Операция «андраши»

— Обойдемся и так.

Неуверенно балансируя, они спустились в пляшущую лодку и скорчились на ее мокром дне. Грести должен был Кара. Он неторопливо сел на корму. Его черный силуэт возвышался над ними в ночном мраке, и это было опасно. Он что-то говорил шепотом Боре, стоявшему у самой воды.

Лодка повернула поперек течения. За ее крутым носом Корнуэлл различил дальний низкий берег, а над ним — косые черные полосы ливня, несущегося им навстречу.

Они переправились через реку под бешеными струями дождя, надежно ими укрытые. Кара возвышался над ними, медлительный, черный и почти невидимый на фоне клубящихся ночных туч.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1

Когда до берега оставалось еще десять-пятнадцать ярдов, они увидели, как от стены мрака отделился Юрица и подбежал к тому месту, где они должны были причалить. Кара начал табанить. Они почувствовали, как лодка задела дно, дернулась, уткнулась в песок. Тут Юрица ухватил Митю за протянутую руку, и над ними замаячило смутное пятно его лица, а в шумный аккомпанемент дождя вплелось жиденькое соло его голоса. Они сообразили, что он их ругает. Смигивая с глаз капли, они смотрели на него со дна лодки недоуменно и обиженно.

— Вы на час опоздали. И зачем вам понадобилось тащить с собой целую армию? Пойдете топать тут всеми этими сапожищами?

Марко начал возражать. Разве их больше, чем шестеро? Считая с Митей и его людьми, их ровно шестеро.

— И это много, черт побери.

Но Марко встал, чуть не опрокинул шаткую плоскодонку и перевалился через борт, судорожно нашаривая какую-нибудь опору. Они по очереди последовали за ним, скользя в жидкой грязи, стискивая зубы, чтобы не вскрикнуть, не выругаться. И Юрица уже весело здоровался с каждым из них, а его красивое лицо поблескивало от дождя, смеялось и досадовало.

— Ну, приехали так приехали. Придется найти место для вас всех.

— Как с патрулями? — спросил Марко.

— Они и в пяти шагах ничего не увидят. В такую ночь они ничего не увидят. — Юрица шлепал взад и вперед по грязи, как охотничий пес, расставляя их цепочкой, подталкивая их, чтобы они быстрее выбирались на неширокий луг. — Черт подери, настоящая армия. Прямо второй фронт.

— Что вон там такое, Юрица?

— Дождь-то не всегда будет лить, товарищ Никола, товарищ англичанин. — Он смеялся. — Значит, вы приехали посмотреть нашу Бачку? Ну, так мы вам ее покажем, черт подери.

— Мы что, будем тут околачиваться всю ночь? — резко перебил Марко.

— Куда торопиться, Марко? У нас тут христианский край.

— Фашистский. Я это знаю.

— А ты не замечал? — смеялся Юрица. — Они хорошо уживаются вместе. Просто понять нельзя.

На той стороне луга они остановились, сбившись в кучку. Перед ними в обе стороны тянулась полоса деревьев, которая скрывала шоссе из Нови-Сада в Паланку. Из сарайчиков в виноградниках над Нешковацем они много раз следили в бинокли за этой полосой, наблюдая, как пограничники выходили из-за стволов и, постояв на берегу, опять скрывались между ними. Теперь посадки казались гигантскими и непроходимыми — непроницаемо черная стена в струящемся небе. Но в стене были двери. Они уже пробирались среди тонких деревьев.

Том шагал позади Митиных казаков. Эти чужаки никогда ни с кем не разговаривали, что бы ни происходило, — так по крайней мере про них рассказывали. Теперь их круглые головы подпрыгивали впереди, а он старался не отставать, но его сапоги скользили по утоптанной траве, разбрызгивая грязь, ремень передатчика врезался в плечо. Наверно, дождь давно уже испортил передатчик — вот бы вернуться и швырнуть его в реку… Внезапно деревья расступились, и его подошвы жестко ударились о твердую поверхность. Марко сзади дернул его за рукав. Они прошли сквозь еще одну полосу деревьев и снова оказались на открытом месте. Дождь поливал их без всякого милосердия. Марко остановился.

— Эй, Юрица, а разве тут нет тропки? Чего ты нас ведешь по бездорожью?

