Страница 1 из 174
Бернхард ХЕННЕН
Битва королей. Огонь эльфов
Мелике и Паскалю, моим звездам альвов
Все оковы мнений для меня разбиты; мне ведомы лишь оковы необходимости.
Книга первая
ИГРОК
Последняя граница
Этой ночью должны были прийти тролли, так говорили. Мастер меча эльфийской королевы низко пригнулся к гриве своего жеребца и безжалостно гнал его вперед. До замка оставалось еще много миль пути.
Ничто не могло сдержать троллей в их жестокой ярости. Они бушевали с тех пор, как вернулись в Альвенмарк. Три кровавые победы вырвали у эльфов и их союзников эти неотесанные чудовища. Бранбарт, их король, поклялся убить Эмерелль, правительницу Альвенмарка, и изготовить из ее черепа пиршественную чашу для мета.
Всадник предавался мрачным мыслям. Все оставили Эмерелль. И королева предвидела такой финал. В эту ночь придет конец правлению эльфов. Но, по крайней мере, мастер меча будет рядом со своей повелительницей! Там, где в лихую для Альвенмарка годину его место. Оставалось надеяться, что он не опоздает!
Олловейн поднял взгляд. Дорога спускалась в просторную долину и змеилась вдоль сверкающей серебром ленты ручья. Мрачные ивы без вершин обрамляли берега; словно крупные жемчужины, сверкали в лунном свете белые почки на ровных молодых ветвях.
Луна блестела в небе, похожая на огромный щит кованого серебра. Ее свет придавал теплой ночи жутковатую прелесть. Легкий бриз касался склона холма, швыряя эльфу в лицо лепестки цветов. Посреди широкой долины высился замок королевы. Его сверкающие белизной башни, казалось, достигали небес. Темная скала, на которой был возведен замок, терялась в бархатной синеве ночи, и создавалось впечатление, будто крепость парит над землей. Народ эльфов возводил эти стены на протяжении нескольких столетий. Несмотря на то что архитекторы предусмотрели многочисленные бастионы с мерлонами, эспланады, башни с машикулями, никто не предполагал, что все это когда-либо будет использоваться по прямому назначению, что твердыня будет атакована, да и строили ее не для того, чтобы противостоять натиску врага на Сердце Страны. Она должна была стать воплощением совершенства.
Олловейн видел замок уже сотни раз, но это грандиозное зрелище неизменно трогало его до глубины души. Подобное чувство в нем могла пробудить лишь музыка — меланхолическая песня флейты или тихий голос струн арфы, — боль, которую невозможно передать словами, сладкая и пронизывающая.
Ни один горн не возвестил о прибытии всадника. Масляные лампы, чье золотистое сияние обычно разгоняло тьму на пути к вратам замка, не горели. Гулкий цокот подков под аркой ворот стал единственным звуком, приветствовавшим мастера меча.
Стражи покинули посты. Их копья были прислонены к стене. На возвышении стоял столик для игры в фальрах. Очевидно, партия была прервана. Олловейну было достаточно одного-единственного взгляда, чтобы понять: на брошенном посту дела плохи. Королева была окружена в замке, ее воины — рассеяны.
Танцующий Клинок направил коня в просторный двор и вверх по мраморным ступенькам. Эльфу казалось, что он буквально чувствует, как беда сгущается над замком. Он помчался вдоль колоннады. Тяжелые, подкованные железом копыта его боевого коня высекали каменную крошку из дорогой напольной мозаики. Нужно найти Эмерелль. Она не покинула замок, в этом Олловейн был уверен.
Тяжелые бронзовые врата в конце коридора, всегда открывавшиеся словно по мановению невидимой руки, остались закрыты. Они были настолько велики, что даже великану не пришлось бы склонять голову, пожелай он войти. Створы были украшены искусно выгравированными картинами на исторические темы: как альвы доверили свой мир эльфам, своим младшим детям, прежде чем исчезнуть навсегда. Эти изображения были предупреждением всем, кто входил в тронный зал. Каждый должен видеть, кому предначертано править Альвенмарком. Но троллям на это наплевать.
Олловейн спрыгнул с коня. Толкнул створу, и та распахнулась. Бронза ударила о стену, густой звук, похожий на удар гонга, разнесся по брошенному замку.
Конь мастера меча испуганно заржал и, пританцовывая, отскочил от порога.
Зал знамен наполнял призрачный свет. Стены были скрыты в полутьме, и казалось, что помещение безгранично.
