Страница 90 из 124
- Туристы, - сообщил Максим. - Из Гезерского герцогства, осматриваем достопримечательности старинной архитектуры.
- Туристы - это хорошо! - обрадовался атаман-семафор. - Если бы не был при деле, сам в туристы подался бы... Путешествуешь, повышаешь культурный уровень. Не жизнь, а малина. Так ведь некогда, - пожаловался он. - Все дела... А вы, значит, осматриваете, и лепрекон с вами. Ты что, малыш, тоже турист?
- Турист, - подтвердил Дороша.
- Не прикалываешься?
- Не прикалываюсь.
- Повышаешь культурный уровень?
- Повышаю.
- В натуре?
- В натуре.
- Молодец! - похвалил Дорошу атаман. - С нами еще больше повысишь. Интересно мне, что нынче туристы с собой в дорогу берут. Ну-ка, Дробаны, пошманайте гостей.
Трое одинаковых с лица соскочили с лошадей и стали обыскивать путешественников. А что их обыскивать... У Максима в джинсах два кармана. В одном, как говорится, блоха на аркане, в другом - вошь на цепи. У Агофена в халате вообще карманов нет. И петухам, что на халате, никакие карманы не положены. У Эмилия на поясе две кожаные сумочки, вроде больших кошельков. Но все монеты, что там звенели, он отдал любимой бабушке. Сейчас в одной сумочке дракон хранил зубочистку, чтобы выковыривать застрявшие между зубов остатки вегетарианской пищи, в другой - кисточка и пузырек с краской для хохолка, да блокнотик с карандашом, для экстренных записей. Зато у Дороши карманов было множество. Но и в них молодцы ничего ценного найти не смогли: какие-то щипчики, какие-то веревочки, какие-то ремешки, какие-то железячки, какие-то палочки... И еще что-то такое, которое и назвать трудно. Ранец они тоже перетряхнули, но и там, кроме незаконченного башмака и инструмента ничего найти не смогли.
- Чего же это вы? - огорчился атаман. - В дорогу отправились и без запаса. У нас, в натуре, без выкупа нельзя, - доверительно сообщил он. - Не поймут меня пацаны и осудят. Так дело не пойдет. Придется тебе, малыш раскошеливаться.
- Не могу я раскошелиться, у меня и кошелька нет, - угрюмо сообщил Дороша.
- Это я знаю, - улыбнулся ему, как старому приятелю, атаман. - У лепреконов кошельков не бывает. У лепреконов бывают глиняные горшочки с золотыми башлями, - улыбка атамана стала такой добродушной, будто он уже держал такой горшочек с золотыми монетками в руках. - Давай, малыш, махнемся, не глядя. Без базла. Ты мне горшочек с золотом, а я тебя, и твоих дружбанов отпускаю без базара, из одного только уважения к тебе.
- Не пойдет, - отказался Дороша.
- Это почему же не пойдет? - удивился атаман.
- Потому, что нет у меня горшочка с золотом, - сообщил Дороша и развел ручками. - Нету. Такие вот дела...
- У нас так базар не держат, - огорчился атаман. - У нас все по понятиям. - Так, братва? - обратился он к своей разношерстной команде.
Братва весело ржанула и поддержала атамана.
- Усек, малыш?.. - добродушно поинтересовался атаман. - А может ты забыл куда горшочек затырил, так мои пацаны помогут вспомнить. Если кому помочь надо, - он кивнул в сторону мордоворотов, - Дробаны всегда на стреме.
"Вот и воюй с генералами, ищи грабли, спасай Хавортию... Все время кто-то мешает. Ну что за жизнь?!. Придется брать этот семафор в заложники, - решил Максим. - Скручу его и прикажу, чтобы вся шайка убиралась отсюда. Если что - Агофен поможет". - Как брать заложника Максим знал. Каждый день в сериалах показывали. Не хочешь, а запомнишь. Простое дело. Надо стащить атамана с коня, выхватить у него из-за пояса кинжал, приставить кинжал к горлу, а дальше приказывай чего хочешь. Атаман был почти рядом. Сидел на битюге уверенный и беспечный. Прямо напрашивался, чтобы его в заложники взяли.
Но дальше все закрутилось, как сериале, с неожиданностями и неправдоподобными сюрпризами, будто все это сценарист придумал, чтобы побольше рекламы сунуть.
