Северный страж

— Кто… он? — оторопело спросил Алексей.

— Он? Как кто? Карлуша же, конечно, — как нечто само собой разумеющееся пояснила Гертруда. — Каким-то чудесным образом я мягко упала в густой и тенистой дубраве. Вокруг росли могучие дубы. Не поверите, я в жизни не видала таких высоких и старых деревьев! Просто необъятные стволы. Едва ли десять человек могли обхватить их. Я замерла в полном смятении. И тут из чащобы показался высокий и статный юноша в белых одеждах. Русая бородка, ясный спокойный взор васильковых глаз. Улыбнулся, низко поклонился и приглашающе повёл за собой рукой. Сердце моё почему-то сразу потянулось к нему. Я без колебаний последовала за ним. Вот так я и оказалась в лесной деревушке у волхвов. Это было недалеко от Киева. Незнакомец этот, Всеслав, впоследствии стал моим мужем. Вскоре я и думать забыла, что со мной произошло, стала учить ведовское знание. Много тайного открылось мне, и я полностью переосмыслила всю свою жизнь. Прошлое стало казаться просто чудесным сном. Вскоре народился у нас сынок, Любояр, — грустно улыбнулась. — Так, наверно, бы и жили мы в любви да согласии, да только однажды всё перевернулось. Вернулся в Киев князь Владимир со своей новой женой Анной и новой верою. Люди рассказывали, как лютует князь, заставляет всех отречься от своей старой веры. Сказать по чести, поначалу я не верила слухам. Не могут добродетельные христиане творить такие бесчинства. А потом в деревню пришла княжеская дружина. И тут я испытала всё на себе. Деревню сожгли дотла. Людей перебили, — голос осёкся. — Всех, и стар и млад, кто выше тележной оси, — достала платочек и вытерла слёзы. — Простите… Вот скажите, — подняла гневный взгляд, — разве по-христиански это? Разве этому учил Христос?

Алексей тяжело вздохнул и не нашёлся с ответом.

— Мы спрятались в подполе, — тихо продолжила Гертруда. — Когда наш дом загорелся, Всеслав схватил нас в охапку и выбил дверь. Дальше ничего не помню, видимо, наглоталась дыма. Когда очнулась… — гневно сжала кулаки, — ох, лучше бы я тогда не просыпалась. Все были уже мертвы… Я обезумела от горя. Не знаю, сколько дней я оплакивала их на пепелище. Пожалуй, если бы не Карлуша, так бы и умерла. Он заставил меня подняться и повёл куда-то на север… Я не противилась его воле, мне было уже всё равно. После долгих мытарств я наконец вышла к маленькой лесной деревушке. Люди оказались совестливые и приветливые, — грустно усмехнулась, — нет ни диких кочевников, ни христиан. Место тихое, только нурманы иногда лютуют. Так вот теперь здесь и живу, почитай лет двадцать уже… Вот вам и вся моя печальная история, Алексей… Я уже почти успокоилась, умом понимаю, жизнь моя почти прожита, и назад вернуться уже невозможно, но вот сердцем… Иногда накатывает такая тоска… Хочется снова увидеть родную кровинушку, Всеслава… А иногда думаю, забыть бы всё и снова очутиться в родном городе, увидеть хотя бы одним глазком отчий дом, дворцы, набережную…

Повисла тягостная тишина.

Алексей нервно облизнул пересохшие губы. Одно дело, позёвывая читать какие-нибудь исторические хроники, а другое, когда перед тобой сидит живой и страдающий человек. Потерять своё время, потерять родную семью. Две семьи. А с психикой, похоже, всё уже зашло слишком далеко. Появился какой-то виртуальный Карлуша, спасающий в трудные минуты. Всегда так. Когда мозг проходит через экстремальные испытания, чтобы не разрушиться, создаёт себе хоть какое-то облегчение, иллюзию собеседника, и очень удобного притом. Всегда выслушает, всегда со всем согласится и поддержит. Чистая клиника. И ничем уже не поможешь. Ничем. А впрочем… Почему ничем? Сама же говорит, хоть одним глазком. Должно сработать. Пусть не помочь, но хотя бы отвлечь.

— Ужасно. Сказать, что я вам соболезную, это ничего не сказать… Простите моё косноязычие. Не знаю, но может, вам это хоть чём-то поможет… Я в смысле снова увидеть город, — лихорадочно зарылся в карманах.

Вытащил смартфон и включил кнопку.

— Вот!

