Надо помочь бабушке

   - Если не повесят, то может и вернут вам уточку, - поросенка, как-то неуверенно сообщил ран Клемент. - Это, если ее к тому времени не потеряют, - тут же добавил он.

   Ран Клемент еще раз оглядел темницу и узников, убедился, что все в порядке, запер замок и удалился.

   Дороша подошел к двери, оглядел ее, окованную железом, большую, высокую, в три его роста, плюнул на нее и пробормотал что-то сердитое о поганой железяке, о том, кто ее делал, и о том, кто ее запирает.

   - Ты, Дороша, зря нервы расходуешь, - сказал Максим. - Мы здесь долго задерживаться не станем. Пойдем дальше.

   - Ага... То туда идем, то сюда идем. А работать когда? Я двое суток до своего башмака не дотронулся. Где это видано, чтобы лепрекон за два дня ни разу башмак в руки не взял?

   - Можешь сейчас поработать, - посоветовал Агофен. - До того, как нас начнут вешать, у тебя есть свободное время, мой трудолюбивый друг.

   - Поработать... Поработать, - продолжал бухтеть Дороша. - Все у вас просто... А хороший башмак сшить, это вам не телегу сделать. Там деревягу к деревяге прибил, колеса пристроил, гужи затянул и езжай. А башмак - это изделие. Над каждым стежком думать надо, над каждым гвоздиком... Чтобы красота ощущалась и необходимое удобство присутствовало.

   Дороша, кажется, решил последовать совету Агофена. Он отошел от двери, сел на ворох свежей соломы вынул башмак из ранца и стал его рассматривать, будто видел впервые. Рассматривал, рассматривал и, явно, остался чем-то недоволен. Потом вынул из нагрудного кармана небольшую, узкую медную пластинку и стал так же тщательно рассматривать ее.

   - Что-то не получается? - поинтересовался Максим.

   - Получается, не получается... Легко сказать... - Дороша показал пластину Максиму. - Вот эта цынага в точности к моему башмаку подходит. С медью кожа веселей смотрится. А на какое место ее поместить?

   - Не знаю, - поопасался дать непрофессиональный совет Максим.

   - Вот... И я не знаю, - признался лепрекон. - То ли ее на носке загнуть, то ли над каблуком пристроить, то ли над верхним срезом? И, опять же, слева или справа?

   - Красивая пластинка, она и вправду украсит башмак. Куда ты ее ни поставишь, везде хорошо будет смотреться, - подсказал Эмилий.

   - Нет, не все равно, - не согласился Дороша. - Каждый предмет должен на своем месте находиться. Иначе ерунда какая-нибудь получиться может. У телеги колеса должны быть внизу, а не сверху. Поставь колеса вверху, так телега не поедет. А рога, у быка, спереди, на голове. Если, скажем, быку рога на спину приспособить, как он ими бодаться станет? И уши должны быть на голове, а не на плечах, и не на ногах. Эта украшательная пластинка должна свое место иметь. А как это место найти?

   - Не знаю как это место найти, - снова вмешался Максим. - Но у кузнечика уши, как раз, на ногах.

   - Чего? - Дороше показалось, что он ослышался. Не мог умный Максим сказать такую ерунду: уши и на ногах!

   - Уши, говорю, у кузнечика, как раз на ногах, - повторил Максим.

   - Не может такого быть... - лепрекон, впервые с тех пор как Максим узнал его, выглядел растерянным.

   - Может, - подтвердил Эмилий. - Природа дает нам примеры удивительного многообразия. Кузнечики являются надсемейством прямокрылых насекомых, подотрядом длинноусых. Лапки четырехчленистые. В отличие от других длинноусых, слуховой аппарат у кузнечиков находится на голенях передних ног.

   Не поверить Эмилию Дороша не мог. Эмилий был Заслуженным библиотекарем Гезерского герцогства и прочел столько книг, сколько Дороша в жизни не видел.

   - Значит на ногах... - по-прежнему с растерянностью протянул Дороша. - Интересно... Уши и на ногах... Что же у них тогда на голове? - Он прижал медную пластинку к носку башмака, недовольно покачал головой, переместил к каблуку и снова задумался.

   - То, что ты знаешь все о таком мелком и незаметном существе, как кузнечик, это хорошо, - обратился Агофен к Эмилию. - Но скажи, когда, по твоему мнению, мой терпеливый друг, мы попрощаемся с бароном Брамина-Стародубским и обрадуем бабушку Франческу?

