Сокровища Атлантиды

– Сдается мне, – угрюмо сказал Питт, – что веселье тут началось без нас. Вот только не очень понятно, кто правит бал.

44

Несмотря на великолепную выучку, бесстрашие и самоотверженность бойцов и командиров группы “Апокалипсис”, готовых, как один, погибнуть, лишь бы предотвратить конец, задание находилось на грани провала. Группа несла убитыми и ранеными, не достигая никакого результата и ни на шаг не продвигаясь к цели. Неудача громоздилась на неудачу, и худшие опасения Клири начали сбываться одно за другим. “Котики” Джейкобса не смогли атаковать баррикаду с фланга и были безжалостно выдавлены в тот же периметр, что и две другие группы. Западня была тщательно подготовлена, все дыры законопачены. Штурмовая группа угодила в “мешок” – иначе говоря, оказалась в окружении, из которого невозможно вырваться.

Осколок гранаты разрезал Клири подбородок, пуля угодила в руку. Шарпсберг получил ранения в руку и в плечо. Гарнет харкал кровью после попадания в горло. Только Джейкобс оставался пока невредимым, стараясь за троих и подбадривая людей личным примером.

Стрельба с баррикады неожиданно прекратилась. Десантники некоторое время продолжали беспорядочно отстреливаться, потом Клири тоже приказал прекратить огонь, чтобы узнать, какую еще карту собирается разыграть Карл Вольф.

Из мощных громкоговорителей, установленных на зданиях в центре площади, послышался уверенный мужской голос, разносясь на сотни ярдов и отражаясь гулким эхом от стен и крыш домов в узких переулках. Микрофоны офицерских раций добросовестно зафиксировали и ретранслировали в Вашингтон следующую речь:

– Прошу вашего внимания, джентльмены. Карл Вольф приветствует американскую штурмовую группу, пытающуюся проникнуть на горнодобывающий комбинат “Дестини Энтерпрайзес”. В настоящий момент вам должно быть ясно, что вы окружены нашими превосходящими силами и выйти из окружения не можете. Дальнейшее кровопролитие бессмысленно. Я готов открыть вам свободный проход обратно на ледник, откуда вас могут эвакуировать ваши люди. Вам будет разрешено унести с собой убитых и раненых. Если в течение шестидесяти секунд вы не подчинитесь, то будете уничтожены. Выбирайте.

Обращение прозвучало как гром среди ясного неба.

Клири отказывался принять неизбежное поражение. В бессильной ярости смотрел он на изорванные пулями трупы и истекающих кровью раненых. В глазах тех, кто еще был способен вести бой, читалась непреклонная решимость. Да, они честно сражались и беззаветно погибали. Да, они сделали все, что в человеческих силах. Да, у них не осталось ни одного шанса. Но прекратить бой, сдать оружие и убраться прочь с поджатыми хвостами, навсегда опозоренными, зато живыми. Ну нет, для спецназа такой вариант не проходит! Уж лучше всем сложить здесь головы, навеки оставшись безымянными и неоплаканными.

Однако в распоряжении неустрашимого Клири оставалось всего двадцать шесть бойцов из пятидесяти шести, сброшенных с “С-17”. Сначала их расщелкивали по одному снайперы с баррикады, потом последовал ощутимый пинок под зад от бронированных “снежных котов”. В конце концов и от них удалось отбиться – но какой ценой! Майор тщетно гнал прочь отравляющие душу пессимизм, отчаяние и горечь поражения – мерзейшие чувства, каких он, привыкший побеждать, никогда ранее не испытывал. Попытка штурма казалась безнадежной, но Клири все равно решил попробовать. Не в лоб, конечно, – это не принесет ничего, кроме верной гибели. Но мысль о выходе из боя даже не возникала. Все до одного знали, что если не умрут здесь и сейчас, то все равно погибнут, когда Земля встанет на дыбы. Терзаясь сомнениями и тяжелыми предчувствиями, Клири перестроил остатки своей группы для последней атаки и приготовился отдать последние распоряжения.

Истекали последние мгновения из шестидесятисекундной передышки, милостиво дарованной Карлом Вольфом. И в тот самый момент, когда бой должен был возобновиться, Клири услышал в отдалении что-то похожее на сигнал автомобильного клаксона, только почему-то усиленный до рева пожарной сирены. Рев приближался, становясь все громче, и все, кто еще оставался на поле боя, в удивлении повернули головы на этот непонятный звук.

