Страница 4 из 80
— Вы меня пугаете, сэр… — пробормотал Хенфайр.
— Это хорошо. Я так и хотел. Все, что мне надо, я увидел. О, Святая Терра — мои люди! Все мои люди…
Хенфайр оглянулся на темный лес и затем вновь перевел взгляд на Хеншера.
— А что случилось с вашими людьми?
— Они мертвы, — коротко ответил чиновник.
Первый законодатель почувствовал спазмы — будто что-то очень тяжелое и холодное опустилось в низ его живота.
— Что вы имеете в виду? — переспросил он, медленно проговаривая каждый слог.
— Что тут иметь в виду? Они мертвы! — рявкнул Хеншер. — У вас что, дерьмо вместо мозгов? Я, черт возьми, вроде простыми словами выражаюсь!..
— Не нужно оскорблять друг друга, — сказал Хенфайр.
Ответственный чиновник посмотрел на Хенфайра и тяжело вздохнул.
— Извините… — сказал он. — Я правда сожалею о своей несдержанности. Эмоции захлестывают. Мы в опасности, сэр. В очень серьезной опасности. Я прошу вас отдать приказ всей вашей компании спасаться. Бегом. Так быстро, как они только смогут. Сейчас вы еще можете затеряться в лесах. Скажите, что бы они двигались на юг. Пожалуйста, сэр!
Говоря так, ответственный чиновник аккуратно настроил включенный им вокс-передатчик на спецканал, а затем раскрыл оптический ридер, вмонтированный в фасцию передатчика. Прибор мигнул и зеленый огонек замерцал внутри его защищенного оправой объектива.
Ответственный Чиновник снял с перстень и вставил его в специальный паз на ридере.
— Боже мой! — пробормотал Хенфайр.
Нетвердой походкой он сделал несколько шагов назад, после чего возвысил свой голос, отчаянно желая, чтобы он не так заметно дрожал:
— Слушать всем! — крикнул он. — Всем! Бегите! Бегите немедленно! Прямо в лес! Не мешкайте! Бегите! Бегите на юг! Бегите!
Возничие и слуги, как стая спугнутых ворон, выпорхнули из неподвижного транспорта и пустились бежать со всех ног. Хенфайр увидел, как, охваченные паникой, они врассыпную бросились к темнеющим за повозками деревьям и быстро исчезли из виду. Дальше он мог только слышать испуганные вскрики и топот ног, стремительно удаляющихся от него во тьму.
Ответственный чиновник вытащил перстень из оптического ридера и вновь натянул его на свой палец. Затем он щелкнул на передатчике кнопкой «повторить/отослать». На мониторе сначала замерцали, а затем запульсировали яркие огоньки. Чиновник повернулся и обнаружил, что Хенфайр все еще стоит у него за спиной.
— Вы еще здесь? — удивился чиновник, и глубокая печаль послышалась в его голосе.
— Разумеется, — ответил Хенфайр. — Я — первый законодатель этих кантонов! Я не собираюсь бежать, как дурак какой-нибудь!
— Так было бы разумно, сэр, — грустно промолвил Хеншер.
— Я останусь здесь, — твердо сказал Хенфайр. — Это моя земля, моя территория! Я отвечаю за нее перед самим верховным законодателем! Будь я проклят, если покину землю, которую был избран защищать.
— Значит, будете прокляты, — сухо сказал ответственный чиновник.
Он снял с ее багажной полки небольшой ящик, лежащий рядом с беспрерывно щелкающим прибором для замера радиации. Ответственный чиновник отомкнул ящик — внутри обнаружились две единицы огнестрельного оружия — пара украшенных золотой насечкой болтерных пистолетов, лежащих на бархатной подложке. Быстрыми, уверенными движениями он зарядил оба и передал один из них Хенфайру.
— А вы не робкого десятка, первый законодатель Хенфайр, — промолвил чиновник по крушениям. — Жаль, что не довелось познакомиться с вами раньше.
— У нас еще будет время… — начал было Хенфайр.
— Нет. Времени у нас не будет, — отрезал Хеншер. — Очень сожалею, сэр. Прежде я неверно оценивал положение. Мы не в большой опасности. Мы в безнадежном положении.
— Хотите сказать… вы и я?
— Хочу сказать, Баал Солок.
Первый законодатель Хенфайр тяжело вздохнул и понимающе кивнул, усевшись на свое место в повозке рядом с ответственным чиновником.