   - Я думаю, что нам лучше двинуться в путь когда стемнеет. До вечера побудем здесь, отдохнем, а когда наступят сумерки, отправимся в путь, - предложил Эмилий.

   - Если нас не станут вешать раньше, - заметил Максим. - Вы обратили внимание, как в этом замке скучно. Всем хочется развлечений. Я думаю, их народный хор уже репетирует. И танцевальный кружок готовится.

   - Хор хотелось бы послушать, - признался Эмилий. - Интересно, кто им руководит, специалист или любитель?

   - Боюсь, что не удастся, мой музыкальный друг, - разочаровал его Агофен. - Здесь вначале вешают, затем поют.

   - А нельзя ли попросить, чтобы сделали наоборот? - спросил Эмилий. - Чтобы вначале пели, а вешали уже потом, - какие-то мамочкины гены тянули Баха к музыке.

   - Попросим барона, - предложил Максим. - Барон добрый, возможно и не откажет.

   - Чего это он добрый? - не согласился Дороша. - Был бы добрым, не держал бы нас в этом повале с гнилой соломой и отдал бы нам жаренного поросенка. Это бароны разбойники, еще похлеще самих разбойников.

   - Ну, Дороша, ты прямо Америку открыл, {7}- рассмеялся Максим.

   - Я ее даже в руки не брал (В параллельном мире, да еще в средние века, представления не имели, что есть какая-то Америка и, кажется, вообще не собирались ее открывать. А может ее там и не было. Мир, хоть и параллельный, но копировать наш не обязан), это я баночку с клеем открыл, чтоб пластинку приклеить. От клея и запах такой. Я все-таки думаю, пристроить цаныгу над каблуком, справа.

Глава четырнадцатая.

   Барону хочется получить выкуп. Гарпогарию дают пендаля. Согласно традициям предков. А нам это надо?! Перед штурмом.

   Ждать нашим путешественникам пришлось недолго. Часа через два командир дружинников вернулся.

   - Барон отобедал, а отдыхать не стал, решил на вас посмотреть, - сообщил ран Клемент. - Будет с вами разговаривать. Вы не гневайте его. Кто к нему с уважением, он перед тем как повесить, разрешает высказать последнее желание и приказывает накормить. Вот вы и поесть сумеете. Перед тем как повесят, очень полезно. Все-таки, последний раз.

   - Нашего жаренного поросенка? - ехидно поинтересовался Дороша.

   - Уж не знаю, - уклонился от ответа стражник. - Что есть, то и дадут. Наш барон сам мало ест. Не в еде счастье. Но тем, кого повесить надо, последний кусок может отдать.

   - Посоветуй нам, многоуважаемый и достопочтимый ран, как нам себя вести, чтобы не раздражать их светлость барона? - полюбопытствовал Агофен. - Что мы должны делать и чего мы делать не должны?

   Клемент внимательно оглядел путешественников: линялые майку и джинсы Максима, старенький халат и тапочки Агофена, простенькую одежонку Дороши. А у Эмилия и глядеть было не на что.

   - Есть у вас какие-нибудь капиталы? - со слабой надеждой спросил он.

   - О бдительный хранитель порядка в этом прекрасном замке и благодатных землях, окружающих его, разве мы похожи на путешественников, у которых есть капиталы? - разрушил слабую надежду рана Агофен.

   - А богатые родственники?

   - Богатых родственников у нас нет, и друзей богатых тоже нет, - не постеснялся признаться Максим.

   - Это плохо, что нет, - с сожалением определил ран Клемент. - Получается, что выкуп вы заплатить не можете, и никто другой за вас тоже не заплатит. Так?

   - Не заплатят, - подтвердил Эмилий.

   Дороша вообще промолчал. Чего отвечать на дурацкие вопросы.

   - Тогда не тяните, сразу признайтесь, что разбойники, - посоветовал ран Клемент. - Барону приятно будет повесить разбойников.

   - Но мы не разбойники, - возразил Эмилий. - И существует презумпция невиновности. Свидетелей у вас нет, вещественных доказательств - никаких. Вы не можете доказать, что мы разбойники. А раз не можете, то должны нас отпустить и принести извинения за причиненные нам неудобства. Я уж не говорю об определенной компенсации, - он небрежно пнул солому.