Страшный суд. Пять рек жизни. Бог Х (сборник)

У Льва Семеновича славная улыбочка: нас не наебешь – он вошел и сразу заспорил – кухонная культура в тот вечер коснулась и моего дома – кухня в цветах – моя культурная мама – с секретом – как можешь догадаться – Жуков покраснел – все-таки Жуков простоват для этой истории – Лев Семенович – к книгам: – хорошие книги читаем – к тому же, не зная почти ничего, склоняюсь скорее к теософии – Блаватской балуюсь – мечтаю о новом единении – видя в христианстве лишь мутные знаки – как тут умирать? – да – кильки хорошие – за кухонным столом чувствую нарастающую симпатию – Роман Родионович – я всегда не очень верил, что он мой отец – недоволен – в тот вечер я возненавидел его оптимистическую бородавку на лбу – Вера Аркадьевна готовит помфрит – во фритюрнице – по-нашему (семейное слово) фритнице – когда Вера Аркадьевна кушает, у нее пища часто падает изо рта на кофточку – жареная картошка, куски яблока, конфеты, мясо, кильки, салат – все кофточки в пищевых пятнах – Сисин тоже все роняет изо рта – пошел в мать – свинячится – особенно, когда жадничает – Сисин снимает с голубой рубашки упавшую пищу щелчками – зоркий глаз Льва Семеновича все подмечает – наверное, тоже сочиняете? – вспыхиваю – мне безличностный бог почти симпатичен – но жалко растаять бесследно – приезь ко мне – приплод – поговорим – гур-гур! – трется персями сизый голубь – на Клязьму – там сборы элиты – в Тарусу – там все так и кипит – из одного дома в другой – бывалый каторжник делится пережитым – бабы попадали в снег, говорят надзирателям: – пока не выебете, работать не будем! – прямо так и сказали? – весь перекуренный – все ненавидят Сталина – вода пенится за бортом – подвыпившие диссиденты, доспоривая о том, насколько Сталин был верным учеником Ленина, расходились – Сисин знал, что умрет в развороченной биографии – вначале он бредил американским десантом на Красной площади – Роман Родионович, из лучшей в мире газеты, покуривая голландские сигарки, стучал на машинке статьи, проклинающие Общий рынок – я написал Век Пизды – прославился – меня выбрали во внуки – я сам вас выбрал – Я БОГ! Я – Путь, Истина и Жизнь! – такое утверждение – ты чего это, Жуков, читаешь? – уже поддается проверке – перед нами либо душевнобольной с манией величия – либо величайший жулик всех времен, либо действительно Бог – на дворе дождь – сирень машет зелеными ветками с гроздьями сирени – все никак не желтеет, не жухнет – вечно молодая, как Кафка – продрогла на октябрьском ветру – Жуков – я – внук командарма Вселенной – мне дали неделю срока – времени нет – в преддверии катастрофы она каждый день мерит температуру – засовывая себе в попу градусник – думаешь, меня это трогает? – возбуждает? – они не посмеют – но все-таки мало ли что – Лев Семенович встречает меня на деревянной пристани – прохладный чмок-чмок среднерусского речного прибоя – на закате лезем в гору – скользя по желтой грязи – я трепещу – ведет в дом – там пахнет драматическим трудом – не дают писать, буду строить дом – писатели – богатые люди – ездят в такси, даже если всем недовольны – к ним снисхождение