— Тропа-то есть, черт побери, есть тут тропа. Вы ведь в культурной стране. — Они увидели, как Юрица раскинул руки, словно ограждая от нареканий репутацию здешних мест. Капли секли их кожу, дробились на ней. И еще они увидели, что Юрица смеется.

— Если тут есть тропка, мы пойдем по ней.

— В их-то сапогах?!

— А, прах тебя возьми, Юрица, при чем тут их сапоги?

Юрица широко расставил ноги и указал на землю позади форменных сапог Тома, выпускаемых миллионами пар с кое-какой безусловно патриотической прибылью и годящихся хоть для героев. Они нагнулись к земле и увидели, как за ногами Тома заполняются водой четкие отпечатки каблуков. Марко проворчал:

— Подыщи им завтра сандалии, Юрица. Будут ходить в сандалиях.

— Завтра…

— Ну ладно, идем дальше.

Они побрели по вязкой пашне, еле поднимая ноги, потому что на них с каждым шагом налипало все больше земли. Кругом клубилась непроглядная мгла, в которой они, затерялись. Из черного неба на них продолжал низвергаться потоп. Корнуэлл пошел рядом с Томом. Он очень беспокоился за передатчик.

— Вы что, думаете, я нарочно его под дождь подставляю?

— Извините, Том, наверное, мне следовало бы помолчать.

Они шагали рядом, сталкиваясь, задыхаясь, «Идиот, — думал Том. — Идиот паршивый!» Вслух он сказал:

— А Бора, значит, остался?

— Да. Мы оставили его на Плаве Горе для связи.

— А тогда на кой нам эти молодчики?

— Митины казаки? Для связи на этом берегу.

— Хорошенькая связь! Они хоть слово знают на каком-нибудь человеческом языке?

— Но Митя же здесь. Он умеет с ними объясняться.

— А он зачем здесь?

— Нам может понадобиться охрана. На обратном пути.

— Пожалуй, проще было бы прямо покончить с собой.

Паршивый идиот! — снова подумал Том. Ну, до зарезу ему нужна эта медалька. Медали! Будут они лежать, пришпиленные к подушечке, на каминной полке старушки мамы рядом с викторианскими бронзовыми подсвечниками и фотографиями в серебряных рамках. Мой сын, которым я очень довольна…

Он сварливо спросил Корнуэлла:

— Вы правда думаете, что на этот раз он согласится?

Но Юрица зашипел на них, и дальше они шли в молчании, слушая, как чавкают их сапоги, как хрипит их дыхание в натруженном горле, как шуршит нескончаемый дождь.

Идущие впереди остановились, задние налетели на них, и все они сбились в беспорядочную кучку, сердито цепляясь друг за друга в непроглядном мраке. Том почувствовал, что ему за шиворот потекли холодные струйки. Никто не объяснил, почему они остановились. Никто никогда ничего не объясняет. Он витиевато выругался — себе под нос. Но Марко все равно потребовал, чтобы он замолчал.

Они стояли и ждали. Постепенно за сыплющейся стеной капель вырисовались очертания низкого длинного крестьянского дома. Затем стену на мгновение расколол быстрый луч оранжевого света, он тут же исчез, и пронзительно затявкали собаки, наполняя ночь страхом. Визгливо вскрикнул женский голос, сметая лай в прежнюю тишину. Немного погодя к ним подошел Юрица.

— Она не соглашается.

— Должна согласиться.

— Говорит, что нас слишком много. Правильно говорит.

— Так сколько же?

Том разглядел, как Юрица неуверенно пожал плечами.

— Ну, троих. Может, четверых. Но нас семеро, и это много.

— Собаки такой шум подняли…

Юрица снова ожил. Он вскинул руки над головой.

— Сейчас сюда хоть бомбу брось, они ничего не услышат. — Он опять смеялся.

Марко сказал нерешительно:

— Митя, может, тебе и твоим двоим?.. Ну и еще, пожалуй, Никола.

Корнуэлл не хотел оставлять Тома. Им следует быть вместе. В конце концов он уступил.

— Но вы согласны, Том? Пока мы не выясним, как… Словно он против. Словно это имеет хоть малейшее значение.

— А кроме того, — говорил Корнуэлл, — передатчик… Я хочу сказать, в такую погоду…

— Я же согласился, чего вам еще надо?

Марко спрашивал:

— Далеко еще идти, Юрица? Нам, остальным? Может, милю, а может, две, ответил Юрица. Если все будет, как он рассчитывает. Сейчас они вызывали у него раздражение.