Летняя гроза

Очень скоро Роджер настолько надоел Грозе, что она едва выносила его общество. Тем не менее, он был самым симпатичным из ее ухажеров и как нельзя лучше подходил для осуществления ее плана. Поскольку Джереми по-прежнему не обращал на Грозу никакого внимания, она решила перейти к более коварным действиям. Она намеревалась заставить Джереми ревновать. Если это не удастся, он, возможно, решит, что Гроза покончила со своей «влюбленностью», как назвал ее Джереми, и снова допустит девушку до себя. Только тогда можно было надеяться постепенно убедить его в искренности чувств Грозы.

А пока девушка продолжала встречаться с Роджером, к большому неудовольствию своей семьи. Им все меньше и меньше нравился грубый и избалованный молодой человек. Родные Грозы мирились с ним лишь потому, что ей он, по всей видимости, нравился, хотя они и не понимали почему. Когда Грозу пытались расспросить на этот счет, она вежливо, а иногда и не очень, отвечала, что их это не касается, и даже несколько раз поскандалила из-за Роджера с Охотником.

Таня тоже пыталась вызвать дочь на разговор.

— Насколько у тебя с ним серьезно, Гроза? — спросила она, пытаясь скрыть свое недовольство.

— Почему ты спрашиваешь? Мы встречаемся совсем недавно, — уклонилась от прямого ответа девушка.

— Он предлагал тебе выйти за него замуж или до этого еще не дошло?

— А ты была бы против?

Таня ответила осторожно:

— Я не уверена, что он подходит тебе, дорогая. Иногда Роджер очень… очень самоуверен и критичен.

Гроза рассмеялась.

— Не ходи вокруг да около, мама. Нужно быть слепой и глухой, чтобы не видеть, что Роджер по большей части ведет себя прямолинейно и грубо.

Таня с облегчением вздохнула. По крайней мере дочь видит недостатки молодого человека.

— Однако он обожает меня, — заметила Гроза. — Он, несомненно, красив и из хорошей семьи, и не жадный. Уверена, он сможет очень хорошо обеспечить свою жену.

Возвращаясь назад, Таня спросила:

— Так он сделал тебе предложение, Гроза?

— Как раз сегодня вечером, если хочешь знать, — с удовлетворением призналась Гроза.

— О Боже! Но ты не ответила сразу согласием? С твоим отцом случился бы удар!

— Не волнуйся, мама. Я ответила, что подумаю над его предложением. — Гроза постаралась не передернуться при мысли о том, что может стать женой Роджера.

— Сомневаюсь, что твой отец одобрит эту партию, — предупредила Таня, которой нисколько не улыбалась мысль отдать дочь этому молодому человеку.

Зная отца, Гроза понимала, что он никогда не одобрил бы такой выбор. Адам по-прежнему надеялся, что в один прекрасный день его дочь выйдет за Вольного Ветра, как и было задумано много лет назад. Поэтому Гроза поинтересовалась у матери:

— Удивляюсь, почему отец не поет хвалы Вольному Ветру, если уж таковы его надежды?

— Вольный Ветер — прекрасный молодой человек, — сказала Таня, словно защищаясь. — В нем нет ничего плохого.

— Совсем ничего, — согласилась Гроза, — кроме того, что, если я выйду за него, мне придется жить в грязном вигваме в этой жуткой резервации.

— Я все равно считаю, что ты поступишь хорошо, если станешь его женой. Он добрый и честный. Материальная сторона не всегда является залогом счастья, дочка. Вольный Ветер любит тебя. Он будет хорошо с тобой обращаться и заботиться о тебе. У вас будут здоровые и красивые дети, он станет верным, любящим мужем.

— Но я не люблю Ветра до такой степени, мама.

— Со временем, возможно, полюбишь, Гроза.

— А может — нет. Ты хочешь, чтобы я оказалась связанной с человеком против своей воли?

— Скорей уж с ним, чем с тем, за кого ты собираешься сейчас, — спокойно ответила Таня.

Развязка наступила через несколько дней. Джереми по-прежнему не проявлял интереса в отношении предполагаемой симпатии Грозы к Роджеру, и девушка была вынуждена продолжать встречи. Она снова пригласила своего поклонника на воскресный обед. В этот день должны были прийти родители Тани и мать Адама, которым тоже предстояло терпеть невыносимое поведение Роджера. Но обстановка окончательно накалилась только тогда, когда молодой человек принялся отпускать свои предвзятые замечания.

