Век

Виктор окончательно осознал, что не сможет быть счастливым, пока не завладеет контрольным пакетом. Он давно это подозревал. Разница заключалась в том, что теперь ему внезапно пришло в голову, как этого добиться.

В цокольном этаже дома номер двести тридцать по Принс-стрит находилась трехкомнатная квартирка управляющего зданием. Его обязанности в дневное время исполнял Бенно Лаццарони, за что ему не платили, а только давали кров. Утром в пятницу, когда Бенно сидел за столом и пил кофе, раздался стук в дверь. Бенно встал, подошел к двери и открыл ее.

Перед ним стояли Малыш Винни и Джанни Диффата.

— Я по тебе соскучился, Бенно, — сказал Малыш Винни и, отпихнув крупного Лаццарони, прошел в комнату. — Я напрасно прождал тебя два четверга кряду. Ты меня здорово разочаровал. — Он оглядел крошечную комнатку с низким потолком, которая служила одновременно гостиной, столовой и кухней. Свет давало единственное окно, находившееся наполовину ниже уровня тротуара.

— Где твоя жена, Бенно? — спросил Малыш Винни, усаживаясь за стол.

Нервно поглядывая на посетителей, ночной сторож закрыл дверь.

— Пошла в бакалейную лавку, — пробормотал он.

— Как ее спина, в порядке?

— Да, сэр.

— Рад это слышать, поскольку именно я оплатил ее операцию, будь она неладна. Бенно, я просил тебя не пропускать четверги, но ты пропустил два кряду. Хочешь увидеть фотографию одного клиента, который имел привычку пропускать платежи? Джанни, покажи ему фото Поли Дораццо.

Джанни вытащил фотографию из кармана и показал сторожу. Бенно взглянул на нее и вздрогнул.

— Видишь, какие у него дырки вместо глаз? — спросил Малыш Винни и принялся чистить ногти карманным ножом. — Кто-то выжег их ему раскаленной кочергой потому, что он никак не мог найти ко мне дорогу, чтобы заплатить должок. Мне бы не хотелось, чтобы с тобой, Бенно, случилось то же самое. Поэтому лучше заплати мне поскорее двадцать баксов.

Лаццароне дрожал:

— Мистер Тацци, у меня сейчас нет двадцати долларов.

— Разве ты уже потратил всю тысячу?

— Да, сэр. Оставшиеся после операции деньги я потратил на то, чтобы моей дочке выправили зубы, и еще на прошлой неделе сын заболел гриппом, мы чуть не потеряли мальчика, поэтому пришлось платить по новым счетам...

— Ай-ай-ай, какие у тебя болезненные родные, Бенно! Выходит, у тебя ничего нет?

— Да, сэр. Но сегодня вечером мне заплатят...

Лаццарони едва увернулся от ножа, который, просвистев у него перед носом, вонзился в дверной косяк в считанных дюймах слева от того места, где Бенно только что стоял. Малыш Винни поднялся, подошел к двери и вытащил нож. Затем повернулся к Бенно.

— В следующий раз не промахнусь, — сказал он спокойно. — Вот что я скажу тебе, Бенно. Я могу простить тебе этот долг и проценты. Хочешь избавиться от выплат?

Бенно уставился на него с изумлением:

— Вы хотите сказать... Мне совсем не придется возвращать деньги?

— Правильно. Но, разумеется, тебе придется оказать мне ответную любезность.

— Какую?

Малыш Винни снова сел.

— Послушай, в ювелирном магазине, где ты служишь, есть ночная охранная сигнализация?

— Да.

— Они держат все драгоценности в сейфе, верно?

— Да, в большом сейфе Хубба.

— Ага. Теперь вот что... Если мы с Джанни и еще одним знакомым парнем придем к тебе туда сегодня ночью, скажем, в час тридцать, смог бы ты отключить охранную сигнализацию, чтобы мы могли войти? — Он посмотрел на Лаццарони, а потом добавил: — Разумеется, мы тебя свяжем, чтобы все думали, будто ты исполнял свой долг, но грабителей было больше и они тебя одолели. Короче, придумай какую-нибудь историю, а мы с Джанни и еще одним другом тем временем поработаем над сейфом. Как тебе нравится мой план, Бенно? Ты впускаешь нас, держишь рот на замке, и мы в расчете. Что скажешь?

Лаццарони молчал, потом произнес:

— Подожди еще полчаса. Повара с кухни «Уолдорфа» расходятся по домам к двум часам ночи.

