Блеск и будни

Азимулла перевел.

— Да-да, — нетерпеливо отозвался Нана Саиб. — Вели ему передать мне коробку.

— Махараджа повелевает не терять зря время. Отдай ему эту коробку.

— Конечно.

Адам поднялся на ступеньку к трону и передал в руки Нана Саиба коробку из слоновой кости. Махараджа нетерпеливо поднял крышку. Потом свирепо посмотрел на Адама.

— Коробка пустая! — взвизгнул он.

Залп выстрелов прогремел сверху, вдребезги разбив цветное стекло плафона и мгновенно сразив четырех стражников, находившихся в зале. Нана Саиб издал вопль, а Адам выхватил из своего сюртука длинный кинжал, сделал выпад и вонзил его в сердце махараджи.

— Мой дедушка отомщен! — воскликнул Адам, видя, как Нана Саиб повалился на спинку своего трона. Кровь хлестала на его шелковый камзол… На лице застыло удивленное выражение. Сверху из-за стеклянного плафона продолжалась пальба, через дырку сбросили веревку. Адам пробежал мимо вопивших гостей, акробатов, жонглеров и танцовщиц. Подпрыгнув, он схватился обеими руками за веревку и начал быстро взбираться наверх.

— Быстрее! — подгонял его сверху Бентли Брент. Бентли, кожу которого тоже подкрасили и одели по-индусски, стоял на толстой деревянной балке над стеклянным плафоном, к которой была прикреплена огромная люстра. Он увидел, как Азимулла целится из пистолета в Адама, который уже почти вскарабкался до потолка. Выстрелив, Бентли увидел, как Азимулла свалился на труп Нана Саиба.

Гости толпой бросились к дверям, стараясь выбраться из тронного зала. Тем самым они мешали солдатам Нана Саиба пробиться внутрь. Еще один замаскированный английский солдат и четверо сипаев, которых Адам завербовал в эту экспедицию, схватили его за руки и подняли на балку. Отважные люди побежали по перекладине в мансарду дворца, затем к двери, ведущей на крышу. Бентли был знаком с английским архитектором в Лакнау, проводившим ремонтные работы для отца Нана Саиба пять лет назад. Когда Адам поделился с Брентом своим планом использовать приманку с бриллиантом, чтобы проникнуть во дворец и убить Нана Саиба, Бентли связался с архитектором, у которого сохранились чертежи здания.

Сначала на темной крыше показался Бентли, за ним следовали Адам и другие. Они подбежали к карнизу и посмотрели вниз. Дворец, располагавшийся в центре Битура, был окружен небольшим парком с оградой. Сейчас двор был забит лошадьми, каретами, носилками рикш и колясками гостей Нана Саиба, а также их слугами, большинство из которых в данный момент спали. Бентли стал спускаться по дереву, которое росло у самого дворца, по которому они ранее и поднялись на крышу. Через несколько минут смельчаки, сидя в седлах своих коней, галопом проскакали через главные ворота мимо пришедших в замешательство стражников Нана Саиба, которые начали выбегать из дворца в поисках убийцы их хозяина. Но было уже поздно.

Летя во весь опор жаркой ночью, Адам чувствовал такой подъем духа, которого не испытывал никогда в жизни. Он не раскаивался в убийстве Нана Саиба. Острые ощущения делали его почти счастливым.

Он не знал, что, убив величайшего врага Британской империи, он превратился в величайшего ее героя.

Выдержка из письма королевы Виктории лорду Пальмерстону, ее премьер-министру, от 2 августа 1857 года.

