Северный страж

Сонно зевая, Алексей спустился с печи, влез в берцы и побрёл умываться. Наклонился над кадушкой и растерянно замер:

— Опа! А водичка-то тю-тю…

Дверь скрипнула. По ногам потянуло бодрящим утренним холодком.

С секундной заминкой протиснулась раскрасневшаяся хозяйка с двумя поплёскивающими бадейками на коромысле. Встретившись глазами, смущённо потупилась и, неловко присев, попыталась снять груз.

— Куда ты! — метнулся навстречу Алексей. — Давай помогу.

Подхватив тяжеленные вёдра, с натугой опустил на пол.

— С ума сошла. Тут все килограмм двадцать.

Вошла Гертруда, прижимая стопку поленьев к груди.

— Доброе утро! Как спалось?

— Доброе, — растерянно пробормотал Алексей. — Нормально…

Ой, а неудобно-то как. Оказывается, пока кое-кто дрых без задних ног, народ уже впахивал с утра как папа Карло.

— Это хорошо, — хитро улыбнулась Гертруда. — Выходит, убаюкал вас хозяин. Значит, глянулись вы ему.

— Э-э-э, да…

Алексей озадаченно потёр лоб.

А правда, вообще непонятно как уснул, память словно отшибло. Вроде этот лемур пришёл, мурчал как кот, ну почесал его немного, а потом как в чёрную дыру ухнул… Ладно, убаюкал так убаюкал. Видно, на то он и домовой. Психотерапевт и потусторонняя сущность в одном лице.

Гертруда подлила тёплой воды в бадейку.

— Умывайтесь. Сейчас Луша вам завтрак накроет.

— Так это… Будильник, тьфу, первые петухи уже пропели. Выходить надо.

— Ничего, подождут, — в голосе Гертруды промелькнули чисто мамины интонации. — Без завтрака я вас всё равно никуда не отпущу. Тоже мне удумали, голодным по лесу бродить…

— Хорошо, — покорно сдался Алексей. — Завтрак так завтрак.

Вот так же один в один с утра не получалось и спокойно уйти в универ. Мама категорически настаивала на своём. Никаких лекций на голодный желудок, и всё тут. Хоть пирожок с чаем, но съешь, язву заработать хочешь? И клятвенные заверения, что можно перехватить чего-нибудь по пути, не помогали. В итоге скромный пирожок с чаем оборачивался получасовым плотным обедом. А сытый желудок аукался потом тяжелой борьбой со сном на лекциях.

Наскоро перекусив остатками вчерашнего глухаря, запил кисловатым клюквенным морсом. Отказавшись от добавки, поблагодарил Лушу и стал собираться. За дверью уже деликатно покашливал Гордой.

Рассовав патроны по карманам, Алексей закинул ружьё на плечо и вопросительно повернулся к Гертруде:

— Так я пошёл?

— С богом! — с чувством перекрестила старушка. — Только будьте очень осторожны.

— Это само собой, — Алексей шагнул к двери.

— Стойте! — окликнула Гертруда. — Гостинец забыли!

— Что?

— Гостинец.

Гертруда протянула беленький узелок.

— Хозяину леса. Негоже идти без гостинца-то. Осерчает и закружит вас. Незнамо сколько так потом и проплутаете, уж я-то знаю.

— А-а-а… Спасибо.

— Не за что. Всё, ступайте себе с богом.

— Ага…

Аккуратно прикрыв дверь, Алексей едва не столкнулся с неторопливо прохаживающемся по крыльцу охотником.

— Ой, э-э-э, здрав будь, Гордой!

Ночное бдение не прошло даром. Первые строки блокнота выскочили в памяти автоматически.

Гордой растерянно замер и тут же спохватился:

— Эвона как… И ты будь здрав, Олекший. А люди говорили, ты по-нашему совсем не разумеешь. — С головы до ног оглядел чудную пятнистую одежду, задумчиво теребя седой ус.

И что ж за мастерица такой узор сотворила? Будто сам лес на ткань лёг. Вот диво дивное. И сапоги одежде под стать. Искусная работа. Кожа черным черна, как ночь, чёрной же, тонко плетённой верёвкой хитро перевиты через дырочки, а сами дырочки тоже непростые, а чем-то по краям отделанные. Чтобы кожу ненароком не порвать, значит. Умно придумано.

Алексей пожал плечами и улыбнулся.

Первый диалог с аборигенами прошёл успешно. Выходит, не зря весь вечер промучился. Хоть что-то стало понятно, а вот с остальным пока плоховато. Ничего, вопрос времени. Подтянется. Латынь намного хуже шла. Не зря уже столько лет мёртвый язык. Хотя нет. Тут, наверно, ещё в самом ходу.

