Проказница

— Я ничего не знаю и знать не хочу о таких вещах! — воскликнула Калли, перекатившись на кровати, чтобы не видеть улыбки Имоджин. Она перекатилась еще два раза и опустила ноги на пол с противоположной стороны кровати. Затем встала во весь рост, прямо, как только могла, и обернулась слишком широким халатом. — Если бы я знала, то в тот же миг ушла бы из этого дома и сейчас уже нашла бы себе другой пистолет!

Имоджин только пожала плечами.

— Ну что ж, идите, девушка, — сказала она, потупив глаза и всеми силами стараясь изобразить покорность. Однако, проигрывая сражение, она полезла в карман, вынула сложенный листок, развернула его и протянула Калли. — Слуга внизу ждет ответа. Вот, читайте. Это письмо вашего отца.

Калли посмотрела на листок так, будто бумага могла ее укусить, и обхватила себя руками.

— Вы мне его прочитаете, — сказала она, чувствуя, как заколотилось ее сердце. Она вообразила, что герцогиня могла написать ее отцу и что отец ответил.

Имоджин сложила листок и положила обратно в карман.

— Нет надобности читать, так как я могу воспроизвести по памяти. Хотите послушать, как это у меня получится? «Дорогая виконтесса Броктон…» Так официально и вместе с тем несколько интимно, вы не находите? Итак, продолжаю. «Я только что вернулся из отъезда и обнаружил исчезновение Каледонии. К счастью, в доме меня ожидал ваш слуга, который успокоил мое встревоженное сердце. Он сообщил мне, где она. Думал ли я когда-либо, что вы спасете мою любимейшую дочь и этого безмозглого Лестера Плама! Кто бы предположил с их стороны такое легкомыслие, как попытаться пересечь переполненную дождями реку в убогом фургоне! У Каледонии всегда была тяга к самым безрассудным увеселениям, примером тому этот опрометчивый вояж. Когда Лестер Плам предложил ей прокатиться в поместье ее тети, Каледония, несомненно, думала, что отправляется в небольшое путешествие. Так по собственной глупости они оба попали в беду. Но спасибо судьбе — она привела их в Лондон, а Лестер даже смог лечиться у вашего личного врача. Это чрезвычайно любезно с вашей стороны. Выражаю вам свою искреннюю признательность». Возможно, я упустила слово или два, но думаю, что воспроизвела письмо близко к тексту.

— Вы написали ему, что вызволили нас с Лестером из реки? — Калли прохаживалась вокруг ножки кровати, держась рукой за столбик. — Как изобретательно! И скажите, насколько серьезна травма Лестера? Он выживет?

Виконтесса снова пожала плечами:

— У него сломана рука. Только одно крыло — ничего страшного. Мы сделали перевязку, разорвав одну из моих нижних юбок. А поскольку я торопилась в Лондон, мне показалось проще продолжить наше путешествие, нежели поворачивать назад, чтобы вернуть домой двух беглецов. Я вполне могу чувствовать себя героиней. В конце концов, вы оба доставили мне немало неудобств. Вот второе хвалебное послание, от отца Лестера, где он объявляет меня чуть ли не святой. Как бы то ни было, я убеждаюсь, что ваши отцы — самые доверчивые джентльмены во всей Англии.

— Да, если учесть обстоятельства. — Калли с рассеянным видом обошла столбик и принялась расхаживать по комнате. — Папы не было дома, поэтому он резонно предположил, что я отправилась вместе с Лестером. Лестер и раньше ездил в Лондон, поэтому его отец не видел ничего необычного в том, что он задерживается. И сейчас он, наверное, улыбается во весь рот, узнав, что его сын так удачно приземлился на Портленд-плейс. Воображаю, что чувствовали наши родители, получив письмо с гербом на воске. Думаю, они более чем охотно приняли бы любые объяснения на такой бумаге.

Калли взглянула на виконтессу и продолжила:

— Если бы я сказала, что хочу отсюда уехать, то покривила бы душой. С меня сняли мерки, мне заказали прекрасные платья. Впереди балы в «Олмэксе». Наконец, у меня появилась перспектива посмеяться над графом Филтоном. Ваш сын говорит, мое мнимое наследство так одурманит графа, что он не заметит, как будет разорен. Я предвижу, какое наслаждение доставит мне каждый момент игры. Но ваше желание видеть меня замужем за виконтом делает все это невозможным. Для меня это слишком. Вы понимаете, Имоджин?

