Страница 18 из 174
Закончив работу, Сканга огляделась по сторонам. Ее взгляд медленно скользил по просторной земле. Она искала ауры, оценивала их, а потом удовлетворенно хрюкнула. Сотни глаз наблюдали за ее действиями, но во всех них не было ни капли разума. Большая стайка сусликов, стадо зубров, заяц, лиса, косуля, куница и сокол высоко в небе — вот и все свидетели.
Маленькое лисьеголовое существо на краю близлежащего леса Сканга не заметила, потому что лутины научились прятаться как ни один другой народ.
Письмо незнакомца[1]
Итак, сегодня я хотел потренироваться в заячьем заклинании, поскольку так приказал мне мастер Громьян, а то, что говорит мастер Громьян, лучше выполнять, не то он снова придет со своей палкой для наказаний. Поэтому я сидел на берегу Зеленоглазого озера, там, где ловится особенно крупная форель и где Лица дала мне пощечину, когда я хотел показать ей, что поцелуи — это тоже волшебство. Громьян трижды говорил мне, что я должен следить за орлами, если заклинание все же удастся, в чем он, впрочем, сомневался, поскольку считает меня жалким халтурщиком, но я сумел и за орлами следил, потому что если мастер Громьян трижды говорит о чем-то, то это всегда очень важно. А вот о том, что у зайца постоянно уши падают на глаза, мастер Громьян не говорил, и вообще я не видел в небе ни единого орла, потому что мне на глаза все время падали уши. Но поскольку я всегда слушаю то, что трижды повторяет мастер Громьян, то послушно сидел в зарослях на опушке леса и скучал, только лис мимо проходил, который, конечно же, меня сразу узнал, потому что каждый лис узнает лутина, когда встречается с ним. Мы как раз спорили о том, какие суслики вкуснее, сырые или жареные, причем я считаю, что лис только потому так энергично ратовал за сырых сусликов, что не может держать в лапах огниво, когда на холме внезапно появились два великана. Лис сказал, что это минотавры, но он просто хвастался своими знаниями, и вообще, у обоих великанов не было рогов на голове, они были в десять раз выше крупного кобольда и поэтому могли быть только великанами. Поскольку они так неожиданно очутились на холме, то могли прийти только через врата на тропах альвов, а ведь мастер Громьян утверждает, что великаны не могут колдовать. Но ведь мне вообще ничего не положено знать о тропах альвов, потому что я иногда еще колдую во сне, когда сплю беспокойно, а если открыть врата случайно, могут случиться нехорошие вещи; но я все равно знаю о них, потому что мне рассказал старший брат, а он часто путешествует по тропам из света. (…) когда мое племя ссорится, они все кричат друг на друга, а в конце все сидим вместе и язычки вываливаются из пастей, потому что мы так сильно кричали. Но великаны другие, было вообще не видно, что они ссорятся, когда старая великанша подошла и перерезала второму великану горло. (…) А потом она сложила все его вещи в кожаный мешок и очень долго оглядывалась по сторонам. Я учуял, как лис не смог удержать в себе воду, настолько мрачно смотрела она на нашу опушку, и я обрадовался тому, что на мне не было штанов и я мог спокойно помочиться на куст, а когда на глаза опять упали уши, мне это стало только на руку. А потом она ушла, плохая великанша с белыми глазами, а мешок с вещами швырнула в Зеленоглазое озеро, а еще наколдовала в небе красивые огоньки. (…) А потом мы спустились к озеру, и я говорил с бобрами, в то время как лис, мой друг, бегал взад-вперед по берегу, потому что от долгого стояния в кустах у него совсем затекли лапы. Бобры решили, что это хорошее предложение — выудить окровавленный мешок из озера, и по мере сил помогали вытаскивать его на берег, хотя мешок был такой тяжелый, что под его весом застонала бы даже рогатая ящерица, а на них ведь можно даже небольшие дома ставить, и они не жалуются и не упрямятся. С мешком у меня, конечно же, возникли проблемы, потому что я ведь не такой сильный, как рогатая ящерица, поэтому я и принял свой собственный облик, радуясь тому, что мне не падают постоянно уши на глаза. Когда каждый смог видеть, кто я на самом деле, я нашел двух оленей, которые хотели помочь мне нести; вообще-то они сначала не хотели, но когда я рассказал о мастере Громьяне и о тебе, они все же захотели, потому