Сокрытые в веках

Одновременно она искала себе верного союзника, и вот тут-то задача оказалась намного сложнее. Уж лучше бы ей ничего не чувствовать! Временами Метте становилось дурно, хотя отец предупреждал, с чем ей придется столкнуться. Она бросалась в спасительные волны родной стихии, словно хотела смыть с себя черную, липкую грязь, потом, стиснув зубы, снова шла на поиски.

Встретилось ей много порядочных и честных людей, но их интересы были мелки, сиюминутны – они тихо проживали дни, вдали от всяких треволнений, замкнувшись в своем маленьком мирке, глухие и слепые ко всему, что могло нарушить размеренный ритм их жизни.

Лишь на третий день, не на суше, а глубоко под водой, среди коралловых рифов, ночью, привлеченная светом фонаря, она увидела бронзового юношу с аквалангом и в маске, а за ее стеклами изумленные глаза, распахнутые навстречу красотам подводного мира.

Глава 7

Доменг родился и вырос на Филиппинах в маленьком городке у моря, на острове Минданао, где жили и умирали несколько поколений его предков. Происходил он из бедной тагальской семьи, был черноволос и черноглаз, со смуглой, выдубленной ветром и солнцем кожей. Совсем еще маленьким мальчиком начал он помогать отцу и дедушке Итою ловить рыбу и устриц. Жили они бедно, в ветхом домишке, но Доменг считал себя счастливым ребенком. Едва проснувшись, он бежал к морю, которое каждый день сулило ему новые чудеса и богатства. Где еще можно было сыскать столь восхитительное сокровище – перламутровую, острую, как рог, закрученную раковину? Она хранила вечное дыхание родного моря и переливы розовых кораллов на выпуклых боках. Кому еще выпадало счастье наблюдать, как красная пятнистая морская звезда плавно опускается на дно, свободно раскинув волнистые лучи, или как маленький рак-отшельник, боясь оставить без присмотра свою келью, таскает ее всюду за собой?

Раз в неделю отец брал за руку Доменга, бойцового петуха под мышку и отправлялся в портовый город Замбоангу, где была самая большая на островах площадка для петушиных боев и куда стекался простой люд со всего архипелага.

Доменг не любил петушиные бои и ходил на них только в угоду отцу – тот считал, что так воспитывает из сына мужчину. Мальчику совсем не нравилось зрелище окровавленных птиц, разгоряченных лиц и горящих глаз. Мужчины кричали, принимались ставки, радость одних сменялась разочарованием других. Отец тоже кричал и хватался за волосы. Доменг отключался от происходящего, гвалт вокруг него становился все слабее и слабее, и вот он уже в полной тиши, в предрассветном тумане, скользит в лодке по темной воде, бесшумно отталкиваясь бамбуковым шестом. Надо отплыть совсем недалеко от берега и здесь, на безупречной глянцевой глади моря, застывшего в предутренней дреме, закинуть удочку. Лодка чуть покачивается, вода хлюпает в днище; скоро край огромного красного диска покажется из-за горизонта – еще минута, и море вспыхнет, как сапфир, и это будет первым из чудес начинающегося дня.

Окончив школу, Доменг отправился искать работу. Отличный пловец, он надеялся устроиться спасателем на одном из туристических островов, но ему повезло еще больше. После недолгого обучения его взяли инструктором по подводному плаванию при отеле на маленьком острове, всего семь километров в длину, с экзотическими пещерами, буйной тропической растительностью и неправдоподобно белым песком. Остров был изумительно красив, но Доменга, влюбленного в море, больше притягивал глубинный мир с его таинственной, скрытой от глаз жизнью.

Налюбовавшись за день красотами коралловых рифов вместе с ныряльщиками, которых он опекал, Доменг вечером снова опускался под воду, вооружившись специальным фонарем. Он обнаружил, что настоящая жизнь на рифах начиналась именно ночью.

