Страница 56 из 61
Новый гость появился в костюме венгерского магната. Черный бархатный берет, отороченный куньим мехом, украшало орлиное перо, озаренное у основания рубином величиной с голубиное яйцо. Рубины служили пуговицами к застежкам его атиллы[13], рубины сверкали на ментике. На боку висела кривая турецкая сабля, отделанная рубинами.
Остен мгновенно узнал доктора Тойфельсдрока.
Принц торопливо подошел к нему, протянул руку, подвел к столу. Чивителла, сидевший напротив, заметно побледнел.
Доктор Тойфельсдрок передал егерю берет, саблю и ментик, сел и положил на стол свернутую французскую газету.
— Редкий гость пожаловал, — обратился к нему англичанин. — Вероятно, представитель его апостолического величества императора и короля Венгрии?
Гость ответил незамедлительно, хотя, казалось, ответ адресовался маркизу:
— Его апостолическое величество император Иосиф едва ли мог послать господина фон Эрдега… Маркиз, знающий несколько венгерских слов, подтвердит это.
— Ну, маркиз, и что же сие означает? — поинтересовался принц.
Маркиз, похоже, забыл немецкий:
— Diabolo, — пробормотал он, — Ordok![14]
Новоявленный венгр продолжал, на сей раз повернувшись к послу:
— Я пришел из цыганской страны, эта страна, согласитесь, милорд, везде и нигде. Я безродный цыган, куда приду, там и дом найду.
Он поднял бокал и внимательно посмотрел на маркиза.
— Выпьем, маркиз, выпьем за обольстительную цыганочку!
Он выпил; маркиз не прикоснулся к своему бокалу.
Доктор Тойфельсдрок рассмеялся.
— Не стоит горевать, маркиз. Не вы первый, не вы последний, кого смазливая девчонка оставила с носом!
Он снова обратился к присутствующим:
— Маркизу не больно-то приятно об этом вспоминать, если учесть, сколько поцелуев он сорвал с женских губ. Вообразите, господа, девчонку-цыганочку в Венеции, грязную и оборванную, но с глазами жгучими, словно адское пекло. Маркиз ее обхаживал, как Елену Троянскую. С радостью отдал бы всех венецианских дам за один поцелуйчик. Полгода за ней ухлестывал, денег потратил — тьму, хорошую дыру прогрыз в мешке дяди-кардинала. А цыганочка взяла да и улизнула с красавчиком гондольером. На память оставила шесть венгерских словечек. Ни единого поцелуйчика за изрядную груду цехинов! Обездоленный, незадачливый ухажер!
Кровь бросилась в лицо Чивителле. Он тяжело дышал, кусал губы, стараясь найти мгновенную отповедь. Граф Остен, сидевший рядом, схватил его руку и крепко сжал.
— Маркиз, — прошептал он, — друг мой, ради Бога, сдержитесь!
Чивителла расслышал, кивнул, с трудом укротил бешеный гнев и произнес более или менее спокойно:
— Господин фон Эрдег, все вами сказанное правда. Интрижка и в самом деле такова. Не знаю, надо ли было об этом рассказывать. Но поскольку мы оба — гости принца, который вас ценит, я готов позабавиться вместе с вами и выпить за смазливую цыганочку.
— Вы весьма снисходительны, — улыбнулся господин фон Эрдег, — но интрижка закончилась не так уж забавно. В погоню за парочкой маркиз выслал сыщиков, решив, по крайней мере, вернуть деньги. Цыганочку и гондольера схватили близ границы, до крови высекли и бросили в темницу. Денежки они припрятали, места не выдали и на другой день удрали. Маркиз все же не остался в накладе — цыганочка кровью расплатилась за цехины. Вот так, господа, мыслят и действуют венецианские нобили!
Чивителла вскочил, стул полетел на пол. Пальцы судорожно вцепились в скатерть.
— Маркиз, — вскинул брови господин фон Эрдег, — не расстраивайтесь так. Разве я что-нибудь преувеличил?
Чивителла покачал головой и хрипло проговорил:
— Нет. Все правильно. Но я вам отчетом не обязан. Я не боюсь вас, будь вы даже дьяволом, я вас вызываю!
Он вырвал шпагу из ножен, ударил по столу, угрожающе повысил голос:
— Вы дадите мне удовлетворение! Я маркиз ди Чивителла из дома герцогов Чивителла.
