Страница 21 из 70
Это была самобытная цивилизация. Северная Африка оказала на нее примерно такое же влияние, как древний Египет – на Куш. Как и Куш, она развивалась независимо, своим путем. Мир царил на длинных караванных дорогах. Люди могли беспрепятственно передвигаться, торговать и богатеть. Иногда, правда, спокойствию угрожали воины из племени моси, которые начали совершать нападения на Тимбукту через восемь лет после посещения его Канку Мусой, Однако такие налеты были случайным явлением; они редко нарушали мирную тишину, свидетелем которой был Ибн Баттута. Еще меньше беспокойств было у земледельцев, населявших берега Нигера и прилегавшие к нему равнины. Многие из них даже во времена наивысшего расцвета ислама оставались язычниками и придерживались древних обычаев, благодаря чему суданская цивилизация сохранила своеобразие и неповторимый аромат.
Ибн Баттута поделился с нами и любопытными воспоминаниями о Мали. Этого замечательного человека всегда интересовали женщины, и он нашел, что в Халате они «необыкновенно красивы». В устах человека, которому довелось увидеть множество разных народов, такие слова – не просто банальный комплимент. Особенно поразило Ибн Баттуту, даже можно сказать ошеломило, что женщины «пользуются большим уважением, чем мужчины». Положение вещей в Валате, которую он называет «самой северной провинцией негров», было «поистине необычным. Мужчины там не проявляют никаких признаков ревности. Никто из них не говорит о своем происхождении по отцу, но каждый говорит о происхождении от брата своей матери. Наследниками отца считаются не его собственные дети, а дети его сестры. Нигде в мире я не встречал такого положения, за исключением индийцев Малабара. Но ведь те язычники, а эти – мусульмане, свято соблюдающие часы молитв, изучающие книги закона и заучивающие Коран. Однако их женщины не проявляют никакой робости перед мужчинами и не прячутся от них, хотя неутомимо посещают мечети...»
В Судане даже исламу не удалось уничтожить передачу наследства по женской линии. Несмотря на всю ортодоксальность этой религии, здесь, в Судане, она породила свою, оригинальную точку зрения на вопросы этики и морали. К своему удивлению (и, по-видимому, восхищению), Ибн Баттута обнаружил, что у замужних женщин Валаты есть «друзья», или «приятели», среди чужих мужей. И у мужчин были «приятельницы» среди замужних женщин. «Мужчина может прийти домой, увидеть, как его жена развлекает такого „приятеля“, и не высказать никаких возражений. Как-то раз я пришел к кади, предварительно испросив его согласия, и увидел, что он сидит с молодой женщиной исключительной красоты, и, когда я увидел ее, я так возмутился, что повернулся к выходу, но она засмеялась, вместо того чтобы покрыться краской стыда, а кади сказал: „Зачем ты уходишь? Ведь это моя приятельница“». При всем том этот кади, по словам Ибн Баттуты, «был теологом, да еще и хаджи».
В результате завоеваний Канку Мусы его империя богатела, извлекая выгоды из контроля над центрами транзитной торговли и монополии на наиболее ценные товары. Из имперских городов, пожалуй, самым знаменитым был Дженне. «Именно благодаря этому городу, – писал спустя 300 лет автор „Тарих ас-Судан“, – приходят в Тимбукту караваны со всех сторон». Его слова вполне можно отнести к временам господства Мали, а также расцвета Сонгаи. Генрих Барт в середине XIX века, пересекая Сахару с севера на юг, сумел найти факты, свидетельствовавшие о существовании разветвленной торговой системы и о значительных масштабах торговли. К этому времени размеры ее давно уменьшились и она, конечно, была невелика по сравнению с европейской торговлей XIX века; тем не менее там существовал огромный торговый аппарат, способствовавший в средние века созданию и укреплению отдельных государств и династий в этой стране саванн. Даже с точки зрения такого наблюдателя, как Барт, многое в древней истории Судана уже было ясным. Барт никогда ничего не принимал на веру. У него была свойственная репортерам любовь к фактам. Он всегда стремился проникнуть в суть явлений, и в данном случае ему захотелось узнать размеры торговых прибылей не только в его время, но и в прошлые столетия. «Значение торговли Агадеса и богатства этого района в целом, – писал он в одном из своих типичных фактологических исследований, – явствует хотя бы из того, что царь Агадеса был в состоянии выплачивать царю Сонгаи огромную дань – 150 тысяч дукатов». И это было за 250 лет до того, как здесь побывал Барт. С той же старательностью Барт изучил обороты и характер торговли солью, которая в течение веков шла через Сахару и по размерам оставалась почти постоянной. Барт оставил нам удивительно подробное описание средств, при помощи которых отважные и предприимчивые люди наживались на этой торговле.