что разумнее не сердить столь известных лутинов. Настоящих сокровищ в мешке не было, но пряжка для пояса была красивая, потому что она сделана из камня, какого я никогда прежде не видел, изображает большого червяка, покрытого чешуей, который дико извивается и смотрит злобно. Мне пришлось рассказать мастеру Громьяну свою историю трижды, и я понял, что она очень важна, и решил написать тебе об этом, чтобы ты тоже знал, потому что ты всегда говорил ведь, что нужно ставить в известность племя о важных событиях. Громьян снова ушел в темноту, потому что хотел что-то сделать с головой великана, а мне нельзя было пойти с ним, хотя я сказал ему, что считаю это несправедливым, а когда я стал ругаться, он показал мне палку, и я убежал, нашел куски березовой коры, потому что знаю, что если ты скажешь ему, что тоже считаешь это несправедливым, то в следующий раз он трижды подумает, прогонять ли меня палкой. (…)
Из: сундук XVII, акт 5, документ 32б
Собрание процессуальных актов
по делу княжеского дома Аркадии
против убийцы и государственного преступника
Элийи Глопса
Среди людей
Олловейн отчаянно помахал перед носом надушенным платком, но ничто не могло прогнать пронзительную вонь гавани. Он с завистью смотрел на Ганду. Лутинку, похоже, совершенно не беспокоил неприятный запах. Для путешествия в мир людей она приняла вид маленькой девочки и сейчас стояла рядом с капитаном, который вел неуклюжую галеру через акваторию. С тонкой вуалью, которая едва закрывала лицо и сквозь которую блестели большие темные глаза, в вышитом жемчугом платье, лутинка выглядела очень невинно. Она мигом завоевала сердца членов команды. Все любили маленькую девочку. Они ведь понятия не имели, кого пустили на борт!
Ганда, хихикая, болтала с капитаном. Олловейн пожалел, что не знает, о чем говорят эти двое. Мастер меча не понимал языка людей, живущих в этой местности, — он представлял собой грубое бормотание, немногим лучше хрюканья троллей. Эльфу потребовалось много времени, чтобы овладеть языком фьордландцев. Но на этот раз он не прикладывал ни малейших усилий к тому, чтобы что-то выучить. Сюда они больше никогда не придут. Излишне мучить свой язык такой тарабарщиной. Если бы только Ганда не трепалась! Еще проболтается, чего доброго!
Олловейн провел рукой по рукояти меча. Даже если вся команда корабля набросится на них, ему, вероятно, будет совсем не трудно победить. Но останутся сотни свидетелей, и еще вопрос, сумеют ли они выбраться из гавани, даже если он заставит себя прыгнуть в вонючую воду.
Эльф не искал неприятностей, но от лутинки готов был ожидать любой пакости. Если бы только Ганда не болтала с каждым встречным человеком… Рано или поздно это приведет к неприятностям! Она делала это, чтобы спровоцировать его, это Олловейн знал совершенно точно. Нельзя позволить этой проныре заметить его гнев, и тогда она, возможно, сдастся.
Некоторое время мастер меча рассматривал неприятные вещи, плававшие в носовой волне корабля. Фекалии, остатки овощей, рыбные отходы. Немного поодаль на толстой доске плыло что-то белое. Оно шевелилось. Эльф вздрогнул, когда разглядел, что это такое: кошка, задняя часть туловища которой была замотана в светлый платок, из-за чего она казалась похожей на рыбий хвост. Передние лапы кошки были прибиты к доске. И кошка была еще жива! Такое могли сделать только люди.
Олловейн подумал, что стоит метнуть нож и избавить животное от страданий. Вероятно, кошка — жертвоприношение какому-нибудь сомнительному человеческому божеству. Негромко выругавшись, эльф напомнил себе о том, что они ни в коем случае не должны выделяться из толпы. Еще час или два, и они окажутся в библиотеке, Путешествие почти завершено! Нужно взять себя в руки.
1
Оригинальный документ 326 написан сажей на восьми полосках березовой коры. Некоторые места в тексте, к сожалению, размыты и нечитаемы, отсюда пробелы в переводе. Составитель текста пишет очень неуклюже, как будто только недавно овладел искусством письма. Его детская грамматика несколько сглажена в переводе, сбивчивый стиль повествования сохранен. Несмотря на то что письмо не подписано, существуют признаки, по которым можно определить, что оно могло быть написано Никодемусом Глопсом. (Примеч. пер.)