Ученик

— Матвей, а сколько у нас осталось времени?

— Немного. Хочешь что-то спросить?

— Да, раз я буду отвечать на различные вопросы, не мог бы ты ответить мне на один мой?

— Давай кратко отвечу.

— Я его задавал в числе прочих перед походом в погань. Но теперь, перед судом, он является самым важным. Почему я иногда не понимаю некоторых слов и воспринимаю собеседника по-разному, даже тебя? То ты вещаешь как проповедник, то нормально говоришь. Почему здесь метрическая система измерения? Месяцы, недели, сутки…

— Влад, — перебил меня Матвей, — помнишь, как ты научился нашей речи?

— Помню, конечно.

— А горло у тебя иногда не болит, особенно после долгого разговора?

— Ты и это знаешь?

— Приходится, — усмехнулся Матвей. — Отец Эстор научил тебя не совсем нашему языку и речи. Он проник в твою голову и к имеющимся там образам привязал термины нашего языка и способ построения фраз. Если что-то в Арланде не имеет аналогов в твоем мире, то ты не знаешь этого слова, и наоборот. Общение при помощи образов — самое быстрое и легкое и не требует перевода: всегда найдутся аналоги вещей, изделий, местности и многого другого. Так он понял твою жизнь, поступки и слова — и не нашел в тебе зла.

М-да, зла не нашел, зато нашел что-то другое и дэргом постоянно обзывал. Понятно. Дедок не просто вложил мне матрицу языка: он просканировал мою память. Хреново. Такому деятелю самое место в спецслужбе. Кто тут у нас шпиен мерикосовский, выходь лучше сам, пока падре не пришел. Хуже будет.

— Как будто ты не понял, чем он занимается. Шо, опять? Все понимаю, верю, но в глубине души червячок сомнения — вдруг обман, так? Так, я тебя спрашиваю, морда?

Не ругайся, ты прав.

— Когда-нибудь из-за этого червя твоя задница станет чьей-то.

— Так вот, — продолжал Матвей, — когда ты пытаешься перевести образы в речь, ты говоришь на нашем языке. Твое горло еще не привыкло к нему, и поэтому после долгого разговора ты чувствуешь небольшую боль. Это скоро пройдет. Также отец Эстор научил тебя письменности. Ты ведь наверняка что-то читал и понимал.

— Да.

— Наша письменность основана на рунах, как и язык. Алфавит и язык твоей родины я знаю — дед научил. Поверь мне, нет ничего общего.

— И как долго это продлится?

— Года два-три, не больше, а потом база знаний исчезнет, и те слова, что ты не употреблял, уйдут из твоей памяти. Ты станешь четко различать, на каком языке ты говоришь.

— Матвей, а я смогу сейчас понимать, на каком языке я разговариваю и читаю?

— Конечно, месяц несложных тренировок — и все. Но оно тебе надо? А как видеть руны, я тебе сейчас покажу.

Матвей подошел к тумбочке у стены, взял из нее бумагу и чернильный набор. Положил на стол и что-то написал.

— Читай, — протянул он мне лист.

— Мама мыла раму. Матвей, ты издеваешься?

Матвей заржал:

— Нет, конечно. Надави на глаза, несильно только, и вновь прочти.

Сделаю. Нет, он точно издевается. Довольный такой сидит. Попробуем почитать, что написала эта сволочь. Так бумага, букв… какие на хрен буквы — несколько кружков с линиями и черточками: это же похоже на земные руны!

— Нет, точно болван. Сколько раз ты уже слышал слово «руны» — двадцать или тридцать.

Понятно, падре увидел у меня это в голове и привязал образ. Извинить мою тупость может только то, что за эти три дня не было свободного времени. Как будто с горы бежал. Надеюсь, что тот, который наверху, вчера меня услышал.

— Матвей, а почему рун меньше, чем букв. Ты ведь понял, о чем я?

— Понял, а кто тебе сказал, что ваш и наш алфавит по количеству знаков одинаков? На Земле все алфавиты разных языков имеют одинаковое количество букв?

— Нет.

— А многие руны в отдельном написании означают слова. Две руны вместе означают одно, а третья, добавленная к ним, меняет смысл полностью. Отец Эстор научил тебя общему языку и письму. А есть еще диалекты, наречия, языки других рас, тайные языки вроде языка магов. Ты во всем этом сейчас хочешь разобраться?

Мама, роди меня обратно. Это дикая помесь английского и китайского на Арланде не одна… Падре, спасибо. Не забуду. Но мог и больше потрудиться. Слабо было закинуть мне в башню все языки?

— Нет. Значит, образы моего мира привязаны к понятиям Арланда. Я мыслю на своем, но говорю на вашем языке. Так?

