Большая Охота

А я что? Бросил аппарат, не таскаться же с ним, да и отправился обратно, подрабатывать стрелковым инструктором. Но и на этом поприще не очень-то повезло. Хотя все было бы нормально, не поругайся я с рэкетирами в самом начале. Хотя как с ними не поругаться? Ну от чего меня защищать? Защитить я себя и сам могу, мне бы главное не мешали. Но нет же, не сидится людям спокойно.

В результате ни денег, ни жилья, ни друзей, ни помощников. Как-то слишком умело судьба загоняла меня из одной задницы в другую. Я вздохнул, вернул вычищенный пистолет в боеспособное состояние, сунул его в кобуру на поясе, прихватил рюкзачок с нехитрыми пожитками и тихонько выбрался на балкон.

Жаркая, несмотря на сезон дождей, ночь южной Суматры была пронизана звоном цикад, запахами нечистот с ближайшей помойки и шумом семейной драки в соседнем доме.

«Посуду бьют», — прислушался я, прикрывая за собой балконную дверь.

Я уже забыл, когда в последний раз платил за гостиничные номера. Какой смысл, если в каждом захудалом отеле занято от силы номеров пять? Для усталого путника всегда найдется комнатка на ночь. Главное только не соваться в светлое время суток, а то скандала не избежать. И еще важно выбирать номера не на первых двух этажах, чтобы если вдруг вечером объявится постоялец, он не ввалился именно в твой номер. На третий этаж с вещами ему подниматься будет лень, а на четвертый и подавно.

Поэтому у меня еще несколько лет назад выработалась устойчивая привычка ложиться спать вскоре после захода солнца, а просыпаться часа за два-три до восхода. Никакой будильник уже не требовался, да и не было у меня его отродясь. При таком режиме в постели особенно не понежишься, да и на утренний кофе трудно рассчитывать, зато какая экономия на жилье!

Осторожно спустившись по водосточной трубе, я огляделся, но никакой опасности не обнаружил, если не считать трех бродячих псов, дожирающих чей-то труп на помойке. Хотелось верить, что не человеческий. Псы были крупные, таких имеет смысл опасаться. Почуяв меня, один из них, рыжий, поднял тупую короткую морду и глухо, по-медвежьи заревел. Я положил ладонь на рукоять пистолета, пес тут же поджал уши и присел на задние лапы. Знает, тварь, что такое огнестрельное оружие в руках человека. Не удивлюсь, если доедали они как раз своего сородича, погибшего от чьей-то пули. Но мне тратить патроны на собак всегда казалось непозволительной роскошью.

До восхода оставалось часа два. За это время мне по-любому надо слинять из города, а то вряд ли отпустят без боя. А биться нечем. Хорошо, что бандиты не знают о моих финансовых трудностях, иначе уже взяли бы под белы рученьки. Пешком переться до окраины далеко и опасно, всегда есть шанс наткнуться на местных грабителей, вооруженных самопальными фитильными ружьями, арбалетами, цепями и обрезками водосточных труб, утяжеленными свинцом для надежности. С тремя патронами такая встреча для меня могла плохо закончиться, поэтому следовало обзавестись автотранспортом. Дело не легкое — каждая машина на счету, никому и в голову не придет оставлять ее так, чтобы можно было угнать. Но у меня имелось одно преимущество, возникавшее каждый раз, когда в каком-то городке приходилось задерживаться на недельку-другую. Поэтому действовать я решил как обычно — в тяжелой ситуации всегда лучше пользоваться уже проверенными методами, а новые изобретать в более спокойной обстановке, причем лучше на основе чужого горького опыта.

Поэтому направился я не к окраине, а, наоборот, к центру, где располагалась главная площадь. Улицы были пустынны — да оно и понятно. Без крайней необходимости, какая была у меня, шастать ночью по городу несколько опрометчиво. Преодолев три квартала, я увидел знакомую двенадцатиэтажку, в которой размещались местные органы власти. Все окна были темны, а на первых трех этажах, как я знал, выбиты все стекла. Таким образом местные выражали недовольство реформами, а заодно упражнялись в поражении удаленных целей.