Непередаваемой палитрой красок расцветали кораллы, когда полипы раскидывали щупальца во все стороны в поисках планктона. Этот живой неземной сад завораживал юношу. Здесь, как и на суше, происходили свои безмолвные войны. Стаи прожорливых рыбок набрасывались на кораллы. Полипы нападали на соседей, отвоевывая друг у друга территорию. Из губчатых круглых отверстий выглядывали крошечные креветки, шевеля стеклянными усиками. Маленькие рыбешки, прячась от больших в коралловых зарослях, сбивались в серебристые косяки и вспыхивали то здесь, то там, мгновенно перемещаясь так, что не уследить глазом. Иногда приплывали большие горбоголовые рыбы, с зубами, похожими на резцы, и откалывали ими целые куски окаменевших кораллов, оставляя после своей трапезы тучи того самого белого песка, который покрывал пляж.

Ничего интереснее, чем эти часы, проведенные под водой, Доменг для себя не представлял. Сам того не подозревая, он сделал ряд маленьких, но ценных для любого океанолога открытий, но, по простоте своей, не смотрел на подводный мир с точки зрения науки.

Видимо, именно эта страсть к морю и стала причиной неожиданной и бесповоротной перемены в его судьбе, случившейся, как это обычно бывает, без всяких примет или предчувствий, но оказавшейся закономерным итогом больших и маленьких событий в его жизни.

В тот день, когда все было, как всегда, Доменг, снабдив очередного клиента аквалангом, маской и инструкцией, опустился с ним к коралловому рифу. Все шло хорошо. Они плыли вдоль рифа, время от времени останавливаясь, чтобы сделать снимки. Потом случилось что-то странное: Доменг, плывший чуть позади своего подопечного, почувствовал, как кто-то взял его рукой за щиколотку и удержал на короткую долю секунды. Он обернулся, но ничего не увидел, хотя ощущение было удивительно реальным. «Наверное, водоросль», – подумал Доменг и поплыл дальше. Тут ощущение повторилось. Он стремительно обернулся и успел заметить не руку, а скорее нечто похожее на лапу ящерицы с длинными золотистыми когтями. Он задержался и стал вглядываться в кораллы. Что-то неуловимо изменилось в их очертаниях. Они словно сливались в одну сплошную радужную массу, которая зыбко колыхалась и фосфоресцировала. Он протянул руку, но вместо острых веточек кораллов ощутил под пальцами абсолютно гладкую поверхность. От неожиданности он застыл на месте в совершенной растерянности. Потом взял себя в руки и нагнал увлеченного созерцанием подводных красот ныряльщика.

Проводив его обратно на пляж, Доменг решил вернуться, чтобы выяснить характер необычного явления. Он подплыл к тому же месту и на сей раз не увидел ничего странного. Юноша уже решил, что все это ему померещилось, как вдруг из-за рифа выплыл настоящий живой дракон. «Не может быть! – подумал Доменг. – Ведь их же не бывает!», но эта мысль как-то не задержалась в его сознании. Почему-то он не испугался, да и дракон был совсем не большой и не страшный, а, наоборот, очень красивый, с разноцветной переливчатой кожей и огромными янтарными глазами. Он покрасовался перед Доменгом, показал себя со всех сторон – и золотые рожки, и невысокий гребень на спине, и изящный хвост, как будто для того, чтобы у Доменга не осталось никаких сомнений в том, что перед ним действительно дракон. Выпустив напоследок небольшую струю пламени из красного зева, дракон ударил хвостом и исчез так же внезапно, как появился.

Доменг так и остался висеть столбом; со стороны можно было подумать, что это утопленник. Неподвижный, влекомый водой, он стал заваливаться на спину. Тогда только вышел из ступора и поплыл к поверхности. За день он еще несколько раз опускался под воду с другими клиентами, захватив фотоаппарат, чтобы непременно заснять дракона, но тот больше не появлялся.

К вечеру отдыхающие наконец-то угомонились и разошлись, кто в дискотеку или в бар, кто просто отдыхать. Влюбленные парочки целовались на берегу или созерцали, как всегда волшебный, закат.

Доменг тоже сидел на белом песке, раздумывая, стоит ли снова заходить в воду.

Он уже порядком устал, но невероятное видение не выходило у него из головы. Вдруг высокая незнакомая девушка подошла к нему и села рядом. На ней была розовая маечка и светлые шорты, волосы спадали на спину яркими разноцветными прядями, ногти на руках и ногах, казалось, были покрыты золотистым лаком.