Страница 339 из 348
К числу значительных событий в истории ойратской литературы XVIII в. нужно отнести попытки организации ксилографирования на «ясном письме» Зая-пандиты, предпринятые ойратами при джунгарском хане Галдан-цэрэне (1695—1745). В начале 40-х годов XVIII в. в Западной Монголии на ойратской письменности были ксилографированы такие буддийские канонические сочинения, некогда переведенные Зая-пандитой, как «Восемь тысяч стихов», «Сутра золотого блеска» и «Алмазная сутра». Тогда же был напечатан ойратами и перевод учебника тибетской медицины «Четыре основы». Наконец, в середине того же столетия попытались наладить издание ксилографов на «ясном письме» и приволжские калмыки, напечатавшие столь популярную у монголов «Сутру золотого блеска» в том же переводе. Но эти добрые начинания не получили должного продолжения: ойратское и калмыцкое ксилографирование вскоре прекратило свое существование.
Начало литературной деятельности калмыков, расселившихся в местах, столь удаленных от родины своих предков, но сумевших сохранить обычаи, образ жизни, письменную культуру, эпические сказания и фольклор, также относится к XVIII в. Бережно хранились и передавались из поколения в поколение исторические предания и родословные, которые были впоследствии письменно зафиксированы калмыком Габан Шарабом в его «Истории ойратов».
С летописания и составления родословных начинали во второй половине XVIII в. развитие своей письменной словесности и буряты — другой монголоязычный народ, кочевавший, как и калмыки, в пределах Российского государства. Наиболее ранним бурятским историческим сочинением можно считать «Историю Бальджин-хатун», содержащую легендарное повествование о переселении одиннадцати хоринских родов из Монголии, а также описание ряда исторических фактов более позднего времени.
Тогда же у бурят появился и первый рассказ о путешествии к святым местам Тибета, составленный главой бурятских буддистов Забайкалья хамбо-ламой Доржи Заяевым. Много позже, в конце XIX — начале XX в., этот жанр письменной литературы получил значительное развитие у бурят и калмыков.
К оригинальным сочинениям бурят, созданным в интересующий нас период, относится, по всей вероятности, и «Повесть о Гусю-ламе», где в увлекательной форме описывается путешествие в ад и трактуется основной догмат буддийской морали о неизбежности посмертного наказания за прижизненные грехи. Но это пока единственное известное нам литературное произведение, появившееся у бурят к началу XIX столетия. В основном же на первых порах среди них распространялась все та же общемонгольская письменная литература (преимущественно буддийская догматическая и дидактическая), о которой уже говорилось выше.
В заключение отметим, что в рассматриваемый период у монголов еще явственнее проявилось различие между литературой, распространявшейся печатно, и литературой, бытовавшей в рукописном виде. Значительно возросло количество ксилографированных изданий на монгольском языке, подавляющее большинство которых представляло собой переводы буддийских сочинений, что соответствовало интересам буддийской церкви, монгольской феодальной верхушки и маньчжурского правительства. Произведения же, действительно любимые и читаемые во всех уголках Центральной Азии, населенных монгольскими народами, распространялись в рукописях. Именно рукописная монгольская книга чаще всего доносит до нас наиболее интересные, оригинальные и важные для понимания подлинного литературного процесса в Монголии того периода сочинения, и именно она привлекает самое пристальное внимание ученых-востоковедов.
По сравнению с предыдущим периодом (конец XVI—XVII в.) в XVIII в. резко сокращается переводческая деятельность монгольских книжников. Они в основном создают новые правила орфографии, вырабатывают совершенную и строгую терминологию, редактируют и подготовляют к печати старые переводы буддийских текстов. Наиболее интенсивно подобная работа осуществлялась в первой половине XVIII в., когда готовилось издание Ганджура и Данджура.
В этот же период происходит активное освоение индо-тибетского письменного наследия, знакомство с богатством форм, сюжетов, литературных приемов древнейшего пласта восточной сказочной и повествовательной литературы. Тогда же монгольские авторы делают первые попытки создания своих, пока еще подражательных и компилятивных, литературных произведений.
Все это в конечном итоге предопределило наступление качественно нового этапа в истории монгольской письменной литературы, который приходится уже на следующий, XIX в., когда появилась целая плеяда монгольских писателей и поэтов, чье творчество внесло достойную лепту в сокровищницу монгольской письменной литературы.
РАЗДЕЛ ОДИННАДЦАТЫЙ
-=ЛИТЕРАТУРЫ АФРИКАНСКОГО КОНТИНЕНТА=-
ВВЕДЕНИЕ
XVIII в. — период мало благоприятный для развития африканских литератур и для африканских культур в целом. Как раз на это время приходится наивысший подъем европейской работорговли, губительные последствия которой для исторических судеб африканских народов достаточно хорошо известны. Ведь с одного только западного побережья с начала XVIII в. по 1807 г. было вывезено почти восемь миллионов невольников.
Именно в XVIII в. растут и укрепляются в прибрежных районах континента государства, основным источником благосостояния которых служила роль контрагента европейских купцов, занимавшихся доставкой африканской рабочей силы на плантации Нового Света. Такие государства, как Дагомея, Ардра, Вида, были крупнейшими поставщиками рабов на побережье. Обстановка в этих государствах не благоприятствовала развитию культуры.
Захват почти всей Северной Африки Османской империей в сочетании с ослаблением некогда могущественных государств суданской полосы привел и к ослаблению контактов со странами Средиземноморья, которые всегда были одним из важнейших факторов интенсификации культурной жизни в глубинных областях субсахарской Африки. Аналогичное положение создалось и на восточном побережье, где европейцы — в первую очередь португальцы — разрушили издавна существовавшие связи с Индией. Правда, к XVIII в. несколько оживились связи побережья с Юго-Восточной Аравией. Но последняя к тому времени была уже глубокой провинцией мусульманского мира и контакты с ней не могли стимулировать культурную жизнь в Восточной Африке.
Вместе с тем было бы неверно представлять себе картину культурного развития в Африке южнее Сахары в этот период как сплошной застой. Хотя и замедленным темпом, но зато уже без существенных внешних воздействий продолжалось распространение мусульманской культурной традиции. В частности, как раз на это время приходится окончательная победа арабского языка в Сеннаре и Дарфуре. В Западной Африке на протяжении XVIII столетия создаются теократические государства народа фульбе в Фута-Торо (современный Сенегал) и Фута-Джаллоне (современная Гвинея). На восточном побережье около 1730 г. восстанавливается при сильном арабском влиянии один из главных торговых и культурных центров региона — Кильва. При всей специфичности процесса распространения мусульманской культуры, носившей преимущественно конфессиональный характер, нельзя упускать из вида, во-первых, что самый факт приобщения к письменности сравнительно большого числа людей способствовал в дальнейшем литературному развитию; во-вторых, что самые формы мусульманской культуры под влиянием местных африканских культур видоизменялись, в результате чего складывались очень далекие от первоначальных формы «африканского ислама».
Развитие африканских литератур в XVIII в., во всяком случае — письменной, шло в нескольких главных регионах, между которыми существовали весьма существенные различия. Первым таким регионом была Эфиопия. Специфика развития этой страны заключалась в стремлении ее правителей к максимальной самоизоляции от внешнего мира.
Христианская литература Эфиопии не испытала за это время никаких внешних воздействий, оставаясь целиком в рамках собственной традиции. Укреплению традиционных жанров литературного творчества способствовала почти целиком религиозная направленность литературы, этим же объяснялась и определенная ее тематическая замкнутость.