— О да, я прекрасно понимаю, — согласилась виконтесса, явно фальшивя. Она склонила голову набок, услышав царапанье в дверь. — Когда я введу вас в общество, мне будет вполне достаточно, если, сопровождая вас, я привлеку к себе внимание нескольких джентльменов моего возраста. Конечно, если это не помешает планам Саймона. Право же, я не так глупа, чтобы упустить свой шанс. Ну ладно, этот разговор мы продолжим позже, а то, кажется, пришла мадам Иоланда. Но вы должны оказать мне содействие. Понимаете?

— Целиком и полностью, Имоджин, — согласилась Калли, плотнее запахивая халат. Она так и знала, что ничего ей не докажет, Имоджин не переговоришь. — Я уверена, Лестер тоже вас поддерживает и забудет все, что слышал. В данную минуту он, наверное, уже стоит на коленях и молит милости Божьей на это забвение.

— Несчастное бесхребетное создание, — сказала виконтесса, цокая языком. — Странно, но я все больше к нему привязываюсь. Он сейчас очень хорош, с новым гардеробом. Мне стоило большого труда удержаться и не послать Робертса с заказом к Вестону, чтобы сделать большой синий бант. Мы могли бы повязывать его молодому человеку вокруг шеи.

— Вы говорите о Лестере, как о домашнем животном, — запротестовала Калли, подлетая к двери, чтобы впустить мадам Иоланду. — Как вам не совестно, Имоджин! — Но она не смогла удержаться от улыбки, обескураженная саркастическим замечанием виконтессы.

— Он и есть домашнее животное. Прежде — ваше, а теперь и мое тоже. И мы напополам дарим этому глупому созданию нашу любовь. О, взгляните! Это вовсе не мадам Иоланда. Робертс принес вам коробки. Вероятно, первые несколько вещей из вашего нового гардероба. Замечательно! Вы наденете их к обеду. То-то Саймон будет доволен!

У Калли не хватило духу сказать своей благодетельнице, что она в этом сильно сомневается. Саймону Роксбери безразлично, выйдет ли она в бриджах или в шелковом платье. Или даже совершенно нагая, с розой в зубах. Ему нет до этого никакого дела, иначе за эти дни он нашел бы какой-то способ поговорить. Но виконта вполне устраивало, что его мать взяла на себя руководство подготовкой «орудия», которое он собирался применить против Ноэля Кинси.

Калли это тоже устраивало. Ради Бога!

Во всяком случае, она каждый раз повторяла это про себя, поглядывая на Саймона из-за гардин, когда он, будь то днем или вечером, уезжал из дома, не думая о ней. Элегантный и самоуверенный, он проходил по тротуару и садился в карету, чтобы посвятить себя любимым развлечениям.

Глава 7

Сегодня я совершила восхождение явно не той дорогой.

И это проклятие постигает меня каждый раз.

Миссис Афра Бен[10]

Англия остро нуждалась в дожде, и она его получила. Все утро дождь лил как из ведра. Вообще Саймону казалось, что большую часть года он провел, лавируя между каплями, падающими с неба, и лужами на земле. Все остальное время он слушал роптания Силсби о плачевном состоянии сапог, вечерних туфель, рейтуз и капюшонов хозяина, неизменно возвращавшегося в плаще с забрызганным грязью подолом и мокрыми плечами.

Из двух бед вторая была худшей. Видимо, поэтому, осторожно переходя через улицу, ведущую к «Уайтсу», Саймон больше внимания уделял мостовой, нежели звукам. Его уши лишь вскользь отметили стук копыт и колес приближающегося экипажа. Вглядываясь в лужи, оставшиеся после ливня, Саймон думал, почему городские власти не распорядятся рыхлить киркой улицу на отдельных участках и спускать воду? Кому нужны насыпанные булыжники или крупный уголь?

И тут он услышал тяжелые глухие удары и нарастающий гул гневных голосов. Он поспешил к тротуару, чтобы оттуда оглянуться назад, и получил ответ на свои вопросы. По улице мчалась канареечного цвета карета, а на нее с обеих сторон, словно град, сыпались булыжники.

10

Английская писательница и поэтесса (1640—1689).