Надо помочь бабушке

   - Это хороший совет, мудрая, - ответил я. - Но я не могу сообразить, как его можно выполнить.

   - Я всегда считала, что люди существа очень глупой породы, - разоткровенничалась кошка. - И сейчас я еще раз в этом убеждаюсь.

   - Я не человек, - раскрылся я перед ней. - Я джинн и в определенной степени довольно могущественный.

   - У вас все джинны такие тупые? - задала кошка совершенно некорректный вопрос.

   - Во всяком случае, меня не считают тупей других, - с чистой совестью сообщил я.

   - Это очень интересно, и пополнит запас моих знаний, - сказала кошка. - Оказывается, есть существа, которые еще глупей людей - это могущественные джинны.

   - Если ты такая умная, - позволил я себе рассердиться, - то посоветуй, как мне быть.

   - Даже барану понятно, что если он не хочет быть изжаренным на огне, надо чтобы изжарили кого-то другого, - снисходительно промурлыкала черная кошка.

   Я не понял ее и попросил высказаться более определенно. Она какое-то время смотрела на меня, прикидывая, безнадежный я идиот, или это у меня временное затмение мозгов? Потом сказала:

   - Если сейчас здесь вспыхнет огонь и кабинет Верблюда вместе со своим тайником сгорит, то даже в дубовую голову генерала не придет мысль, что секретные бумаги похищены. Но все это может произойти только в том случае, если такие джинны как ты, по какой-то непонятной мне причине, не понимающие, насколько они тупы, в состоянии устроить хоть бы маленький пожар. Надеюсь, я доступно объясняю и ты меня понял?

   - Вполне доступно, - ответил я, ничуть не обижаясь на колкости мудрой кошки, потому что я действительно растерялся и туго соображал. - И отойди, пожалуйста, в сторонку, иначе обожжешь свои прекрасные усы.

   Большая черная кошка промурлыкала что-то, улыбнулась и отошла в сторону. А по курсу "Сотворение Пожаров" у меня не было ни одной четверки... И не надо так многозначительно ухмыляться, мой недоверчивый друг, Максим. По сотворению пожаров я был круглым отличником. Кабинет генерала вспыхнул сразу с четырех концов. Особенно хорошо горело в том месте, где находился тайник. Потом я взял мудрую черную кошку на руки и прошел сквозь стены. Мы остановились в кустах, чтобы полюбоваться тем, как горит генеральское имение. Не буду долго рассказывать о том, как красиво выглядели высокие языки пламени, освещающие ночь и как в небо взлетали фейерверки искр, словно это был салют в честь победы, и о том, как бегали жирные адъютанты в поисках воды. Ведь пруд, который находился рядом с имением, и прохладой которого генерал любил наслаждаться, вдруг высох до самого дна.

   - Тоже твоя работа? - спросил Максим.

   - Конечно моя, - скромно подтвердил джинн. - Нет никакого смысла устраивать пожар, если его можно потушить. Генерал, который к этому времени прибыл в свое имение, и его адъютанты, имели полную возможность любоваться огнем, который, клянусь вам всеми призраками пустыни, был удивительно хорош, и если бы я представил его на тематический конкурс, то мог бы рассчитывать на одно из первых мест. Но Генерал Гроссерпферд не смог оценить всю красоту огненной феерии. Он бегал вокруг пожарища, потрясал кулаками и раздражал Всевышнего громкими непристойными речами. За ним, как черепахи, втянув головы в плечи, молча бегали жирные адъютанты. За считанные минуты я услышал от генерала много таких слов, которые неизвестны даже джиннам, побывавшим во время погрузо-разгрузочных работ в самых криминальных портовых городах. При этом вместе со словами изо рта разгневанного генерала вылетало такое количество слюны, что, еще немного, и он сумел бы потушить горящее имение. На пожаре присутствовал и какой-то, как выражается наш красноречивый друг Максим, важный перец из жреческого сословия кикивардов. Судя по тому, как он держался, довольно крутой. Этот не бегал. Этот, когда увидел что дом генерала пылает, а вода в пруду исчезла, обратился за помощью непосредственно к самому Трехрогому Мухугуку. Попросил Мухугука снизойти, погасить огонь и наказать виноватого. Но Мухугук не снизошел.