— Мне нравится, как построен этот дом, — произнес Роджер комплимент, что бывало с ним редко. Если бы он на этом и остановился, все обошлось бы, но этого не случилось. — В нем явно чувствуется испанский стиль, но все равно он мне нравится. Эти лентяи-мексиканцы мало что умеют делать, но их архитектура очень мила.

Гроза в ужасе быстро обвела взглядом сидевших за столом. За оскорбительным высказыванием Роджера последовала мертвая тишина. Первой заговорила Рэчел, поскольку именно ее семья имела испано-мексиканские корни.

— Этот дом построили мы с отцом, — холодно произнесла она, устремив пристальный взгляд темных глаз на Роджера.

Но тот не понял намека.

— Значит, вам тоже нравится их архитектура, — заключил он, весьма довольный собой.

— Разумеется, — с королевским высокомерием проговорила Рэчел. — Вся моя семья — выходцы из Мексики, а до того — из Испании, — закончила она, взглядом пригвоздив молодого человека к стулу.

Благодаря остаткам совести Роджер виновато покраснел.

— Я… э… прошу прощения, мэм. Теперь, когда вы сказали, я припоминаю, что где-то слышал об этом.

Ступая по тонкому льду, Роджер немедленно попытался вернуться на твердую почву, но только ухудшил дело.

— Я не хотел никого оскорбить. Уверен, что среди мексиканцев много прекрасных людей, как вы. Не в пример этим краснокожим дикарям. Если кого и ненавидит мой отец, так это их! — Не подозревая о новом оскорблении, Роджер продолжал развивать тему: — Должен сказать, я согласен с отцом. Когда я ходил в школу, несколько лет назад в нашем классе был мальчик-индеец. У него были длинные, грязные волосы и по-настоящему подлый вид, и он был настолько туп, что над ним все потешались. В конце концов от него избавились. Мы с ребятами задали ему такую трепку, что больше он уже в школе не показывался. — Самодовольная улыбка заиграла на лице ожидавшего похвалы Роджера.

Собравшиеся, включая Грозу, враждебно смотрели на юношу. Воцарившееся за столом напряженное молчание заставило понять даже такого человека, как Роджер, что он сказал что-то не то.

На сей раз тишину нарушил Охотник:

— Вольный Ветер — мой брат-шайенн, ты, наглый ублюдок! В тот день я помогал ему отбиваться от вас, стада трусов, которых было гораздо больше. Если уж быть совершенно точным, это мы как следует всыпали вам. Это не мы убежали от ваших жалких кулаков!

Стрелок добавил:

— Я тоже тогда дрался. И вам не удалось одолеть Ветра или заставить его бежать от вас. Победили мы. Даже Гроза не сможет этого отрицать, потому что она дралась рядом с нами, хотя была еще девочкой.

Роджер встретился глазами со злобным взглядом золотистых глаз Грозы.

— Мои братья правы, Роджер. Я вместе с ними защищала Ветра. И снова так поступлю, если придется.

— Хорошо сказано, дочка, — заметила Таня. — У меня сердце радуется, когда я слышу, как ты защищаешь честь своего жениха.

К Роджеру немедленно вернулся дар речи.

— Жениха! — воскликнул он. — О чем это они говорят, Гроза? Что это за шутки? Я сделал тебе предложение, а ты ни словом не обмолвилась об этом!

Со своего места во главе стола заговорил Адам, его звучный голос наполнил комнату:

— Моя дочь не обязана перед тобой отчитываться о своих намерениях в отношении другого мужчины. Но раз уж ты сомневаешься в словах моей жены, позволь мне подтвердить их. Ветер и Гроза — нареченные жених и невеста. Вот уже много лет.

— Гроза, это неправда! Ты же не собираешься выходить за этого грязного индейца? — Роджер был ошарашен и уже не стеснялся в выражениях.

Злость заставила Грозу произнести слова, которых давно ждал от нее Адам. Она настолько была вне себя, что тоже совсем не следила за тем, что говорит. Девушка не заметила ловушки, пока не попала в нее. Вскинув голову и сверкнув золотистыми глазами, она сказала: