Северный страж

Вяло поборовшись с дремотой, плюнул и решил не перечить организму. В конце концов, что будет, то и будет. Аборигены же не первый раз плавают. Если что случись, моржевать всё равно придётся, и ничем это уже не изменишь.

Глянув на безмятежно дремлющую Гертруду, широко зевнул и, поплотнее надвинув капюшон, прислонился к борту и задремал.

Глухой срежет с трудом пробился сквозь полудрёму. Лодка дёрнулась и встала.

Откинув капюшон, Алексей заспанно огляделся. Похоже, куда-то прибыли.

Река стала заметно уже. Угрюмый высокий лес резко обрывался невысоким песчаным берегом. На противоположной стороне за низкими тучками едва проглядывало тусклое солнце. Судя по высоте, уже за полдень.

Онтей ловко спрыгнул, поднатужился и втащил нос лодки на берег.

Рядом причалили Микит с сыном.

— Ну что ж, — приподнялась Гертруда. — Вот и приехали. О-хо-хо, батюшки святы, — озадаченно потыкала клюкой через борт, — высоко-то как…

Опомнившись, Алексей выскочил на берег и подтащил обломок бревна.

— Ступайте вот сюда.

Общими усилиями помогли выбраться из лодки.

— Ну слава богу, — облегчённо вздохнув, Гертруда ступила на песок. — А то уж думала, не сойду никак.

Заинтересованно оглядевшись, повернулась к Микиту.

— Давай веди, стало быть. Алексей, а вы глядите в оба, — многозначительно кивнула на заросли, — а то не ровен час…

— Само собой, — закинув рюкзак за спину, Алексей взял ружьё наизготовку.

Потёртый воронёный ствол блеснул тусклым светом.

С интересом оглядев знаменитое громовое оружие, Микит взял ведунью под локоток и, почтительно придерживая, повёл наверх, что-то оживлённо рассказывая.

Пропустив вперёд всю компанию, Алексей пристроился в хвосте, настороженно поглядывая по сторонам.

Ну и где может, прятаться эта чудо-птичка? Такие дебри кругом. Ведь наверняка прячется, зараза, как чувствует. Нет, чтобы хоть раз в жизни сделать доброе дело, выйти покрасоваться хотя бы на минутку. Хлоп, и глядишь, командировка бы сразу закончилась. Дальше хорошо отметить это дело, принять благодарность аборигенов и с чувством глубокого удовлетворения возвратиться домой. Хм, домой. Во как уже…

А правда, если эта штукенция так и не появится? Может, охотничий сезон у неё закончился, или почувствует, что охота теперь идёт уже и на неё. Возьмёт, затаится, и всё. И что тогда делать? Погостить месяцок-другой, с сожалением развести руками, сказать оревуар и с триумфом удалиться в сторону моря? Как-то неудобно будет. М-да, вот ведь попал. И правда, что тогда делать-то? Впору как на гуся чучела расставлять. А что, идея. Ловить это чудо на живца. Сделать какую-нибудь клетку, чтобы волки не схарчили на радостях, посадить туда бедную овечку, сенца там закинуть, водички побольше, и пусть сидит и блеет. Жалобно. А рядом сделать засидку. Вернее, не рядом, кхм, а на дереве, и желательно сильно повыше. Кто её эту птичку знает. Короче, чем выше, тем лучше. И засесть там с ружьем. Как только это чудо появится, раз — и в дамки. Дальше шампанское и шашлык. А что, очень даже неплохая идея…

Вдалеке показалась деревня. Послышался отдалённый лай собак.

Микит остановился и показал на землю, потом на деревню, что-то горячо рассказывая.

— Здесь это всё и произошло, — повернулась Гертруда.

— Да я понял уже.

Алексей присел, внимательно рассматривая землю.

Земля как земля. В Шерлока Холмса играть бесполезно. Чего тут можно отыскать, раз такие спецы уже всё обыскали. И времени столько прошло. Разве что глянуть недоступное обычному восприятию.

Сосредоточился и перешёл в навь.

Чеширский сидел рядом, задумчиво поглядывая по сторонам.

— А, привет, — хмыкнул Алексей. — И ты тут. Давненько не виделись, да? Ну и как там водичка была? Или ты чисто по воздуху? С Карлушей?

Дух традиционно проигнорировал вопрос.

— Слушай, — оглядевшись, продолжил Алексей. — Хорош уже дурака валять. Может, ты всё-таки хоть в чём-нибудь поможешь? Случайно не чувствуешь рядом ничего такого подозрительного? Из этих ваших потусторонних. Ну чего ты молчишь, как пень! Дай знак хоть какой-нибудь.