— Что это? — заинтересовалась Гертруда.

— Сейчас-сейчас, — Алексей быстро пролистал старые видеозаписи. — Это так сразу не объяснишь, лучше увидеть…

Хорошо ещё, что не удалил. Прошлым летом приезжали родственники из Новгорода. Долго гуляли, показывал город, Петергоф. Эх, если бы тогда знать, что записи ещё когда-то могут пригодиться, тем более в такой обстановке.

— Вот, нашёл! Смотрите! — кликнул файл.

Экран засветился. Добродушное лицо дяди Коли заполнило кадр.

— Привет всем из Питера! — весело помахал рукой. — Мы на Дворцовой площади. Сейчас пойдём в Эрмитаж. Лёх, дай-ка я и тебя, что ли, засниму, хоть бабке покажу…

Экран заслонила могучая пятерня. Кадр дёрнулся.

— Всем привет! Это я, Алексей!

Алексей грустно усмехнулся, глядя на собственное изображение.

Привет-привет, первокурсник. Эх, очутиться бы там, предупредить…

— О боже! — Гертруда потрясённо впилась глазами в экран. — Как! И вы там?

В кадр крупно вползла позолота ворот.

— О боже! — Гертруда возбуждённо зажала рот. — Не может, быть! Нет, это невозможно!

Повернулась и крикнула:

— Филиска, смотри скорей, какое чудо! Сейчас ты увидишь, где я жила! Помнишь, я тебе рассказывала!

Наспех вытерев руки, Филиска несмело подошла и оторопело уставилась на волшебную вещицу. Изнутри крошечного светящегося сундучка выглядывал другой мир.

Алексей невольно улыбнулся, глядя на расширенные глаза зрителей.

— Один момент, — повернул смартфон горизонтально. — Вот так будет удобней.

Картинка послушно расширилась.

Зрители благоговейно впились глазами в экран.

Толпа народа в билетную кассу, бесчисленные японцы с флажками, пухлые американцы с вечной жвачкой, лестницы, переходы…

Когда показался тронный зал, Гертруда закрыла лицо ладонями и тихо прошептала:

— Довольно, Алексей. Не могу больше, извините…

По лицу текли слёзы.

Чувствуя себя полным болваном, Алексей поспешно нажал кнопку.

— Простите. Я думал… Вы сказали… Хоть одним глазком.

— Да-да, я помню, — вытерев слёзы, Гертруда улыбнулась. — Вам совершенно незачем извиняться. Просто я не думала, что это будет так больно. Будто вернулась в отчий дом после собственных похорон…

Немного помолчав, тихо поинтересовалась:

— Так сколько же лет прошло… там?

— М-м-м. Не очень много. Двести. С хвостиком.

— Двести, — завороженно повторила Гертруда. — Подумать только… Да, надо признать, в бытность мою дворец выглядел намного беднее. Этот же словно только что отстроен… А кто все эти бесчисленные люди? Не похожи на слуг. Я вижу, среди них много чужестранцев. Что они делают во дворце?

— Что делают…

Алексей замялся.

Да, с видео была явно неудачная идея. Вот так всегда. Хотелось как лучше. И что ей сказать? Правду? Ага, если она так расчувствовалась от безобидного ролика, вообще непонятно что будет, если узнает про остальное. Взять и соврать? Тоже как-то нехорошо. Человек вроде к тебе со всей душой. Эх, вот попал, а! Ладно, была не была. Лучше правду, а там как пойдёт.

— Дело в том, что во дворце теперь музей. Даже не просто музей, а музей государственного значения. Вот они все и ходят, смотрят…

— Ах, вот оно что! — оживилась Гертруда. — Что ж, резонно, резонно. А позвольте узнать, где же в таком случае новая резиденция государя или государыни?

Алексей пожал плечами.

— В Москве. Кремль. Перенесли туда столицу где-то лет через сто. В общем, там всё сейчас, — благоразумно умолк.

О том, что дальше произошло с когда-то огромной империей и последним царём, лучше всё же промолчать.

— Москва? Странно, — удивилась Гертруда. — Пошли наперекор воле Петра. Не сказать, что я одобряю этот выбор. Была я как-то там, в ранней юности проездом. Большой купеческий город, ничего более. Узкие кривые улочки, отвратительные дороги. С Санкт-Петербургом, конечно же, не сравнить… — Вдруг умолкла и напряглась. Как-то странно повела головой и на секунду прикрыла глаза.

— Так-так. Кажется, у нас ещё гости.