Здесь хоть без рекламы обошлось. Неожиданно вмешался Эмилий. Дракон как-то боком скользнул мимо Максима, встал между ним и атаманом.
- Я Заслуженный библиотекарь Гезерского герцогства, советник герцога Ральфа, - представился он. - Протестую против незаконного задержания. Как вегетарианец и активный представитель международного движения пацифистов, я также протестую против применения силы и оружия.
"И чего этот пацифист лезет везде, - огорчился Максим. - У меня атаман почти что в руках был..."
Атаману, Эмилий, своими демократическими замашками и резкими высказываниями, тоже не понравился. Возможно атаман, вообще, был расистом, не любил ни драконов, ни пацифистов и даже отрицательно относился к безобидным вегетарианцам.
- Что разбазлался, козел?! Вали отсюда, драконья морда! - сердито рявкнул атаман, чем раскрыл свою настоящую сущность, которую до сих пор скрывал за улыбочками. - Захлопни хлебало. Еще раз вякнешь, я тебе ноги из задницы повыдергаю.
Эмилий тут же и увял. Заслуженный библиотекарь, из интеллигентной семьи композиторов и музыкантов, у которого энергичная и принципиальная бабушка, а дед играл на барабане, был совершенно беспомощным, при встрече с силой и грубостью. Но фасон выдержал: протестующе пожал плечами, подчеркивая, что коренным образом не согласен с атаманом и принципиально остается при своем мнении. Затем, с гордо поднятой головой, отошел в сторону.
Теперь Максим мог приступить к своему плану по захвату заложника. Но примиренческая деятельность дракона оказалась заразительной. Максим сам не понимая, почему он это делает, попытался уладить дело мирно.
- Ты бы не трогал лепрекона, - сказал он атаману. Не унизился просьбой а, именно, сказал. Как равный равному.
- На понт берешь, или крутой? - с высоты своей лошади небрежно глянул на него семафор и снисходительно улыбнулся .
- Крутой! - уверенно сообщил Максим. - А ты, атаман, беспредел гонишь!
- Какой я тебе атаман!? - обиделся тот и на "атамана" и на тон. - Я барон Серг Боремба! Усек?! Имею "Патент на баронство" с гербовой печатью, за подписью самого короля Пифия Седьмого. Потомственный владелец замка и всей прилегающей к нему местности. С правом казнить и миловать! В натуре! Без базара! - вот так он расхвастался.
- Ни хрена себе! - не удержался Максим. - И этот, оказывается барон.
- А Серг Боремба небрежно сплюнул, и с высоты своей большой лошади, проигнорировал самого Максима и его неуважительное: "ни хрена себе!"
- Дробаны, чего застыли?! - окликнул барон одинаковых с лица. - Поспрашивайте коротышку про горшочек! Уговорите, пусть рассыплется.
Дробанов было трое. Все большие, усатые и сильные. А лепрекон один, и маленький, без усов. Троим с ними и делать нечего. Уговаривать Дорошу направился крайний. Идти Дробану к Дороше было всего ничего: шагов десять. Но на пути его совершенно случайно оказался Агофен. Смешной такой, растяпистый верзила, в халате с петухами и в красных тапочках с загнутыми носами. А на голове сорочье гнездо накручено. Бродяга бродягой. Будто он только что с постели встал и ни зарядку сделать, ни позавтракать еще не успел. Дробан не привык обходить бродяг, он и солидных людей никогда не обходил. Дробан, возможно, даже обрадовался тому, что Агофен оказался у него на пути. И походя врезал бродяге под дых. Основательно врезал, чтобы посмотреть, далеко ли тот отлетит и как кувыркнется. Дробану нравилось смотреть как от его удалого удара кувыркаются.
Врезал Дробан бродяге под дых, а как будто, наотмашь, врубил кулак в твердое дерево. Даже не в дерево, а в скалу. В кулаке что-то хрустнуло, а боль пронзила до самого плеча. И в голове как молотком застучало. Никогда, в жизни, не было Дробану так больно. Он взвыл, да так, что ни одного слова разобрать нельзя было, и замахал рукой, будто пытался стряхнуть боль. Потом завертелся на месте, но уже опомнился и не выл во весь голос, чтобы не потерять свой разбойничий авторитет, а только поскуливал потихоньку и все нехорошие слова, которые он выговаривал вполне можно было понять.