Каменному спокойствию пятнистой морды мог бы позавидовать египетский сфинкс.

— Да-а-а, — обречённо махнул рукой Алексей. — И вообще, чего я тут перед тобой распинаюсь? Похоже, и патрульно-розыскная рысь из тебя никакая. Лучше бы я с пнём разговаривал!

— Вы всё ещё надеетесь? — проявилась рядом Гертруда. — И напрасно. Чуждые они нам по духу, понимаете, чуждые. Правда, в той или иной мере. Эти хотя бы не враждебны, — почесала мирно дремлющего Карлушу под клювом.

— Да я понял, — Алексей удручённо вздохнул. — Так, на всякий случай, вдруг… А вы тоже решили посмотреть?

— Конечно. Место ведь памятное. Думала, хоть какая-нибудь эманация страха осталась, ан нет, ничего. Видимо, тропка нахоженная. Давайте возвращаться…

Мужчины понимающе переглянулись, когда глаза ведунов побелели.

— Опять колдуют, — едва слышно шепнул Микит.

Видать, снова тот мир смотрели, а может, и какой другой. Еким вчера за угощеньем чего только ни рассказывал. Дочка, что у ведуньи в послушании, уж каких только чудес и не навидалась. Чудес разных, невиданных. Кроме грома разящего, есть, говорит, у Олекшия ещё и сундучок волшебный маленький. Коснёшься его, а там мир другой видится, откуда они сами родом вышли. Избы там высокие-превысокие, да не абы какие, а самые что ни на есть каменные. Рядом повозки ездят самоходные, блестящие, да быстро так, аж в глазах рябит. Едут, рычат, как звери дикие. А уж людей вокруг всяких, тоже видимо-невидимо. И ликом чёрных, и толстых, в три обхвата. Все важные, одеты чудно, лопочут непонятно. Вот бы тоже глянуть на чудеса эти хоть одним глазком. Может, попросить, когда с напастью управится, или это только ведунам дозволено? Ведь что ни говори, боязно в дела их колдовские лезть. Вдруг лишнее что увидишь, что взору обычному видеть никак не положено. Потому как ходит, говорит, за Олекшием по пятам сила скрытая, лютая, людскому глазу невидимая. Как прознает, что видишь ты её, так взъяриться может. И тогда уж не будет от неё никакого спасения. Ни за дверью, ни за стеной не закроешься. Изведёт со света белого, как есть изведёт.

Когда глаза ведунов стали осмысленными, Микит робко поинтересовался:

— Ну что, видать там чего?

— Нет, — вздохнула Гертруда. — Видно, прячется пока где-то, бестия.

— Конечно, прячется, знамо дело, — понимающе закивали остальные. — Хоть дымом выкуривай её оттудова, стерву ненасытную.

— Выкуривать? — задумчиво глянула Гертруда. — Слышите, Алексей? Выкуривать её предлагают.

Алексей с сомнением пожал плечами.

— Тоже вариант. Только для начала её найти надо. Я вообще-то хотел выманить её на живца.

— На живца? Это как?

— Ну термин такой, рыбацкий. Когда более крупного хищника подманивают мелкой рыбёшкой. Да вы их спросите, наверняка знают, ведь сами рыбаки. Только вот вместо рыбки предлагаю овечку в клетке. Чтобы волки сразу не сожрали. А я уж там рядом, на дереве в засидке буду. Как только эта штука появится, дальше дело техники, — многозначительно повёл стволом.

— Хорошо, слова незнакомые, но попытаюсь.

Гертруда повернулась и что-то коротко спросила, кивнув на реку.

Мужчины взорвались восторженными возгласами, типичным рыбацким жестом показывая размер пойманной добычи.

Алексей изо всех сил постарался сохранить невозмутимость.

Наверно, хорошая такая была рыбка. Судя по размаху рук Микиты, полутораметровая пресноводная акула, никак не меньше. Примерно такими же жестами обмениваются поутру закоренелые рыбаки на Стрелке Васильевского острова. Видимо, знаменитые рыбацкие анекдоты так и не потеряли своей актуальности во все времена.

— Да, знают они про такое, — улыбнулась Гертруда. — И на редкость здоровая рыбина, говорят, иногда попадается.

— Ну дык, — усмехнулся Алексей. — Ещё бы они про такое и не знали. Вы, самое главное, их теперь дальше, насчёт овечки спросите.