— Прости, не понимаю. Мало слов знаю, — озабоченно глянул на экран. — Мы идём в лес? — придал голосу вопросительную интонацию.

— Чего? — охотник оторопело покосился на колдовскую вещицу. Вот ведь и ещё диковина какая. Словно по ярко светящемуся льду бегают чёрные муравьи. Да ловко так, как привязанные друг за другом. — А, в лес… Дык, идём, чего ж не идти-то. Вчера ж ещё договорились.

Олекший говорил как-то странно, с запинками. Вроде и складно, а кажется, будто и не сам вовсе говорит, а прислушивается к кому-то внутри, кто подсказывает, что говорить. Чудно. Одно слово, колдун.

— Пошли, стало быть, — подхватил короткое копьё и неторопливо двинулся к лесу.

Накинув капюшон, Алексей скинул ружьё и привычно положил ствол на сгиб левой руки.

Эх, как будто снова собрался в родной страйкбольный лесочек под Питером. Только старых друзей уж нет, и оружие самое что ни на есть настоящее. И тысячу лет назад…

— Пошли.

Дружелюбно виляя хвостами, подбежали собаки. Гордой присел и ласково потрепал свалявшуюся холку приветливо скалящего клыки громадного пса.

— Что, прибежал, Лютый… У-у-у, морда страшная. Ну ладно, пойдём, прогуляемся… Пёс мой, — пояснил ведуну. — Опять всю ночь где-то шлялся, кобелина. Наверно, к зазнобе своей бегал. Есть там у соседей на отшибе одна гулящая, такие хороводы собирает, у-у-у…

Алексей нейтрально улыбнулся. Электронный словарь, конечно, очень здорово, но Гертруды явно не хватает.

— Ладно, пошли помаленьку, — заторопился Гордой. — С Лютым всё поспокойней будет. Натаскан он у меня знатно. И на кабана ходили, и на медведя бывало.

Собаки сгрудились сзади полукольцом, к чему-то настороженно принюхиваясь.

Алексей понятливо усмехнулся и чуть ускорил шаг. Значит, здесь таинственный друг, на бессменном сторожевом посту. Тоже прогуляться вышел. Ну-ну…

Миновав обветшалый частокол, Гордой прогнал чужих собак и, кликнув Лютого, свернул на едва заметную тропку. Движения стали экономные, размеренные. Словно хищник наконец оказался в родной стихии.

Остановился у замшелого валуна и сунул руку за пазуху. Вытащил краюшку ноздреватого хлеба и аккуратно положил по центру камня.

— Прими, стало быть, в дар, хозяин лесной.

Пёс подбежал, умильно покосился на угощение и заинтересованно принюхался. Гордой недвусмысленно поднёс к мохнатой морде внушительный кулак.

— А вот это ты видел? Всё бы тебе пожрать, утроба ненасытная. Мышкуй вон давай! Кругом мышей полно, одолели совсем, а он хозяина объедает! Пшёл! — досадливо махнул рукой.

Лютый сразу поскучнел и потерял интерес к угощению.

Ухмыльнувшись такому явно выраженному на собачьей морде чисто человеческому разочарованию, Алексей потянулся за гостинцем.

Надо тоже поддержать ритуал. Так, на всякий случай. Конечно, хоть и диковато, чувствуешь себя примитивным туземцем, призывающим дождь барабаном, но Гертруда просто так говорить не станет, уже не раз убедился.

В узелке оказался кусочек хлеба и нечто напоминающее творог. Ну правильно, она так и говорила. Дари всё что угодно, лишь бы съедобное и сделанное или выращенное человеческими руками. Гневается дух, когда ему не то дарят. Всякие грибы, ягоды, орехи, мясо даже и не вздумай, этого в лесном царстве и так полно.

Ради интереса перешёл в навь и огляделся. Ну и где этот требовательный леший?

Ничего не поменялось. Чеширский лениво посматривал на рыскающую собаку, да необычно контрастно выделялась еда. И никакого намёка на лесного духа. Наверно, если и есть, то где-то глубже или вообще далеко. А может, и на юг ушёл. Вслед за теплом. Логично, осень всё-таки. Теперь уже где-нибудь в Ростовской области топчется на пути к Черноморскому побережью. А что, вдруг реально тоже мигрируют? Надо будет спросить. Ведь не просто же так домовые по тёплым домам селятся. Печка всегда под боком, еда опять же. Короче, хоть и потусторонние, но тоже соображают.