Малыш Винни улыбнулся:

— Ты смышленый парень, Бенно.

* * *

Десять минут третьего ночи Малыш Винни, Джанни и Альдо Ланца, опытный «медвежатник», вошли в темный переулок за ювелирным магазином «Жерар и сыновья». С западной стороны неясно вырисовывались очертания громадного отеля «Уолдорф-Астория», чьи пятнадцать этажей, отделанные с небывалой роскошью, были битком набиты богатейшими людьми мира — факт, которому месье Жерар наверняка придавал немалое значение, открывая по соседству, на Тридцать четвертой улице, свой ювелирный магазин. Переулок был пуст. Малыш Винни повел сообщников к стальной двери с надписью «Жерар и сыновья. Служебный вход». Винни три раза постучал, подавая условный сигнал, и стал ждать.

Через полминуты щелкнул замок, дверь отворилась. Малыш Винни поспешил внутрь.

— Ты отлично справился, Бенно, — прошептал он. — Где сейф?

— Идите в ту дверь. Я опустил шторы, но света лучше не включать.

— Хорошо. Мы захватили с собой фонарь. Теперь Джанни тебя свяжет, а мы с Альдо займемся сейфом.

Малыш Винни и Ланца быстро прошли в следующую комнату, где находился кабинет с огромным сейфом, вделанным в стену с восточной стороны. Бенно прикрыл за ними дверь. Ланца, низенький, жилистый человек с лицом хорька, зажег фонарь, поставил его на пол и подошел к сейфу, чтобы осмотреть циферблат секретного замка.

— Ну как? — прошептал Малыш Винни.

— Справлюсь за полчаса или даже меньше.

Малыш Винни подождал, пока Ланца начнет работать. Пять минут спустя к ним присоединился Джанни.

— Я еще заткнул ему кляпом пасть, — сказал он.

— Молодец. Когда будем уходить, пристрели поганца. Нам свидетели не нужны.

Они смотрели, как Ланца трудился над сейфом. Прошло две минуты, три. Внезапно комната осветилась, и ее заполнили полицейские. Малыш Винни взревел от изумления и ярости, но ему, Джанни и Ланца надели наручники и потащили к двери.

— Ты! — заорал Винни на Бенно Лаццарони, развязанного копами, которые вылезли незадолго до этого момента из подвала. — Ты нас предал! Я тебя убью!

Бенно Лаццарони — разумеется, это было не настоящее имя детектива — рассмеялся:

— Там, куда ты попадешь, грязный коротышка, ты сможешь убить только время.

Полицейские вытолкнули троих грабителей в переулок и посадили под замок в «Черную Марию».

Виктор Декстер узнал об этой новости через сорок пять минут от Этторе Ломбардини, издателя «Курьера», который позвонил Виктору домой.

— Капитан Хендрикс из полицейского управления только что сообщил мне, что наш план блестяще удался. Тацци, Диффата и Ланца арестовали за кражу со взломом. Возможно также обвинение в убийстве — у Диффаты обнаружена фотография человека, предположительно убитого Винни, но даже без обвинения в убийстве Тацци и Диффата не будут беспокоить нас лет десять—пятнадцать. Это была прекрасная идея, Виктор.

— Да, послать к Винни ночного сторожа ювелирного магазина было все равно что предложить крысе фунт сыра. Рано или поздно он все равно поддался бы соблазну откусить кусочек. Надеюсь, он никогда не узнает, что за всем этим стоял я?

— Нет.

— Прекрасно. Он успел взять со своего счета не многим больше десяти тысяч, которые придется занести в убыток, но избавление от Тацци стоит гораздо больше десяти тысяч. К тому же его клиенты наверняка будут на седьмом небе от счастья, что не придется возвращать деньги. Возможно, удастся привлечь их в банк. Спасибо за сообщение, Этторе, спокойной ночи.

Он повесил трубку. Люсиль, лежавшая рядом с мужем в постели, спросила сонным голосом:

— О чем это вы разговаривали?

— О разных пустяках. Извини, что разбудил.

Он хотел было выключить ночник, но Люсиль положила свою руку на его.

— Нет, — сказала она тихо. — Пусть горит.

Он посмотрел на жену, когда-то единственный предмет его любви и вожделения, который стал постепенно превращаться в нечто совсем нелюбимое и даже слегка пугающее...