Страница 23 из 65
— Какая… судьба? — оторопело глянул Алексей. — Колдовская? Моя?
Гертруда тяжело вздохнула.
— Увы-увы, ваша. И именно колдовская. Ужель вы до сих пор так ничего и не поняли? Та ваша монашка, да и мой старец перед кончиной передали нам свою силу, как, впрочем, и своих призрачных спутников, — грустно усмехнулась. — Что, не верите мне? А хотите увидеть всё своими глазами? Только предупреждаю, назад дороги уже не будет. Ну что, отважитесь снова глянуть на вашу рысь?
— Кх… Какую рысь?
— Ту, что всё время была и будет рядом с вами до конца ваших дней. Вон он, или она, не знаю, тихонечко сидит в углу, — Гертруда кивнула в темноту. — Ишь, притаилась, тихоня…
Судорожно сглотнув, Алексей невольно покосился в угол. По телу побежали мурашки.
— Но там же ничего… нет.
— Конечно, нет, — грустно усмехнулась Гертруда. — Для обычных людей. И сейчас вы, наверное, думаете, что я уже давно повредилась рассудком, ведь так?
— Ну…
— Ладно, не отвечайте. Ваши чувства и так написаны на лице, тут даже и не нужно особой прозорливости. Впрочем, когда-то давным-давно я бы и сама подумала точно так же. Потому я и спрашиваю, хотите сбросить пелену и взглянуть на мир иным, колдовским взором?
Ещё раз недоверчиво глянув в темноту, Алексей пробормотал:
— Как глубока кроличья нора…
— Что? О чём вы?
— А, не обращайте внимания, — махнул рукой Алексей. — Просто очередное крылатое выражение. Тоже из поздней классики. Так я, э-э-э, насчёт взглянуть на мир. А что для этого нужно?
— О, поверьте, на самом деле ничего особенного, — Гертруда улыбнулась и направилась к печи. — Для начала давайте попьём с вами чайку.
— Давайте, — Алексей обрадовался неожиданной смене темы. — А что, здесь уже есть чай?
Разговор начал уже понемногу пугать. Ещё чуть-чуть, и старушка и вправду убедит, что в углу кто-то сидит. Даже какие-то тени уже стали мерещиться, честное слово. Интересно, а сумасшествие может быть, заразно? Хм… Интересная мысль. Если только вирус бешенства, но тут прямой контакт с кровью или слюной нужен. Да не, бред, абсолютно исключено. А вот случаи массовых галлюцинаций в истории известны, особенно на всяческие религиозные темы. Точно, бабулька гипноз практикует. Ну вот, двадцать лет в обед, а так легко повёлся. А ещё хвастался, что невнушаем. Ну по крайней мере, цыганский фокус «эй, молодой, красивый, дай погадаю» всегда не прокатывал. Оказывается, на самом деле всё зависит только от квалификации гипнотизёра. И ведь главное, говорит так убедительно…
— Простите, я не расслышала, что вы сказали? — хозяйничая у печи, Гертруда заинтересованно повернулась.
— Я говорю, неужели здесь уже есть чай? Вроде его в Россию гораздо позже завезли, при Иване Грозном.
— Ах, чай! Конечно же нет, — отмахнулась старушка. — Просто называю его так по старой памяти. Хотя, надо признать, с удовольствием бы сейчас пригубила чашечку хорошего крепкого кофе или чаю, да ещё бы и с кремовым пирожным, — мечтательно вздохнула. — Помнится, был у нас француз Пьер, кондитер от бога. Государыня его ещё в шутку ругала, что после его кулинарных шедевров талия сама так и растёт, словно на дрожжах… Эх, если бы снова вернуть те времена, — поставила на стол дымящийся горшочек и плошку мёда. — Увы, нынче не до гастрономических изысков. Приходится обходиться лишь тем, что в изобилии растёт окрест… Итак, перед вами клюквенный сбитень, прошу любить и жаловать, — ловко наполнила глиняные чашки. — Попробуйте, получается даже ничуть не хуже, уверяю вас!
— Спасибо.
Алексей заинтересованно подтянул чашку и принюхался.
Хм-м. Что ещё за сбитень? Компот как компот. Разваренная клюква, мята, листья брусники. Практически витаминный напиток. Если, конечно, при такой температуре от витаминов ещё хоть что-то осталось. Помнится, мама такой же из ревеня варила. Хоть какой-то прок был от заросшей дачи.
— Смелее, — приободрила Гертруда. — Советую вам для вкуса добавить ещё ложечку мёда. Сахара, сейчас, увы, тоже пока нет.