С изящных кронштейнов, которые, изгибаясь, выступали словно из ниоткуда, ниспадали роскошные шелковые знамена с гербами княжеств Альвенмарка: русалка Альвемера, серебряная звезда Карандамона, пурпурная роза на черном фоне, избранная в качестве эмблемы Алатайей из Ланголлиона, и все прочие гордые гербы владык, которые сегодня блистали отсутствием в замке королевы Эмерелль.
Почти бегом пересек Олловейн помещение и толкнул следующие бронзовые створы ворот. В помещении, открывшемся перед ним, сверкал брызгами большой фонтан. Среди струй мраморные воины отчаянно сражались против солнечного дракона. Одной из воительниц в той битве была Эмерелль; тогда еще ее чело не украшала Лебединая диадема. Сцена изображала мгновение, когда Фальрах принес себя в жертву и встретил смертоносный удар, который должен был погубить эльфийку.
Олловейна при виде фонтана пронзила дрожь. Каменные статуи казались удивительно живыми, и создавалось впечатление, будто сражение вот-вот продолжится, грянет грохот битвы. «Где же вы, былые герои? — с горечью спросил себя Танцующий Клинок. — Неужели все ушли в лунный свет?»
Эльф почти достиг ворот в тронный зал, когда свет в просторном помещении изменился, потускнел. Внезапно показалось, что пол содрогнулся. На какой-то миг стали видны стены. Умолк плеск воды.
Мастер меча распахнул створки ворот. Тронный зал представлял собой обширное круглое помещение, стены которого были скрыты каскадами низвергающейся воды. Вместо свода над головой Олловейна простиралось ясное звездное небо. Напротив входа возвышался подиум: семь ступеней вели к трону Альвенмарка, деревянному креслу, инкрустированному мрамором и ониксом, с изображениями переплетенных змей. Рядом с троном стояла Эмерелль, королева эльфов. Невысокая, хрупкого телосложения, но от нее исходила такая сила, перед которой отступали даже драконы. Она стояла прямо, но не казалась напряженной. Подбородок был упрямо устремлен вперед, взгляд направлен в центр зала. Скупым жестом владычица велела мастеру меча подойти.
Пол тронного зала украшала мозаика. Как продолжение мотивов декора трона, на ней были изображены семь змей, которые, переплетаясь, боролись друг с другом. Кроме мрамора и оникса мастера использовали здесь бледно-зеленый жадеит, яркий лазурит, пурпурно-красный порфир, солнечный янтарь и серебристо-седой гранит. Веками, сколько стоял замок, гости и придворные топтали мозаичных змей, но камни не потеряли ни капли блеска. Казалось, они магическим образом светятся изнутри, делая змей почти живыми.
Звонкий щебет заставил Олловейна поднять взгляд. Два соловья облетели зал по кругу, опустились на край серебряной чаши, стоявшей рядом с троном на небольшой колонне, и принялись весело плескаться в неглубокой воде.
На тонких губах королевы мелькнула улыбка. Она убрала со лба волнистую прядь темно-русых волос и взглянула на Олловейна. Ее светло-карие глаза казались печальными.
— Что бы ни случилось в эту ночь, завтра снова будут петь соловьи. Возможно, народ эльфов стал слишком самовлюбленным, слишком старым. Возможно, пробил наш час и мы должны уйти, как прежде ушли альвы и драконы. Но что бы ни произошло, даже тролли не смогут разрушить красоту Альвенмарка. И завтра будут петь соловьи.
Легкий ветерок играл с волосами королевы, заставлял негромко шелестеть подол ее платья. Нежно-голубая, вышитая серебряными нитями ткань подчеркивала благородную бледность Эмерелль. Ее молочно-белая кожа, казалось, источала неяркое серебристое сияние, как и стены замка. В королеве было что-то эфемерное, нереальное. Только тонкий кожаный шнурок на шее диссонировал с нарядом эльфийки. Он казался слишком грубым. На нем висел простой камень с простым рисунком, если так можно назвать пересечение царапин. Но сам камень скрывала ткань декольте. Мастер меча видел это украшение всего несколько раз. Несмотря на кажущуюся простоту, оно было величайшим сокровищем народа эльфов. Альвы, прежде чем покинуть этот мир, подарили по одному такому камню представителям каждого народа Альвенмарка. Это были источники необычайной силы, если только ими умели пользоваться. За эти камни велись войны.