Господин фон Эрдег медленно поднялся, его взгляд опалил лицо маркиза, который вздрогнул всем телом. Присутствующие молчали, устремив глаза на противников. Маркизу приходилось нелегко: он, отчаянно сопротивлялся всесилию этого раскаленного взгляда, казалось, хотел что-то сказать, рука старалась крепче сжать рукоять шпаги, — ничего не удавалось.
Через минуту раздался негромкий, абсолютно уверенный голос венгра:
— Бросьте вашу шпагу!
Судороги прошли по лицу и рукам маркиза; после недолгого колебания, он отбросил шпагу назад. Один из лакеев ее забрал.
И опять раздался повелительный голос:
— Вы называете себя маркизом Чивителлой? Из герцогов ди Чивителла, одной из благороднейших фамилий Венеции? Заблуждаетесь! Вы низкое, дикое, жалкое существо, вы — Блез Ферраж!
Маркиз съежился, схватился за лицо, словно его полоснули бичем, скулы сцепились, он жестоким усилием раздвинул губы, желая возмутиться новым оскорблением, но только жалобно захрипел.
Другой не давал пощады:
— Прошу внимания, господа! Каждый из гостей должен как-то развлечь общество, я предлагаю маленький спектакль — подобного вы, полагаю, еще не видели:
«Процесс Блеза Ферража»
… Маркиз исполнит главную роль, которую скоро узнает.
С этими словами Эрдег бросил через стол газету и приказал:
— Читайте!
Чивителла нерешительно взял газету — «Журналь де Пари» — и медленно развернул.
Властная интонация неуклонно нарастала:
— Процесс! Читайте о процессе! Внимательно!
Маркиз дрожащими пальцами приподнял газету; иногда его губы шевелились, но не произносили ни слова.
Все молчали в напряженном ожидании. Вторжение венгра и его атака на маркиза ошеломили гостей: никто не решался ничего возразить.
Когда маркиз кончил читать и рука с газетой опустилась на стол, доктор Тойфельсдрок крикнул:
— Ваше имя?!
— Чи… ви…
Другой тотчас прервал:
— Не мелите чепухи. Вы отлично знаете, кто вы! Блез Ферраж, убийца Блез Ферраж. Кто вы?
— Блез Ферраж, — пробормотал маркиз.
— Начинаю допрос, — провозгласил ледяным тоном доктор Тойфельсдрок. — Где вы родились?
— В Сезо.
— Где это?
— Графство Коменж.
— Год рождения? Род занятий?
И маркиз, униженный, раздавленный навязанной ролью, отвечал:
— Родился в 1757 году. Каменщик.
Господин фон Эрдег снова обратился к гостям:
— Монсеньер и вы, господа! Далее нет смысла ставить маркизу вопросы или как-то направлять. Он отлично все понимает и по его поведению вы сможете судить о моих внушениях и повелениях.
— Друг мой, — вступился принц Александр, — надо ли подвергать маркиза столь ужасному наказанию?
— Наказанию? — поморщился доктор Тойфельсдрок. — У меня и в мыслях нет наказывать его или кого-нибудь еще. Это мой каприз — дать урок маркизу или, вернее, вам, принц Александр! Перед вами появится дух безжалостного, кошмарного убийцы, колесованного десять дней назад. Можете прочитать в газете, полученной из Парижа. Вы будете лицезреть дух, на сей раз во плоти и крови, дух, загнанный в стройную фигуру маркиза Чивителлы. Маркиз ненавидит меня — вы это знаете, принц, — и тем не менее будет повиноваться мановению моей воли. Не считаете ли вы, что в моей власти заставить вас пройти шаг за шагом начертанный мною путь? Но мне надоел танец марионеток. Поймите, наконец: я хочу видеть людей, свободно выбирающих действие, — насколько вообще позволительно рассуждать о свободной воле. Мне прискучило забавляться прыжками и судорогами рабов, неважно, моих или чужих. И я буду благодарен судьбе, если удастся хотя бы одного человека, вас, принц Александр, вытащить из человеческого стада! Я сейчас покажу и вы увидите: человека можно сбросить в самую глубокую пропасть так же хорошо, как вывести на самую высокую вершину. Интереса достойны лишь крайние пределы.
Он замолчал. Раскаленный взгляд был фиксирован на маркизе, которого он ни разу не выпустил из поля зрения.
13
Расшитый позументом венгерский полувоенный мундир.
14
Ordok (венг.) — черт побери.