Ученик

Представил, у меня очень буйное, к сожалению, воображение. Мясорубка.

— Почему же не запретить посторонним лезть в погань?

— А как это сделать? — включился Матвей. — Указ издать — так благородные, а их много среди смертников, им подотрутся, а остальные, на них глядя, тоже. Стражу выставить — а ее кто охранять, особенно ночью, будет? Да и традиции, чтоб их об забор тридцать три раза.

Матвей в сердцах стукнул опустевшей кружкой.

— Доча, принеси еще пива! — крикнул он Дуняше.

— Самое плохое, — продолжил Матвей, — что время от времени вздох действительно заносит в погань ослабленную, ошеломленную переходом тварь и ценные вещи вроде золота, артефактов и тому подобного. Помнишь, я тебе рассказывал про соблазнителя? А потом счастливчики и их завистники разносят весть об этом повсюду, привлекая новые толпы смертников.

— Сколько выживших остается из смертников? — спросил я.

— Когда как, — пожал плечами Матвей. — Если никого опасного не разбудят и недолго будут в погани, выживших много — шестеро-семеро из десяти. Если наоборот, то хорошо еще, если двое.

— А потревоженные твари еще несколько суток бродят в поисках дурного мяса и крови, — добавил Дорн. — Так что собирайся, парень, и поехали в Пограничье. Там порядки другие, смертники туда не лезут. На халяву там разжиться невозможно.

— Вот и пиво, — сказала Дуняша и упорхнула на кухню.

— А ты, Матвей, Берг и остальные участвовавшие в поединке — будете объяснять инспектору все сами. Мол, забыли правило выдачи амулета. Темный попутал. Убили так убили. Так?

— Влад, Берг только указал на такую возможность, а как будет, никому не известно. Кому попало устав гильдии охотников читать не дадут.

— Что-то мне подсказывает, что этот устав существует не в одном экземпляре.

Матвей и Дорн переглянулись.

— Давайте, рассказывайте.

— В Совете Гильдий хранится копия устава, — хмуро сказал Матвей.

— И королевский инспектор, поднятый в пожарном порядке, не прочитав этого пункта, отправился сюда. Интересно, на что Берг рассчитывал, надевая на меня амулет?

— На твою смерть.

Поднимаю голову. В корчме народу прибавилось, несколько охотников за соседними столами, однорукий, а в дверях стоит Берг.

Берг неторопливо подошел и скользнул на лавку.

— Я рассчитывал на твою смерть, Влад. Все просто — ты получаешь амулет, а кроме нескольких законников, точного ритуала вручения его никто не знает. Дальше Винт тебя вызывает и убивает, его вызывает и также убивает Матвей, берет кровь за кровь. Остальные, по кодексу поединка, ни при чем, да и я бы не допустил их вызова тем же Главом за косой взгляд или чих в его сторону, а утром бы отправил из города. Последствий и разбирательства не было бы. Всем это было выгодно. Одним ублюдком становится меньше, там, глядишь, и другие присмиреют. Знать Нарины повозмущалась бы и замолчала: брать кровь за кровь — старинный обычай. Город остался бы спокойным. Гильдия охотников и король Орхет Пятый не портят между собой отношений. Но ты мне помешал сначала тем, что своими насмешками вынудил остальных тебя вызвать, тем самым получив право замены, и не позволил себя убить. Когда ты прикончил Винта, ситуация опять стала такой же, как перед твоим согласием стать учеником. После поединка и разбирательства я пошел в гильдию и на случай неприятностей освежил память. Чувствовал, что на этом дело не закончится. Я не ошибся: утром мне прислали зов о королевском инспекторе и представителе посольства Нарины.

— Ну и скотина же ты, Берг, — возмущенно сказал Дорн.

— Я выполнял свой долг.

Матвей промолчал — видно, он давно все понял. Он ведь был со мной в магистрате.

Ну что ж, можно себя поздравить, кашу я все равно заварил — хорошую, густую. Испортил такой изящный выход из ситуации. А Берг, несмотря на мое первоначальное мнение, не такая уж скотина. Работа у него такая. Наверно, в первый раз выражение «ничего личного» оправдывается полностью. Но расхлебывать надо.

— Последствия моего отъезда из Белгора для моих родичей?

Берг внимательно посмотрел на меня:

— Не знаю, никто не знает, но последствия будут. Последствия будут для всех участвовавших в поединке.

