взбешенный генерал выхватил револьвер и разрядил его в японца.
Спустя десять минут оба поезда были соединены в один и все, бывшие на станции, ехали в Оренбург. Турки отправились с нами.
Положение было отчаянное. По словам полковника, турецкая армия разделилась на две половины: одна должна была атаковать, совместно с китайцами, австрийцев, другая — зайти в тыл французской армии, чтобы отрезать ей сообщение с остальными. Приходилось отступать, чтобы не очутиться между двух огней, — и отступать как можно скорее.
Каждая минута была дорога, а между тем поезд двигался с убийственной медленностью: ливень последней ночи размыл полотно, и продвигаться приходилось осторожно. Но еще горшее разочарование ждало нас, когда мы достигли речки, пересекавшей наш путь ночью она разлилась, подмыла железнодорожный мост и он опустился на дно.
Мы вышли на берег. Исследование показало, что мост опустился всего на глубину четырех футов и остался цел, путь был в исправности, ни один рельс не сдвинулся. Если б только поднять его — но как поднять?
— Это возможно, — сказал турецкий полковник. — Мои молодцы обладят это. Посмотрите на них: сильный народ.
Действительно, это были, как на подбор, атлеты: рослые, крепкие, со стальными мускулами. Но я все-таки не понимал, что такое хочет сказать этот турок.
— Они поднимут мост и поддержат его на плечах, пока пройдет поезд, — объяснил полковник в ответ на мой недоумевающий взгляд.
То, что произошло вслед за его словами, я назвал бы мистификацией, если бы кто-нибудь рассказал мне о подобном происшествии, назвал бы сном, — если бы это не произошло наяву…
Полтораста турок вошли в реку, на мгновение исчезли под водой, затем вынырнули, поддерживая на плечах мост.
Оба локомотива один за другим перешли по полотну, поддерживаемому этими живыми кариатидами, затем мы перевели вагоны, толкая их руками и перешли сами; и спустя самое короткое время поезд продолжал путь.
— Однако же, — сказал я, когда мы уже сидели в вагоне и я мысленно подсчитал приблизительный вес моста и локомотивов, — на каждого турка приходилось не менее семисот пятидесяти килограммов. Человек не выдержит такой тяжести. Это вздор! Это…
— Но ведь вы своими глазами видели, патрон, — перебил Пижон. — И я видел, и доктор видел, и дамы видели, и генерал и солдаты видели.
— И турки видели, и рыбы в воде видели, — подтвердил я. — Да, приходится согласиться. Слишком много свидетелей… Да, это было, было в действительности…
Увы! Я еще не знал, я не подозревал, что действительность готовит нам такие адские кошмары, которые навсегда должны были изгнать из моей головы нелепую мысль, будто я грежу, так часто являющуюся у меня в последнее время…
У следующей речки нам пришлось остановиться, хотя мост на ней был цел. Но в паровозе не было воды: в суматохе быстрого отъезда наши машинисты забыли наполнить резервуары. Пока они исправляли это непростительное упущение, мы заметили вдали два аэрокара, направлявшиеся к нам. В первую минуту сердце екнуло: неужели китайские? Но нет, это были наши: «Монблан» и «Канигу» — видно в армии беспокоились продолжительным отсутствием главнокомандующего и послали их навстречу поезду.
Аэрокары быстро неслись к нашей стоянке, но почти в ту же минуту мы заметили нечто зловещее. Внизу, на земле, приблизительно оттуда же, где мы увидели аэрокары, двигались массы кавалерии, направляясь к железной дороге. И эта кавалерия была — китайская!
Обходят! — сказал генерал. — Уже! Когда и как они успели перебраться на нашу сторону?
Аэрокары значительно опередили конницу. Мы поджидали их с понятным нетерпением. Они могли забрать в свои гондолы всех нас, не исключая и турок, так как это были большие суда. Иначе наша гибель была несомненна; вряд ли нам удалось бы опередить китайцев.
Генерал объяснил это турецкому полковнику, который хмуро смотрел на приближающиеся аэрокары.
Офицеры, сопровождавшие главнокомандующего, быстро установили аппарат для беспроволочного телефонирования. Начались переговоры. С переднего аэрокара нам сообщили, что они посланы за генералом и его спутниками, могут поднять пятьдесят человек, остальных же заберет «Канигу».
— Приготовьтесь, господа, — сказал нам генерал. — Вон они уже готовят лестницы.
Действительно, мы заметили, что из гондолы готовились спустить несколько лесенок. Аэрокар был уже на высоте какой-нибудь сотни метров.
Вдруг турецкий полковник сказал что-то своим солдатам, они приложились и дали по аэрокару залп из 150-ти ружей За ним последовал другой, третий из гондолы отвечали выстрелами, от которых свалилось несколько турок; аэрокар быстро взвился в высоту и понесся обратно к китайцам.
— Это японцы! Японцы! — с яростью кричал полковник. — Я с самого начала подозревал. Смотрите — вон японский флаг…
В самом деле, улетая, японцы выкинули свой флаг вместо французского. Как могли они завладеть нашими аэрокарами? Но нам некогда было рассуждать об этом Теперь вся надежда была на быстроту поезда. Минуту спустя, он мчался полным ходом. Мы с замирающим сердцем следили в бинокли за китайскими всадниками, летевшими во весь опор к железной дороге Кто поспеет первым?
Нет, судьба еще не окончательно против нас. Наш поезд прошел ту точку, где мы должны были столкнуться с китайцами раньше, чем они успели достигнуть полотна. Теперь они мчались уже позади нас, стреляя на скаку, отставая все дальше и дальше.