Страница 99 из 125
КУЛЬТУРА ИСПАНИИ В IX—XI ВВ.
Андалусия стала одним из центров развития раннесредневековой культуры Испании после арабского завоевания. Политически независимая Андалусия в культурном отношении оставалась провинцией Багдада.
Арабская Испания, вошедшая в комплекс завоеванных арабами стран, восприняла достижения той культуры, которая сложилась в мусульманских странах в результате освоения и переработки наследия иранской, среднеазиатской, западноримской и византийско-сирийской культур.
Арабы занимались наукой и философией, в то время когда большая часть западных стран была погружена в невежество. Через арабов европейцы впервые узнали о достижениях древних греков, с этого началась новая европейская наука. Следы арабских заимствований остались в научных терминах европейских языков: алгебра, алкоголь, химия (собственно «алхимия», но слово в этой чисто арабской форме стало потом означать суеверные поиски чудесных свойств тел). Все эти выражения взяты у арабов, как и множество слов в области торгового обмена и быта: базар, магазин, тариф, арсенал, цифра и др.
В высших Школах Кордовы в X в. помимо мусульманского богословия и права преподавались философия, математика, астрономия, физика и медицина. Сюда приезжали учиться и из стран Западной Европы, и из стран Передней и Средней Азии. В библиотеке халифа Хакама II (961—976 гг.) в Кордове находилось до 400 тысяч рукописей. Здесь переводились научные труды с древнегреческого на арабский язык. Начиная с XI в. в абарской Испании велась большая работа и по переводу на латинский язык сохранившихся в арабских переводах трудов древнегреческих авторов. Это дало возможность западноевропейским ученым-схоластам впервые полностью ознакомиться с данными произведениями.
Еще значительней было то место, которое занял Кордовской халифат в развитии духовной культуры не только Востока, но и Европы. В его столицу, прекрасную Кордову, получившую гордое название «обиталище наук», приезжали учиться из Франции, Германии, Англии. Среди многочисленных заведений особым авторитетом пользовался Кордовский университет, в котором наряду с Кораном и мусульманским богословием изучались и светские науки. Богатейшие библиотеки Кордовы, подобные которым мир знал только в эпоху античности, славились по всему свету. Библиотека, собранная просвещенным государем аль-Хакамом II (961—976 гг.) в его кордовском, дворце, насчитывала не менее четырехсот тысяч томов.
По приказу этого монарха целая сеть агентов, комиссионеров и переписчиков вела библиографические поиски во всем мусульманском мире. Библиофильство стало подлинной страстью в Испании. Спрос на книги оказался настолько велик, что в Кордове множество людей жили перепиской редких и ценных рукописей. Арабы познакомили европейцев с китайским изобретением — бумагой, производство которой было налажено в специальных мастерских Хативы и Толедо. Ярким свидетельством культурного подъема страны была грамотность большинства населения в противоположность остальной Европе. Кордова, полумиллионный город с мощеными улицами, тысячами домов, великолепными дворцами и мечетями, мостами и водопроводом, общественными банями и прекрасными садами, соперничала с Константинополем, Дамаском, Багдадом.
Строительство Соборной мечети в Кордове было задумано как своего рода возрождение на далекой земле знаменитой мечети Омейядов в Дамаске (705— 715 гг.). Дух подражания сирийской традиции на первых порах охватил весь уклад жизни, поэзию, музыку и архитектуру Кордовы. Воспоминание об утраченной родине заставляло называть многие пиренейские города сирийскими именами, цветущая долина Гвадалквивир сравнивалась с оазисом Гуты под Дамаском. Воздвигнув в 785—788 гг. в окрестностях Кордовы свою резиденцию, Абд-ар-Разман I Пришелец назвал ее ар-Русафой в память о резиденции своего деда.
халифа Хишама, в Пальмирской пустыне. Он засадил новую ар-Русафу пальмами; традиция приписывает Пришельцу стихи «К пальме», в которых его судьба изгнанника отождествляется с судьбой пальмы, пересаженной на чужую землю. По мере того как власть кордовского государства укреплялась, сюда из Сирии прибывали группы иммигрантов, что в свою очередь способствовало расширению влияния арабского востока.
