Страница 7 из 48
★
От Черч-Коттеджа до школы было всего двадцать ярдов. В первый осенний день 1974 г. Джоанна Ролинг вошла в распахнутые школьные ворота. Если бы она обернулась, то за голубой оградой увидела бы зеленеющие поля, протянувшиеся до самого Северна, бескрайнее небо — свободу. Во дворе собрались чистенькие, умытые и причесанные девочки и мальчики в новеньких школьных формах. Джоанна в голубой кембриджской блузе и синих оксфордских кардигане с юбкой чувствовала себя скованно и очень волновалась, переступая порог унылой классной комнаты м-с Сильвии Морган. Позже она вспоминала, что все там было «вполне по-диккенсовски»: деревянные парты старого типа, чернильницы.
Миссис Морган приводила в трепет всех детей Татшилла. Преподаватель старой закалки, она требовала строгого соблюдения дисциплины. Дэю Рису приходилось успокаивать родителей школьников, переходивших в класс м-с Морган: «Ученики ее очень боялись, в некоторых случаях — до умопомрачения. Встревоженные родители жаловались мне: дети до того не хотят учиться у нее, что дело доходит даже до слез и скандалов. Я им говорил: «Ничего, это только пока, подождите, что будет дальше. Пройдет какое-то время, они привыкнут и увидят, какой она хороший педагог» . И несмотря на страх и неприязнь, ученики в конце концов понимали, что ее требовательность направлена в их пользу. Она устанавливала высокие планки и никогда не опускала их, что было большим плюсом». Но эти лестные отзывы директора о м-с Морган — старомодной, набожной, властной даме родом из Уэльса — служили слабым утешением маленькой, хрупкой, немного застенчивой Джоанне Ролинг.
По воспоминаниям одного из школьных друзей писательницы, м-с Морган была «низкорослой, полной женщиной, с обвисшей до талии грудью, огрубевшим, неизменно хмурым лицом. Когда она была чем-нибудь недовольна, а это случалось довольно часто, то бормотала себе под нос: «Стадо баранов». Я не помню, чтобы кто-нибудь из учеников любил ее. Все ее очень боялись».
Первым делом м-с Морган делила класс, обычно из 35—40 человек, на сильных и слабых учеников. Отбор она производила с помощью арифметического теста, который называла «ежедневной десяткой». В то утро м-с Морган проверяла навыки устного счета и знание дробей, в чем Джоанна еще плохо разбиралась. Зато ей пригодились воспоминания об этом нелегком испытании, когда писалась глава «Распределяющая шляпа» из первой книги о Гарри Поттере. Гарри до смерти боялся предстоявшей по прибытии в Хогвартс процедуры отбора: он совсем ничего не понимал в магии и даже не представлял себе, на какие вопросы сможет ответить. К счастью, все оказалось не так страшно.
В первом тесте Джоанна получила средний балл и подумала, что это в принципе не так уж плохо; ей было отведено место на последней парте в правом ряду. В то время она еще не знала, что у м-с Морган это был ряд тупиц. Джоанна не плакала в классе. Не плакала она, и когда сама в свое время стала учительницей. В ее жизни через двадцать лет еще будет отчаяние, гораздо большее, чем придирки этой строгой классной дамы, настолько безысходное, что слезы сами хлынут из глаз.
Теперь же девочка задалась целью изменить мнение м-с Морган о своих способностях. Помимо «ежедневной десятки», каждую неделю устраивались контрольные, которые давали возможность блеснуть не только в математике. «М-с Морган была сильна в английском языке, — вспоминает Дэй Рис, — и еще в рукоделии и ремеслах. В школе она вела все «девчачьи» предметы». Философия преподавания м-с Морган базировалась на трех «китах»: чтении, чистописании и арифметике, хотя сторонний наблюдатель решил бы, что ее методике более пристал бы принцип «Повторение — мать учения». Даже лояльный м-р Рис признает, что «запугивая детей, можно заставить их выучить таблицу умножения, но от этого они становятся словно попугаи, и возникает иная проблема: практическое применение полученных знаний».