непонятного свойства – Маркс говорил: – они нежные – там на днях рождения Окуджава поет песни оригинальным голосом – там евреи говорят нехорошее о русском народе в ее присутствии – сначала стесняясь – потом все увереннее, все крикливее – его будущая вдова ебется в Институте под лестницей со старшими научными сотрудниками – потому что блядь – среди женщин немало блядей – с чем трудно, конечно, не согласиться – особенно среди русских – особенно среди тех, кто уходит от мужа – он бьет ее за минутные опоздания после работы – она вытирает за ними – лишь бы подышать общим воздухом мировой культуры – они поэты в стоптанных ботинках (летом: в сандалиях с носками) – носят антисоветчину в коробках из-под ботинок – не зная других мелодий, Лев Семенович насвистывал По долинам и по взгорьям – он обычно выигрывал, но когда я выигрывал, мрачнел – он ввел меня в царство пишущей машинки – драматург поделился творческими планами – вот пишу пьесу о падении нравов у приплода – там есть одна сцена в подъезде – грудь можно щупать – а ниже нельзя – не дает – молодой бог, не знающий о своем предназначении, ест сардельки – она его баловала цыплятами-табака – пиццами – салатиками – ну как? – съел без усилий – улыбался довольный Лев Семенович – так что, ее бывший муж работает в ЦК? – Сисин (в восторге доносительства): – хуже! хуже! – хуже? – Лев Семенович (с улыбочкой нас не наебешь): – гут! я так и знал – получит, блядь, свое – а как ты относишься к существующему строю? – плохо – не любишь Сталина? – Сисин (с улыбкой): – я всех их – покраснев – густо – в сардельке торчат куски сала – мечтаю об автомате – веером от живота! – Лев Семенович улыбается, но спохватывается – хмурится – автоматом не надо – насилие порождает плохой приплод – драматург высказал мнение, что завтра нравственности будет больше, чем сегодня – подо мной ночной московский двор – сардельки разрывают мне внутренности – в наших семьях любят импрессионистов, которые привили мне любовь к искусству – ты спишь, Жуков? – уже пять утра – это кто тут стены расписал? – что за медведь с глазами зэка? – генеральская дача – водопроводные трубы расписаны под березки – с золотыми кольцами – не уезжай, Жуков – я бы сделал импрессионистам поблажки – пустил бы в рай – несмотря на отдельные недостатки их душ – не важно, обладал ли Иисус Христос полным набором Божественности или был обделен как наследник, но на Земле он выглядел приплодом – актерствовал: – плевался – засовывал пальцы в уши убогим – поглубже – я знаю, Жуков, почему ты оживился – ты любишь, когда я недолюбливаю евреев – это случается редко – ты любишь – запахло хвоей – пол убрали еловыми лапами – она вырыла огромную могилу – как защитникам родины – похороны Льва Семеновича прошли с авторской песнью и красной рыбой – за икру не ручаюсь – но водки залейся – я с радостью мчался в Тарусу, когда он умер – событие все-таки – Лев Семенович обозначил меня напоследок: – дно у тебя двойное – вроде бы свой и не свой – к автомату зовет – приплод слишком решительный, чтобы было похоже на правду – веером от живота, а не вышел – он ценил тех, кто вышел на Красную площадь.

