Страница 40 из 48
- Но ты не отказываешься нам помочь? - с надеждой спросила она Олега, который за короткую беседу вызвал в ней определённое уважение своей основательностью и серьёзным подходом к делу.
- Разумеется. Приезжай сама или присылай другого для обсуждения столь важного вопроса. Я найду средства устранить Дира и посадить на престол Аскольда. Я обоих хорошо помню и согласен с оценкой, которую они получили в Киеве.
Они расстались. Есеня возвращалась от Олега окрылённая. Она выполнила данное ей поручение, наладила связь с князем новгородским, заручилась его поддержкой, значит, проявила недюжинные способности в межгосударственных делах!
Товар она быстро распродала, собралась в обратную дорогу. При её проводах мать Чаруши всплакнула, попросила в который раз:
- Обязательно передай моей ненаглядной дочке, что я жду её в Новгороде! Хоть одним глазком взглянуть на неё перед смертью!
В Киеве прямо с пристани Есеня отправилась к Чаруше. Та, увидев её, кинулась навстречу, схватила её за руки, проговорила как в горячечном бреду:
- Рассказывай! Рассказывай всё быстрее!
Есеня как можно подробнее стала рассказывать про то, как она жила в тереме, о чём говорили… Чаруша не отрывала взгляда от лица Есени, не в состоянии удержать свои слезы.
- Бедный отец, это я его сгубила, он умер от тоски по мне… Моя бедная мама, как я могла бросить её…
Когда Есеня закончила свой рассказ, Чаруша встала и решительно проговорила:
- Я немедленно собираюсь и отправляюсь в Новгород с первым попутным кораблём!
- Ты - княгиня! Пусть Дир выделит тебе судно.
- Поговорю с ним. Но в любом случае ничто меня не удержит в Киеве!
Растроганная Есеня шла по улицам города, не видя ничего вокруг себя. Вдруг услышала удивлённый голос:
- Есеня! Как я рад встрече!
Она подняла взгляд и увидела Аскольда. Он стоял перед ней, коренастый, широкоплечий, с сияющей улыбкой на широком, добром лице. Она обрадовалась встрече.
- Аскольд! Как я давно тебя не видела! Как ты живёшь?
Они пошли рядом.
- Живу, хлеб жую, - попытался отшутиться он, но в его голосе она услышала грустные нотки. - Забот полный рот, успевай только повёртываться. А как ты?
- Мотаюсь по белу свету со своим товаром. Купчихой заделалась.
- Слышал. По правде сказать, никак не ожидал, что ты торговым делом займёшься. Такая хрупкая женщина отправляется в дальние путешествия…
- Увлеклась, не могу представить другой жизни. Какой-то чертёнок внутри поселился, не даёт покоя. Иногда намучаюсь в пути или при торговле в другой стране. Думаю: вернусь в Киев, брошу всё и никуда не поеду, стану заниматься только семьёй, мужем. На что мне всё это? Всем обеспечена, богатство идёт от боярских земель, крестьяне на нас работают, столько дохода приносят… Ан нет! Пройдёт месяц-другой, и снова в путь-дорогу тянет, не могу усидеть на месте!.. Ну ладно, я всё о себе и о себе. Ты-то как? Я слышала, женился, наверно, дети появились?
- Сын растёт. Большой уже. Скоро пятнадцать стукнет, в самостоятельную жизнь отправится. Пока в свою дружину собираюсь определить.
- Семья - это хорошо. Счастлив, значит?
Есене показалось, что Аскольд всхлипнул. Она взглянула ему в лицо. Нет, выражение спокойное, только глаза тоскливые и куда-то вдаль устремлённые.
После некоторого молчания он проговорил глухим голосом:
- Какое счастье с нелюбимой женой? Днём я живу, потом наступают ночи проклятые…
У Есени оборвалось сердце. Ей стало мучительно жаль его, а заодно и себя: разве не то же испытывала она рядом с нелюбимым Вяхорем?..
Она вздохнула и ничего не ответила.
В полном молчании они дошли до её терема. Он поклонился ей, сказал:
- Прощай, Есеня.
Она ответила лёгким поклоном:
- Прощай, Аскольд.