Главная площадь — единственное место, где ночью можно встретить таксиста. Причем причина это заключается не в близости полицейского участка или органов власти, а в оплаченном договоре между рэкетирами и таксистами. Первые пообещали пристрелить всякого, кто будет посягать на жизнь, здоровье и целостность кошелька таксистов, а вторые исправно опустошали за это свой кошелек в пользу первых. Симбиоз, чтоб его.

Конечно, постоянного бандитского патруля на площади не было, слишком дорогое это удовольствие — держать без дела вооруженных ребят. Этим я и собирался воспользоваться, поскольку на угрозы бандитов мне уже некогда было обращать внимание. Даже если я буду до крайности ласков с таксистами, даже если приготовлю каждому подарок к рождеству, при встрече с бандитами меня не ждало ничего хорошего. Семь бед — один ответ.

Перед административной двенадцатиэтажкой притулилась к бордюру старенькая шестиколесная «Агава», выкрашенная дешевой флюоресцирующей краской. Я прекрасно знал водителя по имени Фердинанд, но другой машины не было, а отступать было поздно. Пришлось выйти на площадь. Я пересек ее быстрым шагом почти до середины, когда Фердинанд отвлекся от «видуна» с порнухой, заметил меня и со всей возможной поспешностью запустил под капотом турбину. Я положил ладонь на рукоять пистолета.

Понятно, что в моих стрелковых способностях Фердинанд сомневаться не мог, поэтому он не спешил перевести управление в драйв, а напряженно смотрел, как я приближаюсь.

— Привет, Хай, — первым поздоровался он.

— Привет, Фердинанд. Работаешь?

— Да, моя смена. Ехать куда-то собрался?

— Вообще-то надо бы. Из города.

— Понимаю, — вздохнул таксист. — Жаль, у меня водорода в баллонах едва на пять кварталов хватит…

— Не заправился, — с сожалением махнул я рукой, оставив другую на уровне пояса, где крепилась кобура. — Не подумал.

— Да нет. С деньгами полная беда.

— Ну да, — улыбнулся я с пониманием. — Откуда у пожилого педика деньги?

Фердинанд вздохнул. Я видел, что он потянулся под приборную панель за пистолетом, но мне неохота было тратить патрон. Пришлось прыгнуть к машине, ухватить таксиста за волосы, вытянуть через открытое боковое окно по шею, а затем просунуть руку в салон и нажать кнопку подъема стекла. Шея у Фердинанда оказалась намного толще моей руки, поэтому ему пришлось не сладко, а я высвободился без проблем и отпрыгнул в безопасный для его огня сектор — поближе к багажнику.

— Отпусти! — прохрипел Фердинанд.

— Пушку выкинь наружу.

Таксист закряхтел, и через секунду тяжелый тридцатизарядный «Гренадер» звонко грохнулся на стеклоновую мостовую. Патрон к нему был идентичен тому, которым снаряжался мой «БМФ-400», что уже само по себе было удачей. Я подобрал оружие, сунул за пояс и открыл правую дверцу. Садиться на сиденье чужой машины всегда связано с отдельным риском, тем более что я понятия не имел, какая именно ловушка пряталась в «Агаве». Иногда таксисты ограничиваются применением мощного электрошока на пассажирских сиденьях, а иногда устанавливают под обивкой портативную артиллерию, вышибающую в задницу нежелательного пассажира граммов двести картечи. Пришлось содрать обшивку и хорошенько обследовать пространство под приборной панелью. Именно там я и нашел тридцатимиллимитровую картечницу с электрическим спуском, направленную точно в пах пассажиру. В пах — это на случай, если клиент вдруг окажется защищен бронежилетом или легким композитным доспехом, что хоть и редкость, но вполне вероятно.

Найти картечницу — уже хорошо. Но я знал, что одной ловушкой таксисты редко ограничиваются, а небедный Фердинанд мог позволить себе изыски. Я хотел продолжить поиски, но меня привлек шум мотора кварталах в трех к югу. Ни с кем встречаться мне не хотелось, поэтому пришлось идти на осознанный риск. Вынув «Гренадер» из-за пояса и держа Фердинанда на прицеле, я опустил стекло.

— Пересаживайся на пассажирское кресло, — сказал я ему. — Поведу сам.

— Какого, мать твою, дерьма?!

— По кочану, — ответил я по-русски, но Фердинанд, кажется, понял.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.