Страница 57 из 71
Колдун продолжал говорить. Он рассказал о том, что ему удалось узнать, рассказал о цели похода кудиумов. Добавил, что если дикарям удастся отнять Сердце, то вернуть его будет невозможно, заверил, что в его руках драгоценная святыня будет в полной безопасности и после того, как риск нападения исчезнет, он незамедлительно вернет Сердце храму.
Голос Фархе возвысился, зазвучал крещендо. Колдун снова вернулся к случившемуся с Ягодным Яром, и по зале пронеслась тягучая, ощутимая физически волна отчаяния.
Слова уже не имели значения — только чистый, набирающий силу голос.
Тяжело дыша, герцог схватился за сердце.
— Златоуст, — прохрипел он.
В это мгновение ожившие статуи расступились и бережно положили к ногам Фархе Чистое Сердце. Одна из монахинь шагнула вперед и произнесла:
— Обещай. — Она коснулась белыми пальцами губ колдуна и замерла в ожидании ответа.
— Обещаю, — отозвался он. — Клянусь.
Чистая продолжала стоять на месте. Выдержав паузу, Фархе раздельно проговорил:
— И не найдет моя душа покоя в Ристаговых Подземельях, если я подведу вас.
Между колоннами пронесся стылый, пронизывающий ветерок, и Акинс показалось, что колдун неслышно вздохнул. Ристаг Мрачный, Встречающий Ушедших, принял его клятву.
Монахиня кивнула, и сестры снова заняли место на постаменте. Встали в круг, лицом друг к другу, взялись за руки и замерли, обернувшись статуями.
— И никакой магии, — устало сказал Фархе. — Лишь знание медицины, кое-каких особенностей человеческого восприятия и владение голосом.
Герцог только покачал головой. Его взгляд перелетал с одной статуи на другую, губы что-то беззвучно шептали, но лицо оставалось непроницаемым. Постояв так с минуту, он опустился на колени и благоговейно взял в руки Чистое Сердце.
Когда герцог Акина и Фархе вышли из храма, основательно разгоревшееся солнце уже висело над верхушками башен. Становилось теплее, и только прохладный порывистый ветер не давал воздуху окончательно прогреться. Двор был полон людей, но лейтенант Кирун — высокий, в ярком мундире — выделялся в толпе. Он стоял, скрестив руки на груди, и неотрывно смотрел вверх. Колдун проследил за направлением его взгляда и тихо выругался.
В небе, описывая плавные круги, парил гельмар.
Мать Полонна соскочила на землю, как только гельмар опустился на крышу храма, и быстро пошла, почти побежала к ступенькам. Эта стремительная немолодая женщина была куда подвижней, чем ей полагалось по годам. Не успела она сделать и дюжины шагов, как на лестнице послышались панические голоса:
— Пресвятая Амна, убереги нас!
— Надо поскорее доложить настоятельнице…
— Чудовищное злодеяние!
— Как это могло случиться?!
Полонна замерла. Вязкая сырость дурного предчувствия коснулась ее рук, скользнула мурашками по коже.
— Что? — спросила настоятельница.
Она не хотела слышать ответ, но он прозвучал:
— Чистое Сердце похищено, — сказала одна из сестер. В ее голосе чувствовались слезы.
Обступив настоятельницу, монахини заговорили хором:
— Двое немолодых мужчин…
— Мы как заметили, бросились в погоню — но куда там, их гельмар ждал.
— Хранительницы — в целости и сохранности.
— Все выглядит так, словно они сами отдали Сердце. Не отвечая, Полонна бросилась к ограждавшему крышу парапету. Летун, на котором настоятельница вернулась в монастырь, едва приподнял голову, следя за движениями хозяйки, и снова обессилено распластался на циновках, Чужой гельмар, уносивший Чистое Сердце и его похитителей, пролетал совсем близко. Отчетливо была видна пассажирская кабинка, привязанная к бокам животного; в одном из сидящих в ней людей настоятельница узнала герцога Акину.
— Пресс! — воскликнула она и взмахнула руками.
Обступившие Полонну сестры повторили ее жест, концентрируя усилия, чтобы прижать животное к земле. Гельмар вильнул, но удержался в воздухе и стал резко набирать высоту.
— Слишком далеко, — прошептала настоятельница, с ненавистью глядя ему вслед.
В опустившейся тишине было слышно, как тревожно перекликаются оставшиеся внизу монахини.
— Что же нам теперь делать, матушка?
Казалось, Полонна не расслышала вопрос. Не отрывая взгляда от улетающего гельмара, она сложила ладони на груди и молитвой призвала на себя милость Амны.
— Безбожники, укравшие нашу реликвию! Проклинаю вас! — выкрикнула она. — Проклинаю вас именем Небесной Родительницы!
Ее голос прозвучал мощно, раскатисто, заставляя находившихся во дворе прихожан вздрогнуть и поднять головы.
— Проклинаю, — повторила Полонна шепотом, в последний раз посмотрела вслед похитителям и медленно пошла к лестнице.
Фархе отвернулся от окна и мрачно уставился себе под ноги. Он выглядел встревоженным.
— Что она такое на нас наслала? — с усмешкой спросил Акина. На его коленях покоилось Чистое Сердце, и это наполняло герцога до сих пор неведомой ему силой и энергией. Даже беспокоивший утром желудок утихомирился, и по телу разлилось приятное успокоение.
Лицо колдуна осталось неподвижным.
— Это была анафема? — продолжал настаивать вельможа.
— Это было проклятие Амны, — неохотно ответил Фархе.
— Нас обрекли на смерть?
— Служительницы богини не могут напрямую желать смерти.
Пальцы герцога осторожно касались острых граней кристалла.
— В чем же оно заключается?
— Мы умрем от руки самого слабого из наших противников, — тихо сказал Фархе.
Гельмар предупреждающе запел и встал на крыло, разворачиваясь в сторону Гилейских гор. В кабинку заглянуло солнце, зажитая Чистое Сердце множеством искр.
Место для засады было выбрано идеально: Кривая балка здесь резко сужалась и поворачивала на запад, ступенями спускаясь вниз. Над горлышком лощины нависали заросшие кустарником скалы, под пеленой плюща скрывались расщелины и пещеры.
Палатка герцога Убарского стояла на плоском, выдававшемся на десяток локтей вперед выступе. Отсюда отлично просматривались и лощина, и затаившиеся в пещерах звенья лучников, и прячущаяся за нагромождением валунов конница. Широкую тропу, ведущую к полке, охранял личный отряд герцога.
— Приближаются, ваша светлость, — доложил лейтенант Кирун.
— Все три группы?
— Так точно. Судя по донесениям, они объединились.
Он поклонился и отступил к собравшимся у палатки сигнальщикам.
Пружинистым шагом Акина прошелся по площадке. Его лицо светилось жизнью, движения были легкими и порывистыми, как у мальчишки. На плече вельможи висела кожаная сумка: ни он сам, ни Фархе не хотели упускать Чистое Сердце из виду.
— Чудесно! Мы отучим их лезть на чужие земли, — Он повернулся к стоявшему за его спиной колдуну и добавил вполголоса: — Во всяком случае, я на это надеюсь.
— Вы не уверены в победе, светлейший?
Брови герцога взметнулись вверх.
— Я всего лишь колдун, а не стратег, — поспешил добавить Фархе.
— Очевидно, что наша позиция чрезвычайно выигрышна и удобна, — объяснил Акина, — но кудиумов слишком много, они хорошо вооружены и обучены.
— Хорошо для дикарей? — спросил Фархе.
— Просто хорошо. Кудиумы — умелые и отважные воины, кроме того, они рождены в горах и знают многое, о чем мы даже не догадываемся. — Герцог помолчал, — Моя армия ослаблена последней кампанией и не готова к серьезным сражениям. Тем не менее лучшего шанса нам не представится.
— Я постараюсь помочь, — просто сказал колдун. Герцог Акина внимательно посмотрел на него и кивнул.
«Они станут друзьями, — подумал наблюдавший со стороны Кирун, — Не пройдет и недели».
Несколько минут спустя настороженную тишину нарушил далекий рокот барабанов. «Грром-то-то-том, грром-то-то-том», — выводили невидимые пока ударники. Постепенно звук заполнил лощину, проникая во все щели, взлетая к самым недоступным пикам.
Где-то в стороне еле слышно вскрикнула горихвостка, и ждавшие в засаде люди зашевелились, изготавливаясь к бою. Герцог Акина подошел к самому краю площадки и пристально посмотрел вниз, на конных. Словно почувствовав взгляд, командир отряда — полковник Дибас — поднял голову и отсалютовал своему сеньору.