И тут появились примулы. Сначала двое — одинокие тощие фигуры в нежном мерцании зарниц. Затем еще. Дюжина… Две дюжины. Очень черные и плотные костлявые фигуры, которые в блеске молний одна за другой бесшумно выступали из густого подлеска. Что-то в их облике заставило Хенфайра подумать шипастых ветках, глянцево-черных и искривленных.
Ответственный чиновник по крушениям поднял свой пистолет. Сэмиал Кейтер Хенфайр сделал то же самое.
— Я действительно очень сожалею, — сказал ответственный чиновник по крушениям.
— Не стоит, — ответил первый законодатель.
Они открыли огонь.
Между тем за их спинами, неслышных в грохоте болтерных пистолетов, неутомимо продолжал трещать прибор для измерения радиации, а вокс-передатчик беспрерывно посылал импульс-сигналы в пространство.
II
Все это казалось дурацкой шуткой, хотя смысл ее был совсем не очевиден.
Пьеретта Суитон Антони, главный секретарь верховного законодателя в Фуче, еще раз прочла официальный запрос и не разглядела там ничего, что по форме своей могло походить на розыгрыш. Тридцати трех лет от роду, эта примечательная не только проворством своих пальцев, но и быстротой ума особа относилась к своей работе весьма ответственно. Настолько ответственно, что это уже стоило ей замужества и сильно проредило круг ее друзей. Лишь недавно женщины на Баал Солок получили возможность служить в законодательном департаменте, но столь высокой и амбициозной должности смогла достичь одна лишь Пьеретта Суитон Антони. Потребовались упорство и недюжинная энергия, чтобы на карьерном пути преодолеть косные, давно изжившие себя взгляды окружающих на ее пол и профессию. Даже теперь, когда старые правила были изменены и закон признал за женщиной право голоса, ей, чтобы успешно продвинуться по службе, приходилось работать вдвое усерднее и эффективнее любого мужчины.
Антони была стройной женщиной и выглядела намного моложе своих лет. Пребывание на государственном посту предполагало буквальное утопание в парче и мехах официальных одежд, но, как говорили многие — большинство из которых были мужчины — еще глубже Пьеретта утонула в делах своего департамента. Каждый проведенный там день был для нее как сражение, в ходе которого она заставляла мужчин относиться к себе серьезно.
— Это, несомненно, шутка, — произнесла она наконец.
Дежурный рубрикатор при коммуникационной палате дворца лишь сокрушенно пожал плечами.
— Насколько мы можем судить, это подлинное сообщение, мэм. Если приглядитесь, то заметите штрих-пунктир, который удостоверяет авторство отправителя — ответственного чиновника по крушениям и приему космических обломков.
Антони уже заметила. У нее давно был наметан глаз на такие вещи, и она совсем не нуждалась в том, чтобы ей на это указывали.
— Но ведь это запрос на… — она осеклась и смущенно рассмеялась.
Рубрикатор в ответ тоже рассмеялся, но как-то натужно, явно стараясь подладиться к собеседнице.
Антони оборвала смех, и рубрикатор тут же умолк.
— Такого прежде никогда не случалось, — сказала она.
— Вы, пожалуйста, извините меня, мэм, но случалось…
— Когда же?
Рубрикатор пожал плечами.
— Э… Мне надо навести справки. Может лет пятьсот тому назад…
— Это шутка, — сказала она снова.
— Надеюсь, что так, мэм — ответил рубрикатор. — Придется заполнять столько бумаг, если все это на самом деле…
Антони вновь взглянула на официальный запрос. Она знала, что могла его просто проигнорировать: это вполне в ее власти. Она могла проигнорировать все, что угодно, если считала, что этим лишь понапрасну потревожит верховного законодателя.
Однако она не добилась бы своего положения в этом мире, если бы игнорировала правила. Никто так досконально не изучил правила законодательного департамента, как Пьеретта Суитон Антони. Эта женщина знала все тонкости процесса управления, знала также и силу буквы закона. На этот ордер, каким бы смехотворным он не казался, была наложена печать неотложного рассмотрения, и он был составлен с соблюдением всех предусмотренных на этот случай процедур. Антони знала, что подобный протокол нельзя просто проигнорировать, даже если он выглядит идиотским. Даже если что-то случается раз в тысячелетие, это никак не умаляет его важности.