Век

— Я понял тебя так, — сказал Нед, чей английский был несравнимо лучше, чем у Морриса, — что у нас нет звезды для «Нокаута»?

— Все агенты — гониф, — кипятился Моррис, — но этот!.. Пошел он к черту. Я достану себе звезду, о которой никто еще не слышал!

— Это будет не звезда, — возразил Нед, плюхаясь на ветхую софу, над которой поднялся клуб пыли. — Моррис, почему ты не уступишь? Вот уже три недели ты пытаешься заполучить знаменитость за пять тысяч, но из этого ничего не выйдет. Агенты знают, что мы делаем деньги, и хотят, чтобы их актёрам достался кусок пирога. Поэтому заплати десять тысяч.

— Как? Как я могу заплатить десять тысяч, когда вся смета на картину — тридцать пять тысяч? Ты можешь мне объяснить, откуда взять деньги, когда истрачен последний цент? Ты думаешь, что я — монетный двор США и могу печатать деньги?

— Ты когда-нибудь слышал о банках?

— Не говори мне о банках. Все банкиры — не евреи. Они нас, евреев, ненавидят. Какой банк ссудит мне деньги? Объясни мне, пожалуйста.

— Я говорил тебе — Виктор Декстер...

— Ты думаешь, я смог бы доверять итальяшкам? Гои[48] плохи, но итальяшки...

— Но он один из нас, Моррис! Он иммигрант. Ты можешь выслушать меня?

Моррис откинулся на спинку стула:

— Я слушаю.

— Я говорил тебе, что мой двоюродный брат — кассир в «Декстер-банке»...

— А зачем итальяшке нанимать еврея? Объясни, пожалуйста.

— Этому мистеру Декстеру нравятся все, кто бывает в его банке, — итальянцы, неевреи, евреи... Ему нужны деньги всех их...

— Он ведет себя как еврей.

— Но он нееврей. Как бы то ни было, мой двоюродный брат ухаживал за секретаршей мистера Декстера, мисс Касати, и она сказала ему, что Декстер любит театр и вкладывает деньги в постановку пьес.

— Я же не ставлю пьес. Я делаю фильмы.

— Пьесы, фильмы — все это шоу-бизнес! Думаю, Декстер выслушает тебя. Полагаю, тебе следует поехать и поговорить с ним. Если мы должны заплатить десять тысяч за знаменитость, заплати десять тысяч, а нужные тебе пять тысяч займи у банка.

— Мне не нравятся банки. Все банкиры — гониф.

— Моррис, для тебя весь мир — гониф!

— Тебе нечего больше сказать? — Моррис помолчал мгновение, потом пожал плечами. — Хорошо, я поговорю с ним. Спорим на кольцо, что он не пустит меня на порог своего офиса?

— Спорим.

— Так вы хотите написать книгу обо мне? — спросил Виктор, разглядывая привлекательную брюнетку в светло-зеленом платье, сидевшую напротив него за столом. — Почему вы хотите это сделать?

— Потому что вы — известная личность, могущественный банкир, а американцы питают интерес к своим деловым лидерам. Надеюсь, у вас нет предрассудков в отношении женщин-журналистов?

— Нет. Одна из моих дочерей хочет стать писательницей.

— Это, наверное, Барбара, — заметила Элен Фицсиммонс, — та, что учится в Вассаре.

— Вы неплохо сделали домашнее задание. Но я не уверен, хочу ли я, чтобы обо мне написали книгу. Она будет комплиментарной?

— А почему бы и нет?

— В последнее время о банкирах пишут очень много плохого.

— Очевидно, вы имеете в виду мистера Моргана. А вы не думаете, что он это заслужил? Что он сосредоточил в своих руках слишком большую экономическую власть?

— Как бывший конкурент мистера Моргана, я бы ответил — да. У него слишком много власти. С другой стороны, я восхищен им. Это была цельная натура.

— Вы одобряете федеральную резервную систему?

— Да, мисс Фицсиммонс, вижу, у вас много вопросов. К сожалению, я ограничен во времени, поэтому не знаю, как я могу быть полезен вам.

— Я понимаю, что не должна отрывать вас от бизнеса, мистер Декстер, но я надеюсь, что смогу взять у вас несколько интервью, предположим, во время уик-эндов?

Декстеру понравилась эта дерзкая молодая женщина, казавшаяся такой уверенной в себе, его привлекала также идея стать героем книги. Но он предпочел бы, чтобы мисс Фицсиммонс не была бы такой хорошенькой. Потому что если он пригласит ее в Сандс-пойнт, где он купил три года назад дом, Люсиль может заподозрить, что он сделал это не только из-за книги. Хотя, с другой стороны, там будут Люсиль и Лорна, а когда на следующей неделе закончатся занятия, то Дрю и Барбара тоже приедут туда, так что для подозрений не будет никаких оснований.

— Хорошо, — согласился он, — как вы посмотрите на то, чтобы приехать к нам в гости в Сандс-пойнт на два-три уик-энда? Вы не очень утомите меня разговорами?

Она улыбнулась:

— Я надеялась, что вы пригласите меня. Мне бы очень хотелось этого. Кроме того, если говорить честно, уехать из города на уик-энд — не такой уж тяжкий труд. Как насчет ближайшего уик-энда? Не хочу казаться назойливой, но чем раньше я начну писать книгу, тем быстрее я ее закончу, и поверьте мне, мистер Декстер, я знаю, как потрачу деньги за нее.

— Хорошо. Приезжайте на этот уик-энд. Если вы сядете в поезд, отходящий в субботу в девять двадцать утра от Пенсильванского вокзала, мой шофер встретит вас на станции. Привезите с собой одежду для прогулки на яхте. Погода сейчас хорошая, я покатаю вас под парусом.

— Все звучит так заманчиво. Но у меня есть время задать вам еще несколько вопросов?

— Конечно.

— Вы один из выдающихся американских граждан итальянского происхождения. Вы основали кафедру истории Италии в Гарварде в память о вашем умершем брате. Вы также основали на свои средства Фонд имени Франко Спада, выплачивающий стипендии студентам итальянского происхождения. Кроме того, вы председатель итало-американского общества. В прошлом месяце Италия объявила войну Австрии и Германии. Кому бы вы отдали свои симпатии, если Италия сделала бы по-другому, иными словами — осталась бы союзницей Германии?

— Естественно, мне бы это понравилось, но в данной ситуации, думаю, Италия уже сделала ошибку. Мне кажется, она должна была сделать все возможное, чтобы не ввязываться в войну, она мало что выиграет от нее, зато многое потеряет.

— Но так как Италия уже воюет, надеетесь ли вы, что Америка тоже вступит в войну?

— Абсолютно нет. Америка должна держаться в стороне, эта война не имеет к нам никакого отношения!

— Но вы же считаете, что Германии должно быть нанесено поражение?

— Конечно. Но не нами. Президент Вильсон может быть хорошим профессором в Принстоне, но если он ввяжется в эту войну, история проклянет его.

— В таком случае вы изоляционист?

— Я пацифист. Война приносит лишь смерть.

Она быстро сделала несколько пометок в маленькой записной книжке, потом положила ее в сумочку и встала.

— У меня осталось еще много вопросов на субботу, — сказала она.

— Надеюсь, мои ответы будут разумными. — Он поднялся, чтобы проводить ее до двери. — Как называются ваши предыдущие книги? Я хочу прочитать их.

— О, не надо! Они были ужасными! Два романа, потерпевшие полнейший провал. Мне будет стыдно, если я позволю вам прочитать их.

Виктор смутился:

— Но у вас есть издатель для этой книги? Мне показалось, вы упомянули «Харпер бразерс»?

— Да, но мои романы были опубликованы не там. Что же, большое спасибо, мистер Декстер. До встречи в субботу.

Она пожала ему руку и, ослепительно улыбнувшись, вышла из офиса. Виктор на момент задумался, потом вернулся к столу и нажал на кнопку внутренней связи:

— Мисс Касати, зайдите ко мне.

Когда секретарша вошла, он сказал ей:

— Соедините меня с президентом «Харпер бразерс».

— Хорошо, мистер Декстер. Да, кстати, мистер Моррис Дэвид хочет видеть вас.

Спустя десять минут Моррис уже был в кресле, которое было согрето недавно сидевшей в нем мисс Элен Фицсиммонс, и следил за Виктором подозрительно, будто боялся, что банкир может его укусить.

— Я хочу занять у вас пять тысяч долларов, — сказал он.

— Понятно. Для чего?

На мгновение Моррис смешался, потом вскочил с кресла.

— Мне не нужно было приходить сюда, — пробормотал он, — это пустая трата времени... Благодарю вас, мистер Декстер, рад был познакомиться с вами. До свидания.