Страница 15 из 89
Джерси, ноябрь 1852
VIII
ВЕЛИКОЛЕПИЕ
1 Коль дело сделано, пора — средь угнетенья — Устраиваться нам, обставить помещенье. Надменный примем вид: позор проглочен весь; Чтобы составить «двор», все будет нужно здесь, Все, кроме совести и чести. Пусть музеи Своих зародышей нам воскресят скорее, Чудовищных своих уродцев, и пришлют. Египет! Мумии понадобятся тут. Вертепы! Жуликов побольше к нам гоните. Фальстафа дай, Шекспир! Леса, волков пришлите! Рабле, шли Грангузье, чудовище твое! Дай, Гофман, дьявола! Дай ангела, Вейо! Пусть принесут в мешке Жеронта от Скапена, Карконту от Дюма! Бальзак пришлет Вотрена. Бридуазона даст нам Бомарше, Вольтер — Фрелона своего, продажности пример. Из сада зимнего Мабиль примчит красавиц. Лесаж уступит нам Жиль-Блаза; Свифт-лукавец — Всю Лилипутию, с орлами точно моль. В притон языческий нужны ханжи; позволь Монталамбера взять, Мольер! Дай Брюскамбиля, Скаррон! Где Скарамуш, Калло? — Ну, всех добыли! Дрянь слита с мерзостью, и в сумрак ужас влит. Есть для Империи все нужное, Тацит! Где Ювенал?.. Сенат взрастет на этой скверне. 2 Гасконский лгун Дюко; Руэр, отброс Оверни; Маклак и Шейлок — Фульд; Сибур-Искариот; Парье; Бертран, пред кем трепещет патриот; Бошар — палач-ханжа, кто в тюрьмы слезы льет нам; И рядышком Барош, чье имя стало рвотным; Холопы чванные, надменные плуты, Умеющие гнуть на сто ладов хребты, Мразь гордая, пред кем Домье в восторге тает, Когда на облик форм уродливых взирает, — Вы все, кто назван здесь, признайтесь, что творцом Нарочно создан был ваш барин, чтоб с бичом Царить над Францией, вернее — над Гаити. И вы, герои клик, что денег лишь хотите; Философы, в тисках от головы до ног; Кутилы, только что отбывшие острог, — Приветствуйте ж его, сей персонаж чудесный, Правителя, что к вам слетел сквозь люк небесный Усатым цезарем и, стаей псов храним, Распознаёт людей, и щедр бывает к ним, И, как природный князь, познав свою натуру, Шлет Пуасси в сенат, Клиши — в субпрефектуру. 3 Тут практике должна теория помочь: «Свобода, родина — слова пустые. Прочь! Кто распластается, тот преуспеет вдвое. В огонь трибуны все, печать и всё такое. С дней революции у наций бред возник. Слагатели речей и делатели книг Погубят всё. Поэт — безумец буйный. Пусто На небесах; мир мертв; и ни к чему искусство; Прогресса нет. Народ? — Вздыбившийся осел. Кулак — закон. В дугу! Дубине — ореол! Не нужен Вашингтон. Да здравствует Аттила!» И сотня умников все это подтвердила. Да, пусть приходят все, чье сердце полно тьмой, С душой косящею и совестью хромой: Да, солнце их взошло, мессия их родился, В декреты, в действия и в пушки воплотился; Страна расстреляна, раздета, — спасена. Сова Измена — здесь: плодит птенцов она. 4 Везде ничтожеством взят верх. Чтоб нашу славу, Законы и права пожрать и на расправу Взять колыбель детей и предков честный гроб, Ночные хищники выходят из трущоб. Софист и солдафон крепят свои тенета. Радецкий — нос уткнул в зловонье эшафота; Дьюлай, тигровый ус, Буоль, зеленый лик, Гайнау, Бомба — все блуждают, скаля клык, Вкруг человечества, что, связанное, рвется И за права свои, за справедливость бьется: От Сены до Балкан, от Тибра до Карпат По трупам ползает тысяченогий гад. 5 Баттё и с ним Бозе, являя вкус педантский, Богатства языка внесли в словарь гигантский; В честь победителей его мы обновим. Дух человеческий! Всем пакостям твоим Исконным — имена даны по новым спискам. Так, лицемерие, с умильным взором низким, Теперь — Манжо: Христом торгует этот плут. Вновь окрещен позор: его Сибур зовут. Предательство — Мопа. Под именем Маньяна Убийство подлое вползло в сенат нежданно. Синоним подлости дан кличкой Ардуэн. Ложь — Риансе: он к нам из римских прибыл стен И запер истину в глуби ее колодца. Отныне пошлость нам звать Монлавиль придется, Свирепость — Карреле. А низость, например, Давно является за подписью «Руэр». Для проституции «принцесса» — термин прочный. О муза, всех — в словарь! Дать хочешь образ точный Суда продажного, что плещется в крови? Нетрудно: Партарье-Лафоса назови! Я кликну: «Сент-Арно!» Резня ответит: «Здесь я». И, чтобы ужаса придать для равновесья, В календарях, где был святой Варфоломей, Встал Бонапарт святой — во всей красе своей. Народ же, восхитясь, все принял, — в чем сомненья Опасны. И Париж внимает, весь — почтенье, Как льет сироп Сибур и как Тролон трещит. Племянник с дядею в дифтонг единый слит, И в наглом вензеле Берже по чьей-то воле Бульвар Монмартрский вплел меж Лоди и Арколе. Спартак — на каторге и при смерти лежит; В изгнанье Фемистокл, затравлен Аристид; Львам брошен Даниил, пророк добра и духа; И, значит, миг настал — вскрыть миллионам брюхо!