Феликс, волосатый племянник покойного, подозвал меня – иди в кабинет – нужна твоя помощь – я испугался – он только вчера умер – без гроба лежал – неоформленный – какая помощь? – они меня запускают – смотрю: – там родственники – сосредоточенные – Льва Семеновича крутят туда-сюда – у него тело страшного цвета – я до этого только лица их видел – они ему линялого ящера вводят в мертвое тело – обернулись – ты чего? – меня Феликс прислал – я готов – помогать – вся мелочь соболезнования высыпалась – гляжу на линялого ящера – они меня за дверь выпихнули – все смотрят – ты чего? – не понадобился (говорю) – надо, думаю, о чем-то подходящем подумать – как играли мы в шахматы – он насвистывал По долинам и по взгорьям – как он меня сардельками отравил – я блевал в ночной двор – о чем Маньке потом рассказывал – я многое ей рассказывал – она ходячая энциклопедия – Лев Семенович впустил меня в новый мир – я понял, Жуков, мою особенность – передо мной разворачивались миры, как в кино – жизнь с Ирмой стала совсем невыносимой – ее шея похудела – похожа на тощую курицу – ей со мной плохо – без меня плохо – уперлась в обиду – измены накатывались на нее через годы – в то время как Сисин несколько – не совсем, конечно – остепенился – но Папаша оказался прав, и я признал на Гавайях его правоту: – люди тратят время и силы на достижение маленького – жизнь кладут на достижение маленького – маленькое не достигается – Сисин принялся хохотать – кататься по полу – дует! – сказал он, резко вставая: – власть над дураками не приносит даже комфорта – рабочий тащит пулемет – после академической пизды со слезой – основательного Курбе – 1’origine du monde[2] – 1863 год – как радикально выкатывается вперед пизда у Боннара – в канун смены века – писал Сисин – а там Уолтер Сиккерт – без всякой осторожности – Дэвид Бомберг со своей лиловой натурщицей – и дальше – дальше в любом сексуальном Макдоналдсе наезжают на тебя гениталиями – а ведь верно – молвила моя war correspondent[3] – маленький Сисин бегал прорываться на Красную площадь приветствовать Гагарина – пролезал под грузовиками, перегораживающими улицу Горького возле «Националя» – куда теперь? – сорвать покрывало и задрать ночную рубашку, чтобы увидеть ночное пугало пизды? – переходя из одного мира в другой – не все изучив – но отведав немало – Сисин не мог не понять, что это не просто его личный опыт, а плод коллективных усилий – цепочка неслучайностей – подталкивание к заключению – и только старая ведьма в Женеве – родственница Набокова – (она так представилась) – поняла, прочитав Век Пизды, что Сисина надо убрать – она догадалась – маленькое пространство женевской жизни, на котором они оказались вместе, обостряло чувства – она сработала и за Пилата, и за толпу, и за Голгофу: – въебалась на ускорении в стену – но плохо разогналась – машина загорелась – Сисин в шоке увидел, как загорелся аккумулятор – она молодец – думал Сисин – приходя в себя – в течение целой недели на него наезжала бетонная стена – с ускорением – с тех пор он разлюбил ездить на переднем сиденье – Элла Борисовна верно поняла, что Сисин у нее отбирает маленькое право на фирн – на ее собственный фирн – на преодоление крупнозернистого снега – машина загорелась, но фирн потек уже позже, когда Сисин был далеко, с поникшей ведьмой на руках – и тогда, на Гавайях, Сисин сказал, что Папаша был прав, подготавливая всех к смерти – делать тут нечего – его выставили из кабинета покойника – Сисин почувствовал себя немного обиженным – хотелось похвастаться друзьям – как он замораживал – во всяком случае, он распространял вокруг себя не похоронную ауру – встреча на Гавайях была в целом дружеская – предложи что-нибудь другое – что я могу предложить? – вскричал, подумав, сынок – я уже предложил ВП! – Папаша кисло кивнул – люди, конечно, забавные существа, сказал Сисин – но быстро надоедают – почему я узнал о тебе так поздно? – с неудовольствием сказал Сисин – я даже не подготовился – не до конца прочел – Ветхий вообще похож на бульварную литературу – Сисин сказал уважительно: – ты интересно придумал – ты здорово связал – оживился он – долго простояло – гниет, но стоит – вообще ты тоже им надоел – признался Сисин – стал расхожей фигурой – я даже стесняюсь родства – стараюсь скрыть – неловко – засмеют – но умирать с тобой лучше, чем без – он остался ночевать – спали вповалку – он спал вечным сном – вдова ходила безутешная – на следующий день все повторилось – к вечеру стало скучно – я взял Зощенко перед сном – давился от смеха в дачную, без наволочки, подушку – боялся, услышат – все равно бы сочли за рыдания – я не заметил, как Льва Семеновича положили в гроб – взяли – несут – вдова: под ногтями черно и грязно – мне вдруг надоело, что она убивается – не то, чтобы переигрывала, но затянулось – вообще-то она хорошая – (добрее к людям) – на журнальном столике валялись письма – я полистал – он писал, что не может без нее жить – готов все бросить – пойти голым, голым! по свету – только бы она была с ним – мне стало не по себе – я был неспособен на такие сильные чувства – покойник обыграл меня в сентиментальные шахматы.

2

Происхождение мира (фр.).

3

Военная корреспондентка (англ.).