Страница 34 из 48
Он сказал это с таким выражением, что она поняла: это относится к ней, по её лицу скользнула довольная улыбка.
Он проводил её до терема.
- У нас вечерами гулянье на лугу над Днепром, - сказала она на прощание. - Придёшь?
- Обязательно! - заверил он её.
Вечером он был на лугу. Неторопливо прогуливалась молодёжь, кое-где зажгли костры, завели хороводы. Внислав взглядом искал Листаву. Она стояла в кругу девушек и взглядом следила за его приближением. Когда он подошёл близко, встрепенулась и произнесла:
- Давайте начнём хоровод!
Девушки её поддержали. Тотчас образовался круг, запели песню. Внислав вошёл в него. Справа от него оказалась Листава. Ладонь у неё была мягкой и тёплой. Она повернулась к нему и наградила такой улыбкой, что перед ним всё поплыло, будто в тумане, и он видел только её огромные сияющие глаза.
Когда хоровод распался, к нему подошёл невысокий коренастый парень, спросил:
- Ты откуда такой бойкий будешь?
- Издалека, - настороженно ответил он, чувствуя с его стороны скрытые вызов и угрозу.
- Я и так знал. Лезешь к девушкам, не зная наших обычаев.
- И какие они, ваши обычаи?
- За своих девушек мы уши надираем. Некоторым.
- Надери. Коли успеешь.
- Я предупредил.
- А я испугался.
Они разошлись.
Весь вечер он был с Листавой, а после гулянья пошёл провожать её.
- О чём с тобой говорил Соснец? - спросила она его.
- Его Соснецом зовут?
- Да. Он боярский сын. Наши роды дружат, и мы с детства помолвлены.
- Выходит, вы принадлежите друг другу? - разочарованно произнёс он.
- Глупости! Мало ли что надумают наши родители! Мы росли с ним вместе. Остались хорошими друзьями. И только.
- Да, но он заявляет на тебя права, как на свою девушку!
- По привычке. Повторяю: мы с ним только друзья. Я поговорю завтра, и он отстанет от тебя.
И повела разговор совсем о другом:
- Понравились наши гуляния?
- У вас столько молодёжи! Не сравнить с Искоростенем. Мы там собираемся на берегу Ужи. Речонка такая лесная виляет среди дебрей. На ней прошло всё моё детство, она мне дорога…
- Как мне Днепр…
Остановились возле её терема. У него плыла земля под ногами, ему страстно хотелось поцеловать с е, но он боялся оскорбить такой выходкой: существовало негласное правило, что целовать девушку можно было только на третий вечер.
- Я бы желал, чтобы ночь продолжалась вечно, и мне не надо было никуда уходить, - сказал он тихо.
- И со мной впервые такое, - ответила она дрожащим от волнения голосом.
Он приблизился к ней и щекой почувствовал жар её лица.
- Мне кажется, что я не сегодня тебя увидел, а знаю вечно, - продолжал он и коснулся губами её губ. Они были огненными.
Она только кивнула в знак согласия головой, не в силах сказать что-либо. Тогда он привлёк к себе её гибкое тело и поцеловал. Она ответила на поцелуй.
Потом начались бессвязные признания в любви:
- Я как увидела тебя, так сердце захолонуло…
- А я с того момента ничего и никого не вижу, кроме тебя…
- Я не знаю, что со мной творится…
- Кругом люди, а ты как будто высвечена через них…
- Сердце моё так и тянется к тебе…
Они пробыли вместе до поздней ночи, с трудом расстались. Внислав направился было домой, но ему не хотелось спать, и он сел на круче днепровского берега. Он смотрел вдаль, в густую темень небосклона и ни о чём не думал. Он видел перед собой лицо Листавы и наслаждался этим видением. В душе у него всё ликовало и пело.
Наконец край неба стал светлеть, появилась красная полоска, которая стала стремительно разрастаться, и вот уже вся восточная часть неба была залита величественным багряным заревом. Появился белый краешек солнца. Вот оно поднялось над землёй и залило светом весь мир. Проснулись, защебетали пернатые, появились люди… Сколько лет прожил Внислав, но так случилось, что только сейчас он проникся красотой и великолепием восхода дневного светила.
Днём они вновь встретились, бродили по Киеву и окрестностям. Говорили обо всем, а больше о пустяках, но каждое сказанное слово казалось им наполненным глубоким смыслом.
