Век

— Я сказала вам, что не буду спать с ним.

— Я и не жду от вас этого, да в этом и нет необходимости. Просто сообщите мне, когда он сделает неизбежный шаг, а он его сделает, поверьте мне. Самая большая слабость Виктора — это женщины. Он снимет номер в отеле и попросит вас прийти туда. Когда он сделает это, позвоните мне, у меня уже наготове детектив и фотограф. Он все еще верит в то, что вы пишете книгу о нем?

— Да.

Люсиль хихикнула:

— Что ж, вы хорошая актриса, моя дорогая. Смотрите, я принесла вам кое-что. — Она вытащила из сумочки конверт и протянула его через стол. — Здесь пятьсот долларов. Когда у нас будут необходимые фотографии, вы получите оставшуюся часть денег.

Элен сунула конверт в сумочку.

— Я спросила одного своего друга об этом. Конечно, я не упоминала имен, но он сказал, что в полиции это называется «заманить в ловушку».

— Не беспокойтесь о полиции или ловушке. Дело никогда не дойдет до суда. Мы обговорим развод частным порядком, и никто не будет ущемлен. А вот и мой чай! Нет ничего лучшего, чем чашка горячего чая в жаркий день. Вы знаете, что арабы пьют горячий чай, чтобы охладиться? Интересно, правда? Это как-то связано с температурой тела...

Элен подумала, что у Люсиль температура тела не поднимется даже в Долине смерти.

Виктор уселся в кровати и закурил сигару.

— Так, Люсиль добавила ко всем моим порокам еще и эгоцентризм, — сказал он, медленно вращая сигару на огне спички. — Должен сказать, что если слуги всегда невысокого мнения о своем хозяине, то для некоторых жен их мужья становятся настоящими злодеями. Люсиль, должно быть, видит во мне эдакое маккиавеллиевское чудовище.

— Она такая холодная, — заметила Элен, потягиваясь. — Нет, действительно она неприятная женщина. Что ты в ней нашел?

— Когда-то она была очаровательной девушкой. Но время изменило ее. Оно меняет всех нас. Вероятно, оно изменило меня даже больше, чем я могу признать. Может быть, представление Люсиль обо мне верно, не знаю. Может, я действительно эгоцентричен.

— О нет, — возразила Элен, поглаживая его плечо. — Ты очень милый, славный, очень... неэгоистичный человек. Просто в ее голове сложился искаженный образ, ведь она ревнует тебя, потому что ты добился успеха, а она нет.

— Она добилась успеха. У нее есть все, чего она хотела от жизни: положение в обществе, прекрасный дом, лесть полоумных лизоблюдов, которые увиваются за ней...

— Возможно, ей этого недостаточно. У тебя есть власть — реальная власть, а это очень привлекает женщин. Может, она хочет уничтожить тебя, потому что знает, что никогда не получит такой власти, какой обладаешь ты.

— Возможно. Но думаю, что скорее всего она просто хочет вытянуть из меня каждый мой цент. Уверен, ее адвокат сказал ей, что если она сможет достать компрометирующие меня фотографии, я буду у нее на мушке. Она постарается их достать. Поэтому я должен быть тебе благодарен за то, что ты сообщаешь мне, что происходит.

— Мне не нравилось это с самого начала. — Элен села рядом с ним. — Но нужны были деньги, поэтому... — Она пожала плечами. — Я не горжусь собой, но мне понравилось, как в конечном счете все обернулось.

Она улыбнулась. Виктор обнял ее и поцеловал в щеку.

— Мне тоже. Вероятно, я единственный мужчина в Америке, чья жена платит его любовнице.

— Да. И разве это не прекрасно? — засмеялась Элен.

— Но мы должны прекратить этот фарс. Сначала я откладывал развод, потом Люсиль... Нужно было подумать о детях, но теперь они выросли и смогут воспринять все нормально, по крайней мере я на это надеюсь. Пришло время нам с Люсиль подвести черту. Я лишь надеюсь, что мы обойдемся «малой кровью»: видишь ли, дело в том, что она истратила все свои деньги, поэтому...

Дверь распахнулась, и вспышка фотоаппарата ослепила их.

— Прекрасно, мистер Декстер! Еще один снимок — улыбнитесь!

Вторая вспышка. Виктор выскочил из постели и бросился к двери, но двое мужчин уже бежали по коридору отеля к пожарной лестнице.

— Лучше надень штаны! — заорал один из них через плечо. Он слышал их издевательский хохот, пока те бежали вниз по лестнице.

Виктор вернулся в номер и закрыл дверь. Выглядел он ужасно. Элен плакала.

— Как это случилось? — спросила она сквозь слезы.

— Наверное, они следили за нами. Боже милостивый...

Он начал быстро одеваться.

— Ты подумал, что ты такой умный, так ведь? — спросила Люсиль с ноткой торжества в голосе. Их разговор происходил час спустя после сцены в отеле. Люсиль сидела в небольшом будуаре рядом со спальней на втором этаже дома на Пятой авеню.

— Ты и эта потаскушка актриса! Как будто я не догадалась об этом вчера, когда она сказала мне, что ничего не происходит и что ты — «идеальный джентльмен». Как будто ты что-то знаешь о том, что это такое — джентльменское поведение!

Он поглубже уселся в кресло:

— Хорошо, Люсиль. Ты получила то, что хотела. Только избавь меня от своего злорадства.

— Почему я должна избавлять тебя от чего-либо? А ты когда-нибудь щадил меня? Ты уничтожал меня годами со своей секретаршей. Ты украл мою долю в банке.

— Черт побери, я никогда ничего не крал у тебя! И вообще никогда ни у кого не крал...

— Заткнись! Теперь буду говорить я.

Виктор промолчал. Люсиль поднялась с шезлонга и закрыла дверь.

— Я знала, что рано или поздно ты будешь спать с ней, — произнесла она, прислонившись спиной к двери, — но только вчера вечером я поняла, какую игру ведет эта маленькая шлюха, когда берет деньги у меня и в то же время спит с тобой. Или, вернее сказать, вы оба вели эту небольшую игру. О, это так похоже на тебя, Виктор. Наверное, вы от души повеселились за мой счет! Но на этот раз вы промахнулись. Я вас перехитрила. Я сказала детективу, чтобы он не ждал звонка мисс Фицсиммонс, а начал следить за ней. И — пожалуйста! Мы раскрыли вашу грязную игру, я подчеркиваю: грязную! Сейчас, в силу очевидных причин, я не хочу использовать эти фотографии. Но я сделаю это, если ты, Виктор, не отдашь мне все, что я захочу. Это понятно?

Он кивнул. Люсиль снова уселась в шезлонг, вытянула ноги в шлепанцах и аккуратно расправила складки бледно-лилового пеньюара.

— Я хочу, — наконец начала она, — миллион долларов в год.

Он бросил на жену изумленный взгляд.

— И не говори мне, что ты не в состоянии заплатить столько. Преимущество этого отвратительного нового подоходного налога — единственное преимущество! — состоит в том, что он мешает мужьям утаивать то, что они имеют, от своих жен. За последние годы ты ужасно разбогател, Виктор, прими мои поздравления. — Она достала листок бумаги из кармашка пеньюара и глянула на него. — Ты состоишь в Совете директоров девяти крупных корпораций, в каждой из которых у тебя есть крупный пакет акций. Ты скупал недвижимость в Манхэттене и округе Вестчестер в течение ряда лет... — Она посмотрела на него. — Когда ты являешься президентом крупного банка, так легко найти источники финансирования! А вся внутренняя информация, которая доступна тебе на Уолл-стрит!

— Я все делал открыто и честно.

— Не сомневаюсь в этом. Ты честен по-своему, по крайней мере в бизнесе. Но дело в том, что ты очень богат. Мой адвокат оценивает твое состояние где-то между двадцатью и двадцатью пятью миллионами долларов. Поэтому ты можешь позволить себе платить мне по миллиону в год. Я могла бы попытаться вернуть свою долю в банке, но решила не делать этого. Ты часто говорил, что работаешь не покладая рук, а я умею только тратить деньги. И ты был прав. Так что продолжай работать, чтобы делать деньги. А я по-прежнему буду продолжать их тратить, потому что я так хорошо делаю это. Что скажешь?

Он ответил не сразу:

— Как мы решим с детьми?

— Мы можем договориться, чтобы они смогли проводить определенное время с каждым из нас. В этом вопросе я буду великодушна.

— Понятно. — Он встал, засунул руки в карманы. — Хорошо. Я соглашаюсь на твои условия.