— Да.

— А как же я слышу?

— А ты прислушиваешься к тому, что ты говоришь?

Не понял. Что за связь?

— Матвей, я…

— Ты, — перебил он меня, — вслушайся в то, что ты произносишь. Сейчас ты все делаешь на автомате. Говоришь, слышишь — ты все воспринимаешь машинально. Попробуй сейчас вслушаться в свои слова. Скажи: «леди, дама, сударыня, госпожа»…

— Ну леди, судары…

— Ты ничего не слышишь. Я произнес эти термины на русском языке. На общем языке Арланда — это одно и то же слово. Единственное слово. Бестолочь.

Я опупел.

— Попробуй вслушаться.

Попытаюсь. Что еще мне осталось делать?

— Леди, дама.

Неприятное мельтешение в голове, резкие звуки. Одинаковые звуки. Я пошатнулся.

— Вот так, Влад. Слов в общем языке меньше, чем в русском. Чем ближе образ по смыслу к слову, тем более четко ты его произносишь, тем лучше тебя понимают и тем лучше ты понимаешь сказанное другими. Самое близкое по смыслу слово на русском при обращении к благородной — это «леди». К благородному — «господин».

Я опупел в кубе.

— А…

— А таких слов много. На Арланде изначально был один язык, и заимствований из других не было. Корчма, трактир, гостиница — тоже одно слово. Различается степень пренебрежения, выказываемая постановкой ударения при произношении. Трактир — самое пренебрежительное слово. Гостиница — наоборот. Корчма — нейтральное. А твои словечки на русском, которые время от времени проскальзывают, очень близки по смыслу к образам в голове у собеседника. Не парься. Это не магия. Это временный дар Создателя. Прими все как есть. Никакого вреда от этого нет. Дед это проходил. Тем более что белгорцы привыкли к незнакомым словам. Мы с Дуняшей их подготовили.

Пипец. Падре. Моя благодарность не будет иметь границ, и о разумных пределах я не заикаюсь. Ты — молоток. Прости меня, что не смог оценить сполна твой труд сразу. Ты гений сыска, и так далее. Дзержинский ты наш с Макаренко вместе.

— Ну что, Влад, пошли?

— Пошли.

Пройдя два квартала, мы остановились перед площадью. Табор, настоящий табор. Свободное место было только у круга чести. Остальное пространство занимали шатры, палатки, кони и несколько повозок.

— У инспектора такая пышная свита? — спросил я у Матвея.

— Не совсем. Инспектора всегда сопровождают десять гвардейцев короля и маг. Крепкие ребята. Каждому гвардейцу полагается два конных латника и один лучник. Весь обоз — две повозки с имуществом, снаряжением и припасами.

— Но тут минимум вдвое больше народу.

— Свита представителя Нарины, чтоб его Падший забрал.

— А зачем они здесь остановились — мест нет?

— И это тоже, но главное то, что инспектор хочет закончить дело сегодня.

— Хорошо, что я с Дорном не поехал, — чувствуется серьезный настрой. Интересно, как бы вы объясняли мое отсутствие? — съехидничал я.

— Как-нибудь. Пошли быстрей — чувствую, что мы последние.

— Куда-то бежишь, холоп?

Два организма, подошедшие сбоку, нагло уставились на нас.

— Проблемы? — деловито осведомился Матвей, положив руку на эфес фальшиона. — Сейчас решим. Я к вашим услугам.

Рыцари смутились, побледнели и отстали.

— Кто это и что с ними?

— Это, — усмехнулся продолживший движение Матвей, — это щеглы из свиты посла Нарины. После того как я предложил им вызвать себя на поединок, они ушли в туман. Струсили. Иначе нельзя, — вздохнул он. — Мы — охотники, а не задиры, и они этот обычай хорошо знают. Ведь в Райграре живут при наринском посольстве. Кстати, они задирались к тебе. Сволочи.

Глава 13

ТРЕТЬИ ПОСЛЕДСТВИЯ

Матвей оказался прав. Едва мы зашли в знакомый мне по прошлому посещению зал, как стража захлопнула двери, отсекая любопытных. Мы последние. Матвей, оставив меня, отправился на галерку. Там находились зрители, охраняемые от судей, ха-ха, королевскими гвардейцами. В основном это были охотники, несколько стражников с Арном, Вотром и Бергом во главе, Гил, наринские хлыщи, падре и… Что? Твою тещу. Падре. В дальнем углу низкой скамьи сидел отец Эстор и клоны. Простые сутаны! На всех троих! Капюшоны прикрывают лица! Что здесь будет происходить? Падре тут не просто мимо проходил. Твою тещу.