И тут эта штука вылезла прямо на них.

– Что там происходит?! – пронзительный возглас Лорен перекрыл гудение мужских голосов за столом, когда из динамиков ретрансляции донеслась очень странная мешанина звуков.

Все присутствующие в залах для оперативных совещаний Пентагона и Белого дома автоматически перевели взгляд на мониторы, со статическим изображением территории комбината. Несколько долгих секунд никто не шевелился, оцепенело прислушиваясь к тому, что напрямую передавалось из Антарктиды.

– Боже всемогущий! – придушенно рявкнул адмирал Элдридж.

– Что это за чертовщина? – потребовал ответа Уоллес.

– Понятия не имею, господин президент, – пробормотал генерал Сауз, тщетно вслушиваясь в какофонию голосов трех или четырех десятков бойцов сил специального назначения, которые ни с того ни с сего вдруг подняли неимоверный гвалт, наперебой перекрикивая друг друга. – Понятия не имею!

Происходило нечто поистине невероятное. И бойцы спецназа, и охранники за бруствером баррикады ошеломленно застыли на месте, пытаясь понять, надо ли на это реагировать, а если надо, то как именно? Как будто в гипнотическом оцепенении, не в состоянии шевельнуть даже пальцем, Клири остановившимся взглядом следил за приближением исполинской красной машины, одни только колеса которой возвышались вровень с крышами одноэтажных строений и которая возникла вдруг на поле боя, словно оживший кошмар шизофреника. Все еще пребывая в трансе, майор продолжал автоматически фиксировать развитие событий. А новоявленная колесница Джаггернаута продолжала движение, мимоходом расплющив двух “снежных котов”, имевших несчастье попасться ей на узкой дорожке. От столкновения с десятифутовыми колесами сидевшие в машинах охранники взлетели высоко в воздух. Одного забросило на крышу ближайшего дома, другие попадали на жесткий лед. Двое или трое, поскуливая, расползлись на карачках по углам, остальные не подавали признаков жизни. Взвились языки пламени, облизывая со скрежетом разлетающиеся кабины, измятые дверцы, обрывки гусениц и оторвавшиеся куски брони. А красный великан даже не сбавил хода. Похоже, его водитель и не собирался тормозить, охваченный одним всепоглощающим стремлением сметать и уничтожать все, что попадется ему на пути.

Джейкобс сразу крикнул своим “котикам” убираться прочь с дороги; раненый Шарпсберг едва успел выкатиться из-под колес приближающегося монстра; Гарнет и его люди продолжали таращиться на невиданное зрелище, но в самый последний момент все же успели отпрыгнуть и прижаться к стенам.

Пролетая мимо обалдевших спецназовцев, машина оглушила их пушечной канонадой из выхлопных труб, у которых обломками “снежных котов” оторвало глушители. Этот “салют” скорчившиеся в снегу бойцы не забудут, наверное, до конца жизни. А еще через несколько секунд тридцатисемитонная махина врезалась в ледяную баррикаду и разнесла ее вдребезги, без видимых для себя последствий проломив метровой толщины барьер.

Охранники остолбенели – точно так же, как и американцы, а железный колосс, не удовлетворившись, видимо, сносом баррикады, загрохотал в сторону арочного входа в центр управления, как сошедший с рельсов экспресс.

Среди защитников баррикады началась паника. Наемники сразу ожили и бросились врассыпную, страшась угодить под колеса взбесившейся машины. И в этот миг майор Клири вышел наконец из оцепенения и понял, что спаситель его группы на самом деле не инопланетянин, не демон из преисподней и уж точно не галлюцинация. В мозгу у него что-то щелкнуло, и в ослепительной вспышке прозрения Клири вдруг осознал, что появление на доске новой и ни одной из сторон не учитывавшейся тяжелой фигуры коренным образом изменило соотношение сил. Надежда возродилась как феникс из пепла.

В памяти майора спецназа Томаса Клири навсегда запечатлелся образ залитого солнечным светом гигантского красного вездехода, его водителя с забинтованным лицом, одной рукой крепко сжимающего руль, а другой хладнокровно садящего по охране из кольта образца 1911 года, и смуглого коротышки рядом с ним, с азартом поливающего из автомата разбегающихся людей в черной форме. Такое случается только раз в жизни, да и то потом начинаешь сомневаться – уж не привиделось ли спьяну или от перегрева.