   - Довольна ли ты? - спросил я большую черную кошку, когда в дом превратился в большой пылающий костер, искры из которого достигали небесных высей, - Радует ли твое исстрадавшееся сердце такой пейзаж?

   - Да, в этом что-то есть, - согласилась большая мудрая кошка. - Признаюсь, ты оказался не столь тупым, как я подумала о тебе в начале нашего знакомства. - Вообще-то мы, кошки, отрицательно относимся к пиромании, но этот пейзаж радует мое сердце.

   - Теперь ты осталась без крова, - напомнил я большой черной кошке. - Не сочтешь ли возможным, мудрая, поселиться у одной прелестной женщины с великолепным характером?

   - Я не возразила бы, - ответила большая черная кошка. - Но только при том условии, что ко мне не будут лезть с праздными разговорами, и что я буду иметь возможность ходить сама по себе.

   - Я заверил мудрую, свободолюбивую кошку, что у нее будет такая возможность и дал ей твой адрес, уважаемая Франческа. Надеюсь, ты не имеешь ничего против.

   - Конечно, - не задумываясь, согласилась Франческа. - Пусть приходит. У нас здесь достаточно места. И полно жирных мышей. Надеюсь, ей понравится. Когда она придет?

   - Она не сказала. Большая мудрая черная кошка ходит сама по себе, - напомнил Агофен. - Я оставил ее любоваться столь приятным ее сердцу зрелищем, а сам направился сюда, чтобы удовлетворить ваше любопытство и усладить ваш слух своим рассказом.

   - Усладил! - признался Максим. - Молодец. Все сделал так, что лучше и быть не может.

   - А я что говорила, - Франческа была довольно и тем, что Агофен преуспел, и тем что не надо уходить из этого дома, искать где-то убежища от солдат генерала. - Еще молочка! - предложила она, тут же налила стакан и подала его Агофену.

   Тот принял стакан с благодарностью и с удовольствием его осушил.

   Максим подвинул к себе документы, которые принес джинн.

   - Все эти бумаги сгорели в ярком огне пожара, - напомнил он. - И, поскольку они не существует, никто нас не осудит, если мы, для пользы Счастливого Демократического Королевства, ознакомимся с их содержанием, - вот такое загнул Максим, чтобы оправдать моральные принцыпы драконов. - Надеюсь, все с этим согласны.

   Эмилий посмотрел на бабушку и согласился:

   - Раз такое дело, то можно. Надо спасать Счастливую Хавортию.

   Франческа ничего не сказала, но утвердительно кивнула.

   - Итак, вначале посмотрим, что планирует генерал. Потом подумаем, как нам быть. Ну-ка, - Максим взял один из листков... - Так... Да здесь все по полочкам разложено... - и он стал зачитывать наиболее интересные места. - "... дивизия будет состоять из девяти батальонов, по 200 воинов в каждом...", "... С кавалерией плохо, все кикиварды корявые идиоты и не умеют ездить верхом. Возможно сумеем сформировать один эскадрон, но и в нем лошади будут умней своих всадников...", "...этих сил будет достаточно, чтобы неожиданным ударом ликвидировать королевскую гвардию с ее бездарными тупыми командирами..."

   Максим поднял густо исписанный листок бумаги.

   - А вы говорите: "Если Максим не ошибается..." Вот вам документ, уверен, что сам генерал его и составлял.

   - Видим, что не ошибаешься, - согласился Бах. - Читай дальше.

   - "... Бароны возмутятся, - продолжил читать Максим, - попытаются защитить болвана-короля и вместе с ним свои ничтожные дурацкие привилегии. Нам это и надо. Баронства мы ликвидируем, замки снесем до основания, титулы отменим, баронов перевешаем а в подведомственных им поселениях создадим военно-трудовые лагеря и плацы для строевой подготовки. Гномов и кикивардов заставим работать на полях. У нас будет самая передовая форма государственного правления - Счастливая Военная Диктатура. Такого еще не было ни в одной стране, а у нас будет!

   - Непременно надо Брамина-Стародубскому показать, - сказал Дороша. - Ему понравится.