— Твой совет?

— Уезжай из города, парень, с точки зрения закона твой статус охотника сомнителен, а с точки зрения охотника — нет. Я уверен, что, не будь здесь смертников, ты прошел бы погань. Уезжай в Пограничье. Скажу напоследок, учитывая, чем кончился поединок: этих высокородных нужно было убить давно. А охотников трудно напугать королевскими инспекторами. Меня — тоже.

Господи, и это говорит мэр очень важного в местной политике и экономике города. Человек, который ради интересов короны и государства переступит через любой труп, но не через свое понимание чести. А ведь ему достанется в первую очередь — не отговорится незнанием закона. Хрен я уеду отсюда.

— Я предпочитаю остаться: мне очень хочется посмотреть на архитектурные шедевры прошлого. А где еще лучше это сделать, как не здесь?

Тишина в корчме, кривая усмешка Берга, оценивающий взгляд Дорна, задумчивый Матвея, замершие охотники и однорукий.

— Влад.

Дуняшка, только что разносившая по залу пиво, подходит ко мне, наклоняется и целует в щеку.

— Помни, что я вчера тебе сказала, — пробормотала она и вновь заскользила по залу.

Опять раздался стук тарелок и кружек, приглушенные голоса. Лишь за нашим столом царило молчание.

— Влад, я думаю, что тебе лучше выйти сегодня в ночь, пока смертники не сильно раздразнили погань, — сказал Дорн. — Проводи меня до лавки — я подберу тебе пару игрушек из своих запасов.

— Город, что ли, закрыть?… — задумчиво говорит Берг, вертя в руках пустую кружку.

— Хион еще высоко — смертники вой подымут, — вслух размышляет Матвей.

— Плевать, придумаю что-нибудь. Один день потерпят, — усмехается Берг.

— Пойду я в гильдию за картой, — поднимается Матвей. — Моя давно устарела, да и эликсиров нужно прикупить.

Все правильно, так и надо. Нет криков: «Ты что, сдурел?» — нет и похлопывания по плечу. Молодец, мол, я так и знал, что ты так поступишь, смельчак, мысленно я с тобой. Здесь умеют уважать выбор и помочь без громких слов и соплей. Так и надо.

Выйдя из корчмы, я с Дорном отправился знакомой дорогой на рынок. По сравнению со вчерашним днем народу было гораздо больше. Людская суета и гам хорошо отвлекали от мыслей, и я просто шел за кузнецом, вертя головой во все стороны. От одного только разнообразия одежды на живых манекенах рябило в глазах. Вот франт в обтягивающей кожаной куртке, лосинах и высоких сапогах помогает выйти из кареты даме с волосами, усыпанными драгоценными камнями и голубом обтягивающем платье с глубоким декольте. А здесь — наоборот, прохаживающаяся по тротуару парочка привлекала внимание невероятным объемом рукавов куртки и бриджей мужчины и конусообразной шляпой девушки, устремленной ввысь метра на полтора. Вот дворянин на высоком, сильном жеребце с длинными казацкими усами и не менее длинными, загнутыми вверх носками сапог. Молодая девушка, идущая с дуэньей в полностью глухом платье. Жалко бедняжку: и показать ничего не может. А вот эта, на мой вкус, показывает слишком много — я проводил взглядом паланкин со знойной, очень сексуально разодетой в жилет и прозрачные шаровары красоткой.

— Дорн, наверняка здесь не каждый день такое столпотворение.

Повторение — мать учения.

— Нет, конечно, только первые дни после вздоха. Потом опять тишина и скука. Зато сейчас народ начнет развлекаться, как может. У охотников с сегодняшнего утра перерыв недельки на две — вот и уйдут в загул. К этому времени сюда специально подъезжают актеры, акробаты, купцы, шлюхи, священники и прочие. В эти дни кого только не увидишь здесь: со всех стран и континентов приезжают посмотреть на Белгор и отстоять службу в храме Единого.

— А в обычное время что мешает, кроме тварей?

— А в обычное время — они и страх, относительно безопасна только дорога от храма Единого в Белгор. Только до храма добраться еще надо. После вздоха нечисть на поверхности, уж никто не знает почему, на несколько дней пропадает. Вот все сюда и устремляются. Вздох-то почти в одно и то же время происходит, подгадать приезд можно. Кстати, насчет развлечения: кажется, волчицы нашли себе новую жертву.