К концу учебного года Джоанна переместилась в левую часть класса, к сильным ученикам. «Способности у нее были явно выше среднего», — говорит м-р Рис. Постепенно это поняла и м-с Морган. «Меня пересадили на вторую парту в левом ряду, — позже вспоминала Джоанна. — Но это досталось мне дорогой ценой. М-с Морган велела мне поменяться местами с моей лучшей в то время подругой. Так что, сделав всего несколько шагов по классу, я, может быть, и стала умнее, но хорошее отношение к себе потеряла».
Хотя м-с Морган в глазах Джоанны не обладала ни единым достоинством, она тоже сыграла свою роль, когда создавался преподавательский состав Школы чародейства и волшебства «Хогвартс»: «Образ Снейпа сформировался под влиянием нескольких человек, и одним из них определенно была эта дама. В ней всегда было что-то отталкивающее». Сомнительной чести стать образцом для хогвартского преподавателя зельеварения удостоился впоследствии и учитель химии из школы, где Джоанна училась в старших классах. Некоторые черты м-с Морган угадываются и в характере заместителя директора, профессора МакГонагалл, которая в повести «Гарри Поттер и философский камень» говорит своим ученикам: «Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Я вас предупредила».
Радость по окончании учебного года в классе м-с Морган была еще больше оттого, что в следующем году одноклассникам Джоанны предстояло учиться под началом ее мужа Джона, с 1952 г. исполнявшего обязанности заместителя директора. Джон Морган был высокий, худой, уже стареющий мужчина, добродушный и приятный в обращении. Один из школьников вспоминает, что м-ра Моргана, одетого неизменно в светло-серый костюм, многие считали «весьма душевным человеком и редко кто боялся».
Набожный, как и его жена, Джон многие годы состоял церковным старостой Татшилла. Такой же строгий и старомодный во взглядах на преподавание, он, однако, пользовался куда большей любовью, чем его супруга. «М-р Морган не занимался муштрой, — рассказывает Дэй Рис. — Он тоже принадлежал к старой школе, но был не такой резкий, как жена. Дети любили его». Другая учительница из Татшилла, м-с Никки Форд, вспоминает, что «м-с Морган всех запугивала, но Джон Морган был чудесный человек. После ланча дети выстраивались во дворе в два ряда, чтобы он, возвращаясь, проходил между ними, словно сквозь почетный караул».
Сильвия Морган умерла в 1989 г. (муж последовал за ней в 1998 г.). Больше некому было отстаивать прежние педагогические принципы. Возможно, кое-кто, ностальгируя по прошлому, и считает ее старомодные методики большой потерей. Однако не стоит забывать, что они больше годились для поднятия общего уровня успеваемости в классе, чем для развития талантов отдельных одаренных учеников. Вне школы Морганы пользовались уважением. «Они всегда могли составить приятную компанию — гостеприимные, с радостью участвовавшие в любой затее, — вспоминает их подруга Сильвия Льюис, руководившая скаутским отрядом. — Наши дочери дружили с дочерью Морганов, и мы часто собирались вместе, устраивали фейерверки. Но Сильвия была прежде всего классной дамой, и это всегда накладывало свой отпечаток ».
Наверное, м-с Морган вряд ли узнала бы свою школу в 2001 г. Старый унылый класс был отремонтирован родителями учеников, и теперь, по словам нынешнего директора Линды Хэй, «в нем стало приятно находиться». Сегодня это одна из лучших начальных школ Глостершира. Ее команда в 2000 г. выиграла в викторине по естествознанию, организованной глостерширским обществом «Уайлдлайф Траст», первый приз — «Сову», что примечательно в свете той роли,
какую играют совы, символ мудрости, в книгах о Гарри Поттере. Второе же место по любопытному стечению обстоятельств заняла школа англиканской церкви из Дарсли.
Старшие ученики все так же читают младшим детям, только теперь наибольшей популярностью пользуются книги о Гарри Поттере. Школа принимает активное участие в общественной жизни: ученики собирали деньги для «Комик релиф» и Фонда нуждающихся детей, перечислили больше тысячи фунтов для отделения новорожденных одной из больниц в Литве и посылали гуманитарную помощь детям Уганды. Жаль, что годы учебы Джоанны омрачились пребыванием под строгим надзором м-с Морган и школа Татшилла оставила у нее куда менее радужные воспоминания, чем первая школа в Уинтерборне, которую она так любила.