Балморал

Королева получила огромное удовольствие, узнав о смерти этого злодея, Нана Саиба, самостийного махараджи Битура. Лорду Пальмерстону ведомо, какой мы все испытали ужас и стыд, когда до нас дошли сведения о зверствах, совершенных Нана Саибом в Каунпуре. Бедные англичанки подверглись со стороны этого зверя всевозможным насилиям и надругательствам, которые приводят в ужас всех женщин. И, может быть, великая милость заключается в том, что они все погибли. Но теперь этот злодей уничтожен умным и мужественным человеком, лордом Понтефрактом, и королеве трудно передать охватившие ее эмоции, высказать чувства радости и гордости, что Англия породила такого доблестного героя. Очень жаль, что любовные забавы лорда Понтефракта стали достоянием гласности во время суда над этой жалкой миссис Кавана, но королева слишком хорошо знает о темной стороне души мужчины, как и лорд Пальмерстон, и печально, но по-человечески понятно, что молодой человек посеял такие дикие семена. Если бы не этот неприятный случай, то королеве доставило бы удовольствие пожаловать лорду Понтефракту Орден Подвязки. Но при сложившихся обстоятельствах это может выглядеть так, что Корона награждает порок, а королева не хотела бы создавать такое впечатление. И все же королеве доставит огромное удовольствие повысить титул лорда Понтефракта и присвоить ему ранг маркиза. Ах, какая радость быть королевой нации, которая рождает благородных, отважных мужчин вроде этого замечательного лорда Понтефракта!

В. Р. (Виктория Регина)

— Миледи, в гостиной находится мистер Масгрейв, — доложил мистер Хоукинс Сибил, которая читала в библиотеке Понтефракт Холла письмо, написанное ей королевой. Она отложила письмо, на лице отразилось удивление. «Эдгар? — подумала она. — Зачем он здесь?»

— Скажите ему, что я скоро приду, — приказала она дворецкому, который поклонился и вышел из комнаты.

Сибил встала из-за письменного стола и подошла к зеркалу. «Он не узнает о моем волнении», — сказала она себе. Молодая женщина похлопала себя по щекам, пытаясь вернуть румянец. Потом поправила свои роскошные волосы.

Эдгар! Какую же она допустила глупость, но ее так ужасно обидел Адам. Ее связь продолжалась не больше месяца, а потом Эдгар опять уехал в Италию, где находилась его главная любовь… Она решила, что больше его не увидит. Но он явился опять. Сохраняй хладнокровие, сохраняй спокойствие… Господи, чего же он хочет?

Взяв себя в руки насколько это было возможно, она направилась в гостиную. Вот и он — все так же щегольски одет, лицо слегка загорело под итальянским солнцем.

— Эдгар, — произнесла она, протягивая руку. — Какой сюрприз. Когда ты возвратился из Италии?

— На прошлой неделе. Решил отдохнуть от своих итальянских кредиторов, которые становятся такими же неприятно назойливыми, как и английские. Сибил, ты скучала обо мне?

Он улыбался, поднося ее руку к губам.

— Не очень. И поскольку ты ни разу не написал мне, я решила, что и ты по мне не скучаешь.

— Ах, я-то тосковал. Постоянно думал о тебе… Разве мы не насладились прекрасной идиллией, когда Адам уплыл в Индию? А теперь он возвращается большим героем! Не правда ли, в жизни много сюрпризов?

— Да, я только что получила письмо от королевы. Она собирается произвести Адама в маркизы.

— Как великодушно! Значит, ты станешь маркизой. Представь себе это. И когда-нибудь его сын и наследник, лорд Генри, станет вторым маркизом Понтефрактом. Кстати, нельзя ли мне взглянуть на лорда Генри?

— Он спит в детской. Я бы не хотела его будить.

— Слышал, что он очаровательный ребенок, с прекрасными светлыми кудрями… Похожими на мои, как мне сказали.

— У детей часто бывают светлые волосы, — сказала она, вся напрягшись.

— Возможно. Но поскольку твои волосы прекрасного каштанового цвета, а у Джека волосы черные, то если у подросшего мальчика волосы останутся светлыми, это будет выглядеть довольно странно, правда? Дело в том, дорогая Сибил, что в душе ты не уверена, кто же отец твоего ребенка. А если отец я, то это ставит тебя в довольно… скажем, неловкое… положение. Пока величайший герой Англии рискует своей жизнью за Империю в Индии, его жена на родине с большой сноровкой, как говорил Гамлет, пробирается в постель к своему соседу и приятелю детства. Догадаться нетрудно к кому: ко мне. Ах, Сибил, это будет выглядеть совсем неблаговидно. Более того, это будет выглядеть совершенно скверно. И подумай, в каком неловком положении окажется королева! Скандал может потрясти Империю.

Сибил была в ужасе.

— Все годы, что я знала тебя, — прошептала она, — я думала, что по крайней мере ты джентльмен. Какой же я была дурой.