Листава рассказывала про своё детство и вдруг выговорила:
- В детстве нас пугали древлянами. Что придут и всех нас съедят…
Он не обиделся, а, улыбаясь, ответил:
- А нас полянами стращали. Вроде как разбойниками…
- А почему наши племена постоянно враждуют?
- Не знаю. Может, потому, что рядом живут.
- Но с северянами мы тоже рядом живём, а не ссоримся!
Он подумал, а потом сказал серьёзно:
- Буду князем древлянским, всё сделаю для того, чтобы прекратить нашу вековую вражду. Сам лично буду наказывать тех, кто попытается совершить нападения на вашу землю. И с князем киевским договорюсь, чтобы и он так же поступал. Клянусь тебе!
- Я верю, - ответила она и прижалась к нему.
Вечером на пути к лугу дорогу ему преградили пять парней. Среди них он увидел Соснеца. Но вперёд выступил не он, а другой, здоровенный увалень. Хмуро поглядывая сверху на Внислава, он пророкотал густым басом:
- Зря идёшь. Проваливай откуда пришёл.
- А может, мне не хочется уходить.
- Придётся.
- Ты, что ли, не пропустишь?
- Я.
- Чем я тебе насолил?
- К девушкам нашим пристаёшь.
- К твоей девушке я не подходил.
- Зато к другим.
- Вот пусть они и разговаривают. Тебе-то что за забота?
- Они мои друзья.
- Соснец, что ли?
- Хотя бы.
Внислав подумал, сказал:
- Нечестно это.
- Уж как есть.
- А если с ним девушка дружить не желает?
- Желает.
- А пойдём и спросим её.
- Чего ходить? Вон она сама к нам направляется.
И действительно, к ним шла Листава. Остановилась, оглядела всех быстрым взглядом, спросила увальня:
- Дубок, что здесь происходит?
- Да вот… разговариваем.
- Вижу; что не пляшете.
- Соснец сказал, что тебе этот хлыщ проходу не даёт.
- Соснец, это правда?
Тот резко повернулся и пошёл прочь.
- А ты, Дубок, разве не знаешь, что меня нельзя силой к чему-то принудить?
- Как не знать!
- Тебе наплели, а ты и поверил!
- Да ладно, ладно. Сам понял.
- Вот и молодец. Пойдёмте на луга!
Парни двинулись первыми, за ними Внислав и Листава.
- Дубок добрейший, но очень доверчивый человек, - говорила она. - Вроде бы неповоротливый с виду, но заядлый и умелый драчун. Его во время драк улица на улицу первым ставят. Валит любого с первого удара. Страшно смотреть!
Возвращаясь с гулянья, спросила:
- Ты завтра уезжаешь?
- Нет.
- Но ты же говорил…
- Мало ли что я собирался делать раньше! - легкомысленно ответил он. - Взял да и передумал!
- Из-за меня?
- Конечно. Ты рада?
Она для вида пожала плечами, но не удержалась и поглядела на него влюблённым взглядом.
А через два дня Листаву вызвал отец, боярин Буривой. Ему было свыше сорока лет, высокий, статный, с волевым лицом, привыкший повелевать и распоряжаться.
Когда она вошла, он внимательно оглядел её, кивнул на кресло перед собой:
- Садись, разговор серьёзный предстоит.
Она почувствовала сразу, что речь пойдёт о Вниславе, и внутренне собралась, готовая ко всему.
- Мне сказали, что ты встречаешься с древлянским княжичем, - начал он…
- Соснец сказал?
- Неважно.
- И всё-таки?
- Допустим, он. Но я бы и без него узнал, доброхотов много. Это правда?
- Да. Его зовут Вниславом.
- Меня мало интересует его имя. Важнее, что он - древлянин, а древляне - наши исконные враги.
- Неправда. Ты мне сам рассказывал, что при князе Кие мы все - и поляне, и древляне, и северяне, и кривичи - жили одним государством и называли себя русами…
- Когда это было! Без малого два века миновало, как распалась Русь. Только мы, поляне, продолжаем себя называть русами. Остальные отпали от Киева и даже враждуют с ним, а древляне превратились в наших врагов. Вспомни, сколько раз они громили наше имение на реке Тетерев?