Страница 50 из 60
Более красноречиво и лаконично написать, наверное, было бы трудно. Мол, если дорожите своими должностями, то, не рассуждая, молча и быстро выполняйте команды по ускорению акционирования и приватизации вверенного вам пока ещё государственного объединения (концерна).
Аргументируя приведённые в письме требования, Анатолий Чубайс ссылался на Постановление Верховного Совета Российской Федерации от 27 декабря 1991 года № 3020-1 «О разграничении государственной собственности в Российской Федерации на федеральную собственность, государственную собственность республик в составе Российской Федерации, краёв, областей, автономной области, автономных округов, городов Москвы и Санкт-Петербурга и муниципальную собственность».
Интересно при этом, как он же по прошествии нескольких лет описывал, каким образом нужные ему текстовые формулировки попали в указанный документ, принятый российскими парламентариями:
«В стране существовало три десятка министерств и ведомств, которые чётко знали: поруководить предприятиями – это их святое. Никакое Госкомимущество никем всерьёз не рассматривалось. … Причём противостояние Госкомимущества и министерств было не только на федеральном, но и на местном уровне. … Под своё вторжение мы стали, прежде всего, готовить юридическую базу. Решили предпринять нахальный ход – пристегнуть к готовившемуся тогда постановлению Верховного Совета о разграничении собственности между различными уровнями управления один пункт, который принципиально изменял взаимоотношения между Госкомимуществом и министерствами. «Полномочия по распоряжению государственным имуществом, делегированные до 10 ноября 1991 года министерствам, ведомствам и иным субъектам, утрачивают свою силу с момента принятия настоящего постановления», – записано скромно, как бы между делом. Дальше заложили норму о том, что правом распоряжаться объектами федеральной собственности на территории Российской Федерации обладает исключительно Госкомимущество. … Интересно, что Верховный Совет, не переваривающий самого слова «Госкомимущество», нам никак не помешал. Он попросту не понял, что произошло. Лишь к весне 1993 года депутаты сообразили, что одна из основ, на которой держится наша система, – пункт 15 постановления от 27 декабря 1991 года. И ведь речь шла о постановлении, а не о законе. Внесение поправок в закон требует двух чтений, а постановление (особенно один его пункт) при полностью управляемом Хасбулатовым Верховном Совете можно было отменить на сессии, всего за пять минут». (Под редакцией А.Чубайса, «Приватизация по-российски», стр. 107-109)
В точности так и произошло, когда 21 июля 1993 года своим постановлением № 5475-1 Верховный Совет Российской Федерации внёс в пункт 15 значительные изменения, фактически исключив из него вообще упоминание о Госкомимуществе Российской Федерации . «Но к этому моменту, – писал Анатолий Чубайс, – он /пункт 15/ уже своё дело сделал. Просуществовав почти полтора года, система встала на ноги, сформировалась, обрела контакты, связи, умение работать, и разрушить её было не так-то просто». (Под редакцией А.Чубайса, «Приватизация по-российски», стр. 110)
Оказалось гораздо проще разрушить, точнее – разогнать и расстрелять Верховный Совет, весной – летом 1993 года изменивший ключевое для Госкомимущества положение, что автоматически приблизило полные трагизма дни, когда исполнительная власть России, желая бесконтрольно перераспределять государственную промышленную собственность, не сочла нужным приготовить парламенту другие аргументы, кроме Указа № 1400, спецназа и залпов танковых орудий (!).
Ради достижения поставленных перед ним целей, Анатолий Чубайс почти полтора года небезуспешно ссылался на постановление парламента № 3020-1 от 27 декабря 1991 года, значительно расширившее компетенцию Госкомимущества Российской Федерации, подкрепляя свои требования мерами административного воздействия на руководителей государственных предприятий и объединений (концернов), безусловно, имевших крепкие личные связи с госчиновниками федеральных министерств.
Вот так и руководству Российского государственного концерна «Норильский никель», и руководствам входивших в него промышленных предприятий и объединений под чубайсовским госчиновничьим административным нажимом пришлось смириться, приняв навязанный сверху темп проведения приватизационной реорганизации (!).
1.3. Выбор одного из трёх вариантов приватизации. Советы трудовых коллективов и их роль при проведении промышленной приватизации в России
С самого начала в сжатые сроки предстояло выполнить требование, содержавшееся в пункте 3 статьи 15 Закона РФ «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации» от 3 июля 1991 года, в соответствии с которым при выборе рекомендуемого способа приватизации комиссия по приватизации учитывала «мнение трудового коллектива предприятия» . Выбор же трудящихся был ограничен тремя вариантами приватизационных льгот, особенности применения каждого из которых были изложены в пункте 5.4. Государственной программы приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации на 1992 год.
Государственная программа приватизации совершенно определённо и категорично устанавливала порядок участия членов трудовых коллективов в выборе вариантов льгот, предоставлявшихся им в ходе приватизации государственных предприятий и объединений (концернов). Какие-либо принципиальные доводы трудящихся против проведения самой приватизации, либо аргументированные возражения против предложенных вариантов льгот комиссиями вовсе не рассматривались, поскольку для принятия решения о приватизации, получения согласия трудовых коллективов предприятий и объединений (концернов) в обязательном порядке не требовалось .
В то же время норма права пункта 8 Постановления Верховного Совета Российской Федерации от 11 июня 1992 года № 2980-1, утвердившего и введшего в действие Государственную программу приватизации на 1992 год, регламентировала:
«Установить, что коммерциализация, преобразование в акционерное общество государственного или муниципального предприятия, входящего в концерн, ассоциацию, корпорацию или другое объединение, а также структурного подразделения предприятия (объединения) осуществляется по решению трудового коллектива этого предприятия (структурного подразделения) и представителя собственника (соответствующего комитета по управлению имуществом). В этом случае согласия трудовых коллективов других предприятий (структурных подразделений), входящих в объединение (предприятие), не требуется».
Это касалось случаев, когда решение об акционировании с целью последующей приватизации, к примеру, того же концерна, на государственном уровне ещё принято не было, а трудящиеся какого-либо входившего в него предприятия или структурного подразделения, собравшись, принимали решение о целесообразности приватизации той производственной единицы, работниками которой они являлись. После чего, проявив инициативу, как говорится, «снизу», они выходили с этим на соответствующий комитет по управлению государственным имуществом с намерением добиться принятия «наверху» нужного им решения. Отсюда становится ясен смысл фразы, присутствовавшей в решении Правления государственного концерна «Норильский никель» от 20 июля 1992 года за № КН-16 , относительно того, что приватизацию входивших в концерн предприятий, организаций или их отдельных объектов считать недопустимой до принятия на уровне Правительства Российской Федерации решения об акционировании всего концерна.
В нашем же случае намерение представителя собственника – Госкомимущества Российской Федерации – провести акционирование всего Российского государственного концерна «Норильский никель» с целью его последующей приватизации было явно выражено и в дополнительном подтверждении не нуждалось, то есть получение согласия работников не требовалось. Ранее уже отмечалось, что такой подход был вызван тем, что российские реформаторы не очень-то надеялись на необходимое им благоразумие, покорность и расторопность работников предприятий и объединений (концернов), на готовность последних участвовать в принятии нужных команде специалистов Анатолия Чубайса решений.