Алексей с трудом расковырял вязкую массу и неуверенно размешал в чашке. С сомнением глотнул и причмокнул с видом гурмана.
— А ничего, вкусно…
Гертруда загадочно улыбнулась.
— Пейте, пейте, не спешите. Для меня уже достаточно многое прояснилось…
Алексей насторожился и отставил чашку.
— Что прояснилось?
— Ваше естество. Как и моё, впрочем, — Гертруда неспешно пригубила сбитень. — Древние волхвы ещё называли его противосолонь. Покровительство таким людям якобы оказывает сам Чернобог, — снисходительно усмехнулась. — Ох, простите, видимо, я вас сильно огорошила. Давайте отбросим мифологию, уж мы-то как-никак с вами люди просвещённые. На самом деле всё очень просто и наглядно. Будьте любезны, помешайте ложечкой ещё раз…
— Что? А, да пожалуйста, — пожал плечами Алексей.
Бабулька становится всё чуднее и чуднее. Интересно, как далеко у неё это зашло.
Крутанул ложкой и поднял вопросительный взгляд.
— И что?
Гертруда усмехнулась.
— Да-да, обычно люди даже и не задаются таким вопросом, но на самом деле это очень хорошая подсказка. Скажите, а почему вы вращаете ложку именно так? Против хода часовой стрелки, противосолонь то есть?
— Не знаю, — Алексей неуверенно помешал ещё раз. — Честно говоря, никогда не задумывался. Наверно, мне просто так удобней. А что?
— Вот именно! — просияла Гертруда. — Удобней! И поверьте, это далеко не просто так. Именно так и требует ваше естество. И скоро вы сами в этом убедитесь! Встаньте и подойдите ко мне, пожалуйста, — тяжело приподнялась. — Если вы ещё не передумали, конечно…
Алексей решительно поднялся.
— Нет, не передумал.
Ну по крайней мере, хоть уже известно, что будет. Такой же фокус, как и с цыганами не пройдёт. Главное, не дать себя заболтать или ослабить волю.
Осторожно отодвинув лавку, обогнул стол и подошёл к старушке.
Гертруда усмехнулась.
— Всё ещё сомневаетесь? Тогда повторяйте за мной, — раскинула руки и медленно повернулась против часовой стрелки.
Чувствуя себя несколько глупо, Алексей повторил ритуал, с трудом сдержав улыбку.
Стены вдруг потускнели и подёрнулись зыбкой рябью, просвечиваясь угрюмым лесом. В глазах на миг потемнело.
— Ну-с, молодой человек. И что же вы теперь видите? — голос донёсся откуда-то сзади.
Алексей растерянно оглянулся и едва не вскрикнул.
Гетруда спокойно сидела за столом. В глазах поблескивали смешинки. На левом плече нахохлился здоровенный чёрный ворон.
— А-а-а…
— Разрешите представить, — нежно пощекотала ворона под горлом. — Это и есть мой Карлуша. Всю душу мне вымотал, ирод… А вон и ваш спутник, — кивнула в угол. — На редкость стеснительный дух, надо заметить.
Вспомнив про оставленное ружьё, Алексей похолодел от ужаса и медленно повернул голову.
Словно дождавшись нужной реплики, рысь блеснула жёлтыми глазищами и чуть потускнела.
— Не бойтесь, думаю, он больше на вас не прыгнет, — попыталась успокоить Гертруда. — Раз уж вы до сих пор ещё здесь…
Завороженно уставившись в затягивающий звериный взгляд, Алексей попятился к столу.
Рысь растворялась прямо на глазах. Плавно исчезли лапы, туловище. Через несколько секунд в воздухе осталась висеть лишь голова.
— Вот чёрт…
Немного успокоившись, Алексей растерянно уселся за стол и ожесточённо потёр виски.
Голова шла кругом. Даже Копперфильду до такого далеко. Какая уж тут статуя Свободы. Думал, бабулька свихнулась, а тут впору и самому проверяться…
— Так это что… И вправду дух? Чеширский кот какой-то…
— Какой-какой кот? — живо заинтересовалась Гертруда.
— Э-э-э, литературный персонаж, — пробормотал Алексей, ошеломлённо разглядывая ворона. — А он… То есть они… Нас понимают?
— Не знаю, — вздохнула Гертруда, — иногда думаю, что да, а иногда сомневаюсь. Доподлинно это ещё никому не известно. Волхвы называют их нелюдью. Считается, что нелюдь не понимает человеческого языка.