Во время господства Сонгаи (как обнаружил Барт) второй по значению чиновник в Агадесе – одной из южных караванных станций Сахары – должен был взимать налог со всех товаров, ввозимых купцами в город (во времена Мали положение было почти таким же, и царь Ганы издавна действовал подобным образом на своих древних границах). Таможенный налог составлял большую часть королевских доходов, но немалая толика оседала и в карманах частных лиц. Как выяснил Барт, основная обязанность таможенного чиновника состояла в том, чтобы «ежегодно сопровождать от Агадеса до Сокото караван с солью из Кель-Гереса, который снабжает западную часть среднего Судана солью из Бильмы, защищать его по дороге, а также охранять от нападения со стороны фульбе (фулани) из Сокото. За это чиновник получает один канту, то есть восьмую часть груза каравана средней величины. Это приносит стране значительный доход – примерно восемь-десять тысяч испанских долларов. Обычный караван состоит из тысячи неодинаково нагруженных верблюдов, и канту соли колеблется в Судане от пяти до семи-восьми тысяч курди, или раковин, из которых каждая стоит примерно два-три доллара. При таких условиях чиновники, которые к тому же ведут торговлю на свой страх и риск, сколачивают значительные состояния».
Рассказы о баснословных богатствах царей – явление нередкое. По словам аль-Бакри, у царя Ганы хранился слиток золота такой огромный и тяжелый, что он вполне мог удержать лошадь на привязи. С ростом Мали и его торговой сети эти басни, в сущности, перестают быть баснями. Говорят, что Муса взял с собой во время паломничества в Мекку 500 рабов и каждый нес около 6 фунтов золота. На верблюдах было, по слухам, от 80 до 100 мешков с золотом, каждый из которых весил фунтов 300. Тех, кому довелось в наши дни увидеть торжественное собрание вождей и племенных правителей Западной Африки в одеждах, сверкающих множеством золотых и позолоченных украшений, не удивят такие цифры.
Накопление богатств содействовало не только росту торговли, но и развитию ремесел. «Величайшее преимущество Кано, – писал Барт об этом городе Северной Нигерии (его слова можно вполне применить к Тимбукту, Гао и Дженне), – состоит в том, что торговля и ремесла идут здесь рука об руку, и почти каждая семья занята в одной из этих отраслей. Поистине есть нечто величественное в этих ремеслах, распространившихся на север до самого Мурзука, Гата и даже Триполи, к западу – не только до Тимбукту, но и до берегов Атлантики (жители Аргуина на атлантическом побережье носят одежды, вытканные и украшенные в Кано); на восток – до территории Борну, где они сотрудничают с местными ремеслами, а также на юг, где соперничают с ними...».
Торговые связи ширились. К 1400 году, по словам Ибн Халдуна, караваны, ежегодно пересекающие Сахару через хребет Хоггар, насчитывали не менее 12 тысяч верблюдов, а ведь этот путь был лишь одним из полудюжины известных путей. Караваны шли по многим направлениями – караванные пути перерезали всю территорию Судана. Государство Борну, расположенное на месте теперешней Северо-Восточной Нигерии, покупало медь у Вадаи – своего соседа на востоке, а Вадаи в свою очередь получало ее из Дарфура, расположенного еще восточнее. Мали привозило с побережья Средиземного моря и из Египта по восточным и северным путям много товаров – шелк, дамасские мечи и коней. Ученые-мусульмане разъезжали по всем странам, паломники шли в Мекку. Все чаще пользовались деньгами или тем, что заменяло деньги, – золотом, медью, ракушками, солью или кусочками металлов. Только на юг редко проникали обитатели царства саванн, но и там у них были свои торговые интересы, ибо туда они сбывали орехи кола из Южной Нигерии.