С этого момента она стала постоянно думать о нём. Куда бы ни шла, что бы она ни делала, перед ней стояло его лицо с ласковыми глазами и доброй улыбкой, и сердце её заливала грусть: ну, почему она не полюбила его тогда, в пору своей ранней юности! Как бы они хорошо жили, как бы заботились друг о друге, какая бы у них получилась хорошая семья! Ей уже рисовались картины их совместной жизни, как она встречает его после работы, проводит к столу, угощает приготовленным ею кушаньем, укладывает в постель… Всё могло так быть, если бы вернуть прошлые годы!..
XX
Шёл однажды Дир по улице, задумался и столкнулся лицом к лицу с женщиной, облачённой в траурную одежду. Она взглянула на него наполненными скорбью глазами, похожими на глаза подраненной лани. У него захолонуло сердце. Никогда прекраснее таких глаз не видел, взгляд их проник в самое сердце.
- Прости. Я немного отвлёкся, - сказал он в растерянности…
- Да, конечно, - машинально ответила она и пошла своей дорогой.
Кажется, где-то он её видел, или ему показалось? Он, пройдя несколько шагов, вдруг повернул обратно и пошёл за ней. Она завернула за угол и скрылась в тереме. В нём, как ему было известно, жил купец Святибор, недавно скончавшийся. Он приходил когда-то со своей женой на пир в княжеский дворец, но она не произвела на него большого впечатления. Он с трудом вспомнил её имя - Живана.
Дней через десять они вновь встретились на улице. Он заступил ей путь. Она остановилась, с удивлением смотрела на него. У него, наверно, был глупый вид, потому что на лице её мелькнула улыбка:
- Ты, князь, с кем-то меня спутал?
Её печальная улыбка была столь милой и привлекательной, что у него перехватило дыхание и он с трудом ответил:
- Нет. Я хотел видеть тебя.
Она ещё больше удивилась:
- Но с какой стати? Ты знаешь, что у меня…
- Да, да, - заторопился он, боясь, что она уйдёт. - Ты не так давно похоронила своего мужа. Всё равно, мне бы хотелось видеть тебя изредка.
У неё взметнулись брови.
- Вот как? Но это невозможно. Сорок дней траура запрещают мне даже случайные беседы с посторонним мужчиной.
- Но потом ты позволишь лишь изредка навещать тебя? Просто как другу, не больше…
- Князь имеет право войти в любой дом своих подданных, - ответила она с лукавой искоркой в глазах.
- Спасибо! - сказал он и проводил её горящим взглядом.
Через месяц он явился в терем Живаны. Она встретила его сдержанно, провела в трапезную. Она по-прежнему была в чёрном одеянии, под глазами запали тёмные круги. И всё же она оставалась для него самой красивой из всех, кого приходилось видеть.
- Прежде всего хочу выразить мою скорбь по поводу смерти твоего мужа, - проговорил он сочувственно.
- Всё позади, - ответила она, холодно взглянув на него. - Хватит об этом.
Он поперхнулся. Надо же было такое сморозить! При первой встрече забыл высказать слова соболезнования, а сейчас, после окончания срока траура, вдруг вылепил…
Живана понимала, что со стороны могла показаться жестокой и бессердечной, но ей было безразлично, что подумает о ней Дир. К тому же годы болезни мужа иссушили её душу, ей хотелось забыться и не вспоминать прошлого, тем более похороны и связанные с ними тяжкие переживания. Приход князя она восприняла как обычное явление близких людей, которые посещали её во время траура. Она действовала по привычке, бессознательно и непроизвольно.
- Угощайся, князь. Чем богаты, тем и рады, как говорят в народе.
- Выпьешь со мной?
- Выпью, князь.
После чарки вина её лицо расслабилось, она поглядела на него подобревшим взглядом, и ему стало приятно, он даже обрадовался.
- С кем ты живёшь из родственников?
- У меня трое детей. Старшую дочь выдала за боярина. Сын пошёл по моим стопам, занялся купеческими делами. Всё время в разъездах. Младшему десять лет, мы живём с ним в тереме вдвоём. Родители умерли, но часто посещает родня, я ей рада.
- Понятно. А моя родня осталась далеко за морем.
- Но у тебя есть семья! Жены, дети…