Мечети Дамаска, Каира, Кайруана и Кордовы составляют созвездие знаменитых колонных мечетей арабского мира, дошедших до нашего времени. В ряду этих грандиозных и величественных созданий мирового зодчества особое место занимает Соборная мечеть Кордовы.
Подобно своим дамасским предкам, халиф аль Хакам II хотел украсить Соборную мечеть Кордовы произведением византийского искусства. Он обратился к императору Византии Никифору Фоке с просьбой прислать опытного мастера. Тот привез с собой в Кордову стеклянную пасту — подарок императора. Здесь у него появились ученики, по свидетельству хрониста, превзошедшие самого византийца. Широко применяемая в украшении ниш капеллы мозаика с типичным для искусства Византии мотивом вьющегося стебля, гроздей винограда и цветов с лучистыми лепестками, хотя и является в кордовской мечети иноземной гостьей, не кажется здесь чужеродной. Стиль мозаики, живой и царственно роскошной, но вместе с тем обладающей почти каллиграфической четкостью, созвучен облику самой мечети, где царит дух античности и Востока.
Мечеть была настолько прекрасной, что христиане, овладевшие городом, не решились ее разрушить, как были разрушены мечети Севильи, Толедо, Гранады, Малаги, Альмерии и других андалусских городов и селений. Не только жители Кордовы, ежегодно собиравшие средства на ремонтные работы в мечети, гордились этим сооружением. Весь христианский мир испытывал восхищение столь уникальным памятником. То, что мечеть в Кордове по убранству и величию превосходит все мечети арабов, отмечал в XIII в. толедский архиепископ Родриго Хименес де Рада, выдающийся испанский историк. Мечеть была освящена как собор Вознесения Богоматери и стала местом отправления христианского культа.
Литературным языком в арабской Испании IX—
XIвв. не только для мусульман, но и для местных христиан был классический арабский язык. Нормой и идеалом для поэзии Андалусии были образцы, сложившиеся на востоке халифата. Однако постепенно в Андалусской поэзии не только появляется местный колорит в виде новых тем, образов, сравнений, но и возникают новые формы строфики — мувашшах («опоясанный») и заджал («мелодия»). Эти формы возникли в народной среде в результате взаимодействия культуры арабов и местного романского населения. По содержанию это любовная лирика. Заджал стал излюбленным народным жанром в мусульманской и христианской Испании, распространился во всех арабских странах и оказал влияние на развитие ранней провансальской поэзии. В Андалусии преобладала поэзия с классической тенденцией, в которую проникал и «новый стиль».
Большое влияние на андалусскую культуру оказали достижения арабоязычной переднеазиатской и среднеазиатской культуры, труды ученого Мухаммеда ибн Муссы Хореами (IX в.) и выдающегося мыслителя Ибн Сины (Авиценны). Андалусский поэт Ибн Кузман (род. ок. 1080 г.) писал на языке, близком к разговорному, с большим количеством испанизмов, отказавшись от традиционных условностей классической арабской поэзии. В своих произведениях Ибн Кузман воспевал наслаждение жизнью. В совершенстве владел всеми тонкостями арабской поэтики Ибн Хазм (994—1063), в 1029 г. создавший известную поэму о любви «Ожерелье голубки».
Расцвет андалусской поэзии приходится на XI в., когда кордовский халифат распадается на несколько эмиратов с центрами в Севилье, Бадахосе, Хаэне, Гранаде, Альмерии, Валенсии, Мурсии и в каждом из них возникают придворные литературные кружки. Всюду преобладала панегирическая, эротическая, вакхическая поэзия.
Арабский архитектурный стиль, утвердившийся прежде всего в Кордове и Гранаде, подвергся влиянию складывавшегося местного романского стиля, а впоследствии сам повлиял на романские и готические постройки в отвоеванных у арабов землях («Ворота солнца» в Толедо, сооружения в Авилле, Саламанке XI—XII вв. и др.). Из памятников архитектуры в арабской Испании в период раннего средневековья особенно выделялась Соборная мечеть в Кордове, окончательно достроенная в X в.