Страница 20 из 70
Но упадок Ганы не уменьшил значения торговли и пошлин: напротив, роль их возросла. В период существования Ганы и впоследствии в Западном Судане появлялись другие государства, Непродолжительные нашествия завоевателей с севера неоднократно сменялись длительными периодами мирной торговли. В это время миру угрожали скорее не арабы и берберы севера, а торговые посредники, обитавшие на территории Сахары, – туареги и соседние с ними племена.
К 1213 году Аллакой Кейта, согласно преданию, основал государство народа мандинго, которое вошло в историю под названием империи Мали или Мелле. Лет через 25 его преемник Сундиата сверг правителей сосо, незадолго до того утвердившихся в Гане. Около 1240 года Сундиата захватил тогдашнюю столицу Ганы, разрушил ее и построил в верховьях Нигера новую – первую из своих столиц на юге. В последующие 100 лет его преемники властвовали на большей части Западного Судана.
Они господствовали над своими подданными и более слабыми соперниками. К этому времени вся территория излучины Нигера и его внутренних районов – свыше 500 тысяч квадратных миль обильно орошаемых лугов – оказалась под контролем более или менее централизованных государств. Некоторые из этих государств попали на страницы истории, оставив о себе кое-какие скудные данные. От других до нас донесся всего лишь отзвук их необычных названий.
Примерно в тот же самый период далеко на востоке на территории другого обширного района саванн происходил такой же процесс распада племенного строя и зарождения государственной власти. Здесь возникли государства и империи хауса и фулани (фульбе), Канем, Борну, Дарфур.
В процессе этой кристаллизации одно мощное государство и один господствовавший народ или объединение народов соперничали с другим, одерживали верх или сосуществовали с другим государством. Иногда, частично совпадая во времени и пространстве, государство продолжало жить под другим названием и при другой династии. В известном смысле можно сказать, что империя Мандинго пришла на смену Гане, а Сонгаи – на смену Мали, точно так же как Борну сменило Канем. Но было бы неверно полагать, что одна империя механически вытесняла другую. Развитие этого района в целом представляло собой скорее продолжительный рост институтов государственности, прерываемый соперничеством династий, вторжениями, а также отдельными историческими событиями.
Все это позволяет провести параллель с тогдашней Eвропой. Народы Европы и народы Судана отличались один от другого в такой же мере, в какой отличались широты, на которых они обитали. Однако основные моменты их социального роста подчас были поразительно сходны. В обоих районах существовала прочная организация центральной власти, которая экономически основывалась на земледелии, скотоводстве и растущем использовании металлов; в обоих районах исключительно важную роль играли торговля и взимание дани.
Тимбукту и Дженне, Валата, Гао, Агадес – таковы были Миланы и Нюрнберги средневекового Судана, конечно менее великолепные, однако для своего времени и места достаточно богатые, величественные и внушительные. Будучи прежде всего торговыми городами, они принимали караваны, которые с огромным трудом добирались до них с грузом меди и соли из Северной пустыни, с бисером из Венеции, мечами из Европы и Дамаска. Они собирали и отправляли в долгий путь на север караваны с рабами и мешками золота. Слава суданских купцов гремела по всему миру.
Мали
Тимбукту и Дженне, славившиеся в исламском мире размахом торговли и ученостью, превратились из поселений в города к началу XII века. Пора их расцвета совпадает с периодом господства народа мандинго и его империи Мали. В 1310-1311 годах самый знаменитый государь древнего Судана, масса (султан или император), по имени Канку Муса, захватил власть над Мали и стал расширять свои владения. Успешно завершив военные и дипломатические начинания, этот выдающийся деятель отправился в Мекку с караваном паломников. Тем самым он показал миру, насколько сильна вера в ислам у последователей пророка; заодно мир получил возможность познакомиться с величием суданской цивилизации.
В 1324 году он проехал через Каир. За ним следовали караваны верблюдов, нагруженных подарками, слуги, жены и надменные всадники – все атрибуты властителя, царство которого по размерам превосходило Западную Европу и, пожалуй, не уступало по развитию культуры большинству европейских государств того времени. Даже спустя столетия после этого паломничества о нем продолжали говорить в народе, ибо Канку Муса ехал с большой помпой, а в дорожных сумах его верблюдов было достаточно золота. Впоследствии один из высокопоставленных каирских чиновников передал в своих записях впечатление каирских жителей от посещения Канку Мусы. И хотя аль-Омари написал книгу «Африка без Египта» позднее, он имел возможность воспользоваться для главы о Мали сведениями людей, видевших монарха мандинго на его пути в Мекку.
Писатель цитирует слова некоего каирского судьи, беседовавшего с Канку Мусой. Царь сказал юристу, что длина его владений составляет «почти год пути». Аль-Омари добавляет, что то же самое он слышал и из другого источника: «Но ад-Дуккали считает, что Мали в длину равно четырем месяцам пути и стольким же в ширину. И это, пожалуй, вернее, ибо Канку Муса вполне мог преувеличить размеры своего государства». Нам точно известно, что император Мали во времена путешествия Канку Мусы или в ближайший за этим период простирал свою власть до соляных рудников Текказа у северных отрогов Сахары, а также почти до самой страны золота у южной границы саванн. На западе граница Мали достигала Атлантики, а к востоку захватывала медные рудники и караванный центр Такедда, а возможно, и лежащие за ним земли.
За время путешествия Канку Мусы империя Мали увеличилась. В 1325 году малийский полководец Сагаманджи захватил Гао – столицу Сонгаи на среднем Нигере. Вместе с Гао под власть Мали попал и большой торговый район на севере, находившийся до этого в руках Сонгаи. Таким образом, если по численности населения Мали и уступало знаменитым империям Востока, то по размерам и богатству оно было одним из величайших государств того времени. Канку Муса возвращался домой уже через Гао, куда заранее отправил своего полководца, и, получив знаки повиновения от царя и знати Сонгаи, пошел дальше, вверх по течению Нигера, до Тимбукту.
В Тимбукту он приказал построить новые мечети, которые стали знамениты во всем Судане. Говорят, их соорудили по чертежам некоего поэта из Гранады, по имени Абу Исхак ас-Сахили; встретив поэта в Мекке, император убедил его поступить к нему на службу. Ибн Баттута, посетивший Тимбукту примерно через 20 лет, пишет, что видел там могилу этого «славного поэта» и посвященную ему мечеть Санкоре, пользующуюся широкой известностью. Согласно преданиям, вскоре после посещения Канку Мусы в Гао и Тимбукту стали строить дома с плоскими крышами. С этого времени города стали быстро богатеть, ибо Мали было сильнее Ганы и владело многочисленными источниками меди, соли и золота, а также контролировало караванные пути. Центры торговли и религии становились вдобавок и центрами знаний. Ученые находили здесь приют и безопасность. Письменная культура Западного Судана, существовавшая уже несколько столетий, расцвела в Тимбукту в то время, когда в Европе бушевала Столетняя война. Сейчас невозможно представить себе точные масштабы этого расцвета и уяснить его последствия, ибо книги, которые читали и писали местные жители, потеряны или еще не найдены. Правда, Лев Африканский спустя два столетия сообщил нам некоторые данные об интеллектуальной жизни Тимбукту. «В Тимбукту, – пишет он, – много судей, врачей и священнослужителей и все они получают от царя щедрое жалованье. Царь весьма уважает ученых людей. В городе немалый спрос на рукописные книги, ввозимые сюда из Барбарис. Торговля книгами приносит больше прибыли, чем торговля какими-либо иными товарами». Упоминаемый Львом Африканским царь – сонгайский правитель аския Мухаммед. Жизнь в Тимбукту в то время немногим отличалась от условий в эпоху царствования Канку Мусы, после которого